Дело о Сумерках богов - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Персиков cтр.№ 5

– Сердечно рад видеть, Георгий Иванович, – отдал Родину честь двумя пальцами Андрей Юсупов. – Прими привет от старого шпака.

Они крепко пожали друг другу руки и пошли, размахивая полами белых халатов, как ангелы – крыльями, притягивая простодушные улыбки и радостные приветствия пациентов. Всех – как выздоравливающих, совершающих моцион по светлому больничному коридору, так и лежачих, с макушки до пят перебинтованных и загипсованных, – радовали эти сильные, здоровые, энергичные молодые мужчины. По совести говоря, большая часть этих улыбок была адресована Родину – его открытое лицо, пружинистая походка, пронзительный взгляд много видавшего и все понимающего человека мгновенно располагали к нему кого угодно, будь то знатный гражданин с королевской подагрой или застиранный мужик, получивший удар в брюхо вилами.

Хотя более всего женщины не обделяли вниманием молодого, красивого доктора с глазами, в которых плескалось что-то жесткое и даже опасное, но вместе с тем весьма притягательное…

Одна из таких птиц (увы, это была не прелестная сойка или горлица, а скорее сорока, если не сказать ворона), угодивших в клетку родинского обаяния, собиралась завтра явиться к нему домой на прием. Хотя мысль об этом никаких телесных, а тем более душевных шевелений у Георгия не вызывала. Старая дева Елизавета Николаевна Сечина-Ледянская, мнящая себя любвеобильной поэтессой, давно обхаживала самого завидного старокузнецкого холостяка, но методы выбирала чересчур дерзкие и тем только отпугивала. Впрочем, до визита экзальтированной прелестницы было еще далеко, а покамест можно и по юсуповским пациентам пройтись, быть может, повезет на интересное дело.

– Тут третьего дня бабу к нам доставили с прелюбопытнейшими симптомами. Может, ты сумеешь понять, что ее терзает? – осторожно начал Юсупов.

Глаза у Родина засверкали.

– На что жалуется?

– На «палящие» боли в кишках, которые подозрительно быстро уходят после злоупотребления штофом водки…

– Неужто! – ответил Родин, уже догадываясь, от чего коллеге придется лечить «сложную» пациентку.

– Не веришь? Расспроси ее сам! – Юсупов с должным пафосом распахнул перед приходящим врачом дверь палаты и указал на койку возле окна. Там громоздилась куча цветастой ветоши, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся дородной бабой, из тех, что могла и коня и дом, как водится в русских глубинках. Пациентка поднялась на локте и взглянула на своих спасителей с болью во взгляде и при этом с какой-то странной стыдливостью.

– Ну-с, что тут у нас, голубушка? – ласково вопросил Родин.

– Ох, мой бог, болит мой бок! – в рифму, как бывалая былинница, отвечала баба. – Лет пять ужо как. Кишки закручивает, будто сам черт раскаленной кочергой шурудит. Так болит, что невсутерпь. Одно винцо помогает, пью его, родимое, пью, кишки-то и укладываются по местам…

– Лет пять?! Что ж вы раньше-то не приходили, душа моя?

– Так раньше-то ненадобно было, пила и пила себе. А теперича выпилась из ума, старая – после шкалика на блуд тянет, мочи нет. Была мужнина жена, а стала развратница, каких свет не видывал. Хлопну рюмашку и ну по кабакам бегать, юбки задрав. Сты-ы-ы-ы-ыдно, – забасила баба и уткнулась сизой физиономией в подушку. – Уж и муж сперва учил уму-разуму, а потом рукой махнул!

– Что вы, душенька, рано убиваться. Расскажите мне прежде, как у вас с аппетитом дело обстоит?

– Ой, милок, хорошо обстоит! Что вижу, то и кушаю. Картофельную похлебку да пирог с репой, потом ватрушку, еще кулиш и локшину с салом, гречневые лепешки… И это все на завтрак, а на обед…

– Погодите с обедом. Упадок сил ощущаете?

– Ищо как! Упадок и есть. Сколько ни съем, а потом все одно сяду и сижу, сижу, сижу…

– А живете-то где, матушка? На Хопре аль на Суре?

– На Пензятке, родимый, – баба почесала нос, напоминающий спелый баклажан. – До Хопра-то нам далече.

– А муж-то рыбалит?

– Как не рыбалить, батюшка. У нас на селе все рыбалят, и мужики, и ребятишки малые, и бабы. Я и сама грешным делом…

Тут Родин подмигнул Юсупову, и они вышли в коридор, оставив растерянную бабу ждать вердикта.

– Прошу любить и жаловать, коллега, – это солитер! – торжественно провозгласил Родин. – Лентец какой-нибудь, скорее всего. Местный народ выловленную на Пензятке рыбу не привык высушивать до ржавчины, солит ее скромно, таким манером, чтобы оставалась мягкая и жирная. Получается чрезвычайно вкусно, но потом у некоторых кишки шевелятся и «палящие» боли обнаруживаются. Эти лентецы до двадцати аршин могут достигать. Когда бодрствуют – борются со своим носителем за каждый кусочек пищи, отсюда и жор, и упадок сил: сколько ни ешь, а тебе ничего не достается. А если солитера водкой окропить, то он, разморенный и сытый, засыпает. Боль и уходит…

– Георгий, ты говоришь, что такое часто происходит… Тогда позволь спросить, почему же у нас совсем не бывает пациентов с гельминтами?

– Потому что простой народ привык со своими невзгодами по-простому и справляться. Некоторые крестьяне пытаются солитеров на блюдечко молока выманивать, но это порочная и малоэффективная практика. Тебе же пациентка попалась ответственная, к телу своему относится с уважением и хочет лечиться по науке. Дальше, полагаю, ты сам справишься. Благо для изгнания гельминтов современная медицина придумала множество действенных средств, начиная с пасты из тыквенных семечек и заканчивая чесночной настойкой натощак. Есть еще сложные случаи на сегодня?

– Пожалуй, что и нет, – задумчиво промолвил Юсупов.

– Оно и хорошо, пусть люди меньше болеют.

– Может, и хорошо, но предчувствия у меня прямо противоположные, неспокойно как-то… Думается мне, это лишь затишье перед бурей. Вон и сыщик Торопков приходил, твой старый друг, жаловался на головные боли. Говорит, загрузили его работой так, что ни на что больше времени не остается. Только болеть головой да сердцем.

– А у меня, друг мой, голова кругом идет от Елизаветы Сечиной-Ледянской. Поэтесса оказалась столь терпелива и упорна, что решила подключить тяжелую артиллерию. Заявила, что явится завтра ко мне на прием по причине болезни, неизвестной еще медицинской науке. Скорее всего вымышленной.

– И какая тебе охота с ней связываться? С такими женщинами не сладишь, у них семь пятниц на неделе и восьмая тоже пятница, – хохотнул Юсупов, направляясь в сторону своего кабинета. – Сегодня она – богиня поэзии, а завтра – капризная девочка с бантиками. Впрочем, ты у нас муж благородный. Найдешь, чем даму утешить. Ну, ступай. И спасибо за солитера! Может, придешь еще ко мне под крыло?

Родин ухмыльнулся, покачав головой, проворно сбежал по ступенькам и запрыгнул в коляску. По дороге долго думал про мадам Ледянскую. Голос с хрипотцой, низкий и приятный, а сама какая-то вся угловатая, нескладная. Одевается в черное, что только подчеркивает ее изможденную худобу, а выдающую возраст шею прячет под затейливым разноцветным боа.