Оседлай волну - читать онлайн книгу. Автор: Кем Нанн cтр.№ 29

Айк посмотрел на Мишель — она ловила каждое слово Адамса. Хаунд затянулся и пустился в разглагольствования о том, какой мощный кайф дает Сан-Исидро. Он рассказал, что однажды утром серфовал и видел себя как бы со стороны, причем море видел сквозь собственное прозрачное тело.

— Я хочу туда поехать, — внезапно сказала Мишель, не дав Хаунду докончить фразу. Тот улыбнулся, отвел от лица волосы и протянул вперед руку с трубкой.

— Тебе стоит это сделать. И тебе тоже, — обратился он к Айку. — Здесь потребуются годы, чтобы выучиться серфовать так, как там можно научиться за сезон.

Айк кивнул. Мишель положила руку ему на ногу, и сквозь плотную ткань он ощутил жар ее ладони. Он думал сейчас о ранчо и об испытанных им там ощущениях, о том, что в словах Хаунда было очень много правды, но почему-то они не трогали его. Хаунд вел себя как завзятый шоумен, и Айк не мог удержаться от мысли, что сказал бы по этому поводу Престон или что бы говорил сам Хаунд, если бы его слушателями не была парочка молокососов.

— Кстати, — прибавил Хаунд, — ты еще не нашел доску?

Айк ответил, что нет.

— Не забыл про мое предложение?

Айк ответил, что не забыл, и Хаунд снова пустился расписывать красоты Мексики. Тут его прервал телефонный звонок. Отсутствовал он всего пару минут, но когда вернулся, Айк сразу понял — что-то случилось. Борзой уже не улыбался, лицо его словно окаменело. Он вдруг как-то сразу постарел.

— Звонил брат Терри Джекобса, — тусклым голосом произнес он. — Терри только что умер.

Снова Айк и Мишель стояли в коридоре меблирашек, и ему казалось, что стены едва заметно кружатся, и наклоняются то в одну сторону, то в другую, а вместе с ними водят хоровод электрические лампочки, лишь отчасти рассеивая подвижную горячую тьму. Он все никак не мог забыть лицо Хаунда, когда тот объявил о смерти Терри. Ноги плохо держали его. Может, оттого, что рядом стояла Мишель? Опять она пригласила его зайти, и опять он колебался.

— Ладно, тогда я к тебе. Два раза подряд ты не отвертишься, — засмеялась она.

Мишель вся раскраснелась, в лице появилось что-то шальное, неуемное. Над верхней губой выступили капельки пота. Она взялась за дверную ручку, подперла рукой бедро. Руки у нее были довольно большие и сильные, как у парня, хотя кожа на них — гладкая, мягкая. Он смотрел на ее руки, потому что это было легче, чем смотреть в глаза, и думал о своей комнате, о груде грязной одежды и о мешке с мусором, который забыл вынести.

— В холодильнике есть пиво, — сказала она, — пойдем.

Ее комната сегодня показалась ему еще меньше и теснее. Джил не было.

— Придется сесть на кровать, — сказала ему Мишель, — это единственное удобное место.

