Дело о Сумерках богов - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Персиков cтр.№ 20

– Что и требовалось доказать, – с самодовольством резюмировал лорд, вернувшийся в благостное расположение духа. – Британская империя снова одержала верх, славяне повержены. Впрочем, вам ведь не привыкать?!

О, если бы только в комнате не было дам… У всех мужчин, даже у голландского художника, который себя славянином не считал, просто руки чесались накостылять наглецу и его отпрыску как следует. Но леди все же присутствовали, и мужчины, как истинные джентльмены не по рождению, но по духу, молча проглотили обиду.

И тут неожиданно подал голос Янек Лутковский. Гимназист, лет четырнадцати от роду, деликатности взрослых вовсе не разделял.

– Пане англичане, вы показали нам занятную штуку. Она, конечно, хороша для приготовишек. Но давайте и я вас кой-чему научу!

– Да как ты смеешь! – пророкотал Гленерван так грозно, что мать мальчика кинулась к нему, чтобы защитить.

Однако юноша не стушевался, он хотел проучить зазнаек, и их реакция его только раззадоривала. Смех, да и только!

– Давайте пометаем ножички, пане… Вы вон какие ловкие, мигом нас обставите, – продолжил он льстиво, однако в глазах скакали черти.

– Янек! – ужаснулась Лутковская. – Ты нас позоришь! Прекрати немедленно паясничать! Неужели мы тебя плохо воспитали? И какие «ножички»? Где ты только этого понабрался? – от избытка чувств женщина всплеснула руками.

– Маменька, не сердитесь, мы в гимназии часто метаем ножички у конюшни. На щелбаны, боже упаси связываться с деньгами! Прошу вас, позвольте…

О, скольких матерей обманывал этот чистый и честный детский взгляд! Если бы знали они, какие шальные мысли скрываются за невинными улыбками! Если бы только представляли, на какие проказы способны их милые чада… Однако спектакль Янек разыгрывал не только для нее: он то и дело лукаво поглядывал на отца. Суровый, с седыми усами подковой, будто сошедший со страниц пособия «Патриархальная семья – создай и правь», пан Лутковский русских, конечно, не любил по причинам историческим, но к англичанам питал не намного больше симпатии. А уж эта парочка, которая чуть не лопалась от чувства собственного достоинства, и вовсе всю кровь ему выпила: вечно нос задирали!

– Давай, Янек, твои предки были лучшими фехтовальщиками у Стефана Чарнецкого! – вмешался он в спор сына и матери.

– С ребенком соревноваться не буду, – высокомерно заявил Гленерван. – Это уже превращается в цирк, я умываю руки.

– А я вот не прочь преподать урок этому щеглу. Ну, малыш, тащи свои ножи! – Раззадоренный победой Джордж не собирался отступать. Ему не хватило отцовской проницательности. Он решил, что легко одолеет польского недомерка.

– Тогда и я позволю себе попробовать, – с усмешкой добавил Родин. И с теплотой вспомнил деда Пётру, который обладал удивительно зорким глазом и метать холодное оружие в цель страсть как любил. Ну и воспитанника своего, разумеется, этому искусству обучил.

Как известно, история возникновения метательного оружия восходит к глубокой древности. Древние египтяне, римляне, индийцы, японцы и китайцы веками совершенствовали технику метания ножей в цель. Возможно, родилась эта метода еще в каменном веке, когда первобытный человек оценил эффект от брошенного заточенного каменного рубила, который был гораздо значительнее броска необработанного камня.

На Руси тоже умели и любили метать оружие. Даже слово «кинжал» происходит от древнерусского «кинь жало» и обозначало большой метательный нож – традиционный элемент вооружения дружинников. Вспомним хотя бы былину об Илье Муромце и Идолище Поганом, в которой Илья убивает врага метким броском своего кинжала. Также были широко известны так называемые славянские техники боевого метания ножа прямо во время рукопашной схватки, на критической дистанции – пол-аршина от кончика лезвия ножа до тела противника.

Родин метал ножи первым и делал это с такой легкостью и грацией, что каждый его бросок публика встречала бурными аплодисментами. Следующим был Янек, который, может, и уступал Георгию в технике, но точно – не в меткости. Когда на позицию вышел гардемарин, зал затаил дыхание. Неужто и на этот раз он блеснет?! Неужто весь оставшийся отдых придется слушать его бахвальство?! Первый нож – в цель! Хуже, чем у славян, но в цель. Новичкам везет. Следующий – мимо. Да так мимо, что чуть не попал прямо в картину. Хозяйка Барбара Урбанович готова была в обморок упасть – наследие предков чуть было не погибло! Третий нож просто позорно выпал из трясущихся рук англичанина. Гости едва сдерживали смех!

– Растриебонежить тримудосиротского полка бронебойную ягодь! Вот это победа! Накося выкуси, морда английская! – вырвалось у Максима.

– Здесь дамы! – профессор Савостьянов даже с кресла подскочил, ужаснувшись поведению сына.

Однако если бы кто-то спросил женщин, то они бы ответили, что полностью солидарны с русским моряком. А уж глуховатая немка, муж которой не один год служил на русском корабле, могла бы добавить чего позаковыристее…

Гленерван-старший ответил на это каким-то нечленораздельным мычанием, которое в равной степени могло означать и поздравление с реваншем, и проклятье всем славянам до седьмого колена. А затем, грубо схватив сына под локоть, удалился. Впрочем, никто не расстроился. Урбанович на радостях принес бутылку отличного вина «от заведения», и все сели праздновать.

Давно в «Медвежьем ухе» постояльцы не засиживались в гостиной так долго, давно их разговоры не были столь оживленными, смех – громким, а компания – столь единодушной. Хозяин пансионата хоть и был немного прижимистым, а все же открыл и вторую, и третью бутылку домашней наливки, так что все слегка захмелели. Кроме Максима, который, несмотря на протесты, получил лишь смородиновый кисель. Тут его будущий зять, доктор Родин, был непреклонен: победа победой, празднование празднованием, а режим лечения нарушать нельзя! Не хватало еще испортить всем отдых новым витком болезни…

Но вот часы пробили полночь. Пани Лутковская и пожилая немка как по команде засобирались в свои комнаты, признавая, что их годы безудержного веселья позади. Присоединился к ним и голландский художник, который утром планировал отправиться на пленэр. Остальные же, разгоряченные событиями и алкоголем, идти на боковую не пожелали. Лутковский-старший, Урбанович и Савостьянов, прихватив сигары, уединились в курительной, лениво разыгрывая партию в бильярд и обсуждая политическую ситуацию в мире: ругали англичан, клялись в братской любви между всеми славянами, вспоминали, что когда-то трава за окном была значительно зеленее, люди – честнее и благороднее, а политики – умнее. Молодежь, и даже Янек, которому в честь его триумфа было позволено остаться со взрослыми, расселись кружочком на диваны. Всем было страсть как интересно послушать про гимназические проделки юного поляка. Учитывая недавнее происшествие, это обещало стать весьма увлекательным.

Поначалу парнишка немного смущался: он был не робкого десятка, но все же боялся ляпнуть лишнее. Однако потом расслабился, поняв, что его проделки никто не осуждает.