Отель «Ambassador» - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Степанычев cтр.№ 73

Вадим без работы также не остался. Его путь лежал строго на норд от запланированных альпийских красот. Правда, ждал Веклемишева не Крайний Север, а вполне умеренные широты земли Нижняя Саксония, раскинувшейся на северо-западе Германии, а если более точно – ближайшие окрестности города Ганновера, где располагался пересыльный лагерь для беженцев. В Москве тоже время не теряли и отыскали-таки след Нины Арселиани, пропавшей из Панкиси в неизвестном направлении. Это о ней упоминал Муса Дагаев: «У Нино записано… телефон… Арселиани…» Вадим помнил наизусть слова умирающего чеченца.

По сведениям Ветлугина, женщина перебралась из Грузии в Армению. Оттуда по туристической путевке Нино Арселиани вылетела в Чехию, откуда переехала в ФРГ, где запросила политического убежища и была отправлена в лагерь для перемещенных лиц.

В Германии конвейер для беженцев четко отработан. Там редко кого из запросивших убежища сразу выдворяют из страны. Немецкий порядок – главное! Человека ведут по сложному бюрократическому пути. Беженца помещают в лагерь, где с ним беседуют чиновники, выспрашивая все подробности биографии, а также мотивы, побудившие приехать в Германию и просить убежища. Затем под руководством адвоката, оплачиваемого государством, составляется стандартное ходатайство о предоставлении вида на жительство, которое рассматривается судом в течение трех месяцев. Практически в ста случаях из ста проситель получает отказ. Он может повторно обратиться с аналогичной просьбой, которая также поступает в суд, рассматривается в течение все тех же трех месяцев и приносит все тот же отрицательный результат. И только после этого незадачливого беженца выдворяют из страны. Все шесть месяцев человек живет в лагере, эдаком Ноевом ковчеге, где собраны тысячи чистых и нечистых, белых и цветных, где его кормят, даже платят какие-то копейки, точнее – евро, на мыло и зубную пасту.

Случаи, а вернее – легенды, что кому-то и когда-то дали в Германии вид на жительство, передаются из уст в уста. Их никто не видел, но о них говорят. При всем этом поток желающих стать гражданами ФРГ не уменьшается. Некоторые из высланных приезжают второй и третий раз, а для кого-то положение беженца становится даже не привычкой, а образом жизни. Естественно, подобная лагерно-бюрократическая карусель не касается этнических немцев, но и их в последние годы стали принимать в Германии все неохотнее и неохотнее.

По сведениям из Москвы, Нино Арселиани в настоящее время находилась в одном из лагерей для перемещенных лиц, расположенном неподалеку от Ганновера. Веклемишев должен был встретиться с ней и узнать, что скрывалось за словами Мусы Дагаева.

Веклемишеву предусмотрительно открыли не только визу Южно-Африканской Республики, но и шенгенскую, поэтому проблем с поездкой в Германию у него не возникло. Со Стояновым Вадим переговорил по телефону. Терять время на встречу смысла не было, как не было и строго конфиденциальных сведений, которые следовало передавать тайно, опасаясь подслушки. Хватило коротких пяти минут разговора с вопросами и пояснениями, чтобы посвятить Димитра Стоянова в подробности пребывания Мадаева в ЮАР.

Ганновер встретил Веклемишева если не летней, то уж точно весенней погодой. Конечно, Германия не Россия, но все равно не было ощущения, что на дворе декабрь. Когда бортпроводница объявила, что в Ганновере плюс восемнадцать, он не поверил ее словам, однако так оно и было. Кстати, и в Москве погода била рекорды. Такого небывало теплого декабря метеорологи не помнили за все время наблюдений. Правда, особой жары при выходе из самолета Вадим не ощутил, потому что небо было закрыто тучами и летное поле продувал сильный и сырой по ощущениям ветер.

Веклемишев покинул аэропорт после таможенных и паспортных формальностей, когда часы показывали уже начало седьмого вечера. Ехать в ночь и искать лагерь для перемещенных лиц разумным ему не показалось, по всем русским понятиям, утро вечера мудренее, поэтому он взял такси и попросил водителя отвезти его в недорогую, но приличную гостиницу. Сразу вспомнился Джонни Леннон, черный таксист из Йоханнесбурга, которому он говорил такие же слова.

По дороге в гостиницу Вадим переговорил с водителем по поводу лагеря для беженцев. Эрих, как звали таксиста, знал его месторасположение и подсказал, как туда лучше всего добраться. Оказалось, что до лагеря удобнее доехать по железной дороге. Собственно, поэтому он по совету Эриха и гостиницу выбрал в непосредственной близости от вокзала. И проснулся Вадим около шести утра не от звонка электронного будильника, а от резкого хрипловатого свистка недалекого тепловоза.

На сборы много времени не ушло. Чашка кофе с горячей, только выпеченной булочкой в кофейне напротив гостиницы утолили голод. Первый поезд в нужном Веклемишеву направлении отходил в семь десять утра, поэтому он не спеша дошел до вокзала, купил в кассе билет и минут пятнадцать сидел в вагоне, ожидая, когда состав тронется с места. А потом за окнами поплыли жилые массивы и окраины Ганновера, ухоженные, убранные поля, перелески и неширокие гладкие дороги.

Через полтора часа Веклемишев уже стоял у ворот лагеря для беженцев. Строгий пожилой полицейский проверил у него паспорт, тщательно досматривая каждую страницу, затем куда-то позвонил. Минут через десять на проходную явился лысоватый немец в отглаженном костюме и при галстуке, явно чиновник «при исполнении». Он начал задавать Вадиму формальные вопросы: кто он, какая цель посещения, не родственник ли господин Нино Арселиани и не имеет ли намерения пополнить число беженцев.

У Веклемишева на любой вопрос чиновника был готов любой ответ, тем более что его знание немецкого языка было достаточным для беглого общения. Он представился служащим крупного российского предприятия, приехавшим в Германию по служебной надобности, заявив, что никогда не видел и не знал гражданку Арселиани, а хочет ее видеть по одной простой причине, – дальние родственники попросили передать ей на словах нечто личное, что ни чиновника, ни государство, которое тот представляет, ни в коей мере не касается.

Похоже, его спокойная и убедительная речь, знание немецкого и представительный внешний вид убедили человека при галстуке, что свидание с Нино Арселиани возможно. Правда, чиновник добавил, встреча состоится, если сама женщина того захочет. После этого Вадима провели в небольшое помещение, расположенное в конце коридора проходной. Оно более походило на камеру для допросов, чем на комнату для свиданий. Решетки на окнах, голые крашеные стены, стол и четыре табуретки, привинченные к полу, составляли все ее убранство.

Ожидание растянулось на двадцать с лишним минут. Делать было нечего, пейзаж за окном был скучный, поэтому Вадим присел на табуретку, откинулся спиной на стену и прикрыл глаза.

Наконец в коридоре послышались шаги. Дверь открылась, и в комнату зашел огромный бритый наголо негр, заполнив ее едва не на треть. Он свирепо выпятил нижнюю челюсть и подозрительно оглядел сидящего Веклемишева. За ним в коридоре маячил еще один субъект, с ослепительно белой кожей и светлыми глазами альбиноса. У него была ярко-рыжая кудрявая шевелюра и тоже не хилый, в косую сажень, разворот в плечах. В целом контрастный дуэт симпатий не вызывал, однако и явных агрессивных намерений в их поведении Вадим не обнаружил.