Айк уселся на краешек матраса и ждал, пока Мишель принесет из холодильника пиво. Она поставила бутылки прямо на пол, потом проскользнула мимо него и взяла с подоконника свечку. Пристроила ее тоже прямо на полу и зажгла, потом выключила свет и задернула занавеску. Все сразу же изменилось. Стало тесно и жарко. Желтое пламя дрожало, отбрасывая причудливые тени, и отражалось в темном оконном стекле. Она села так, что их плечи соприкоснулись, и Айк почувствовал жар ее тела. Он быстро глотнул пива. Оно было холодное и обожгло ему горло и даже желудок. Рукой он уперся в матрас за ее спиной и взглянул ей в лицо — на маленький красивый рот, высокие скулы. Мишель, откинувшись на его руку, смотрела ему прямо в глаза, и он видел, как пляшут в ее глазах блики свечей — в том самом месте, куда ее в детстве ткнули палкой. Он старался смотреть только на это слегка подрагивающее темное пятнышко, и оно выросло и приблизилось к нему. Их губы встретились, и Айк ощутил ее дыхание и кончик языка. Они откинулись на матрас, и ему показалось, что он проваливается — как тогда на ранчо, когда он первый раз оседлал волну. Айк больше не владел собой. Было удивительно, невероятно, что рядом с ним сейчас та самая девушка, которая так раздражала его в кинотеатре. Он целовал ее губы, шею, веки — и внезапно полет прервался. Айк просто лежал рядом, и ему было холодно. Он не шевелился и слышал, как рядом бьется ее сердце. Мишель долго не двигалась, потом повернулась к нему, положила руку ему на плечо и отодвинулась подальше, словно хотела его хорошенько рассмотреть.

— В первый раз вижу такого парня, — сказала она.

— Прости.

— За что?

— Ну… — замялся он, — в общем, я знаю, чего ты ждешь, но вряд ли смогу.

— Почему это?

— Ну… не знаю.

Она снова притянула его к себе.

— Наверное, в пустыне было мало девушек.

— Да, — ответил он.

— У тебя никогда не было подружки?

Он колебался. Кровь прилила к лицу, и Айк закрыл глаза. Они пересохли и ныли, словно их запорошила рыжая пыль Сан-Арко.

— Была одна девушка. Она уехала.

Он чувствовал, что Мишель смотрит на него и не верит ему.

— Тебе без нее было одиноко?

Он снова кивнул.

— Да, еще как.

Теперь Айк смотрел в потолок и пытался вспомнить, когда еще за последнее время он чувствовал себя таким несчастным, жалким и никчемным, как сейчас. Пожалуй, так плохо ему было только в первый день в городе, когда его высмеяли байкеры. Вот черт! Если он не может переспать с девчонкой и не в состоянии дать обидчику отпор, значит, он вообще ни на что не способен. Ему почудилось, будто Гордон смотрит на него сверху — должно быть, с неба, — неодобрительно качает головой, а потом презрительно сплевывает на землю.

Мишель оперлась на руку подбородком.

— У меня все было по-другому. Мне вроде бы тогда и тринадцати не было. — Она на мгновение о чем-то задумалась. — И что, вы так ни разу и не перепихнулись?

Он пожал плечами.

— Один раз.

— Один? — засмеялась она. — Прости, зря я смеюсь. Но всего один раз?

— Она уехала.

— Ну да. А потом ты снова дружил только со своей сестрой. И никогошеньки рядом с тобой не было… Ну и как, — помедлив, спросила Мишель снова, — понравилось тебе?

— Что понравилось?

— То самое. Чем ты занимался со своей утраченной возлюбленной?

Он повернулся к ней и увидел, что она улыбается так же, как в тот день перед домом, — не насмешливо, а по-доброму.

— Может, тебе просто нужно попробовать еще раз… Знаешь что?

Он ответил, что не знает.

— Я не отпущу тебя, пока ты меня не трахнешь.

Она легко скользнула с матраса, задула свечу, стянула через голову маечку и отбросила ее. Луна осветила лицо девушки и маленькие округлые груди — такие белые там, где их прятал от солнца купальник. И когда она, шагнув из приспущенных джинсов, легла рядом с ним, он мог бы поклясться, что в лунном свете она прекрасна и чиста как ангел. Его пальцы скользили по ее ногам, а потом он лежал между ними. Руки Мишель сомкнулись вокруг него, она вела его внутрь, и он почувствовал жар ее тела. Айк закрыл глаза, и горячая красная пыль всколыхнулась, чтобы придушить его. В то время как в настоящем его тело содрогалось в прежде неведомом, но близком и понятном ему ритме, из далекого затхлого прошлого его окликнул голос бабки. И голос этот был наполнен удивлением, горечью и гневом.