Сингапурский квартет - читать онлайн книгу. Автор: Валериан Скворцов cтр.№ 72

— После увольнения из уголовного розыска я пишу детективы для воскресных приложений… Еще просматриваю полицейские объявления с обещанием наградных за доставку определенных типов в живом или мертвом виде. Более семидесяти пойманных бандитов. В среднем по триста долларов за голову… Но для этого, прежде всего, нужна своя голова. Семь футов под землей обрели многие, у которых мускулы не хуже, чем у Сталлоне или Ван Дамма, но мозги работали плохо… Не смотри на меня как на стукача, Бэзил. Я отлавливаю исключительно бешеных волков, от которых страдают все, не только полиция. Именно поэтому меня терпят в подпольном мире длинных стволов… Знаешь, этот мир очень быстро выдает своих, если они начинают слишком уж привлекать внимание уголовного розыска. Такие люди мешают нормальной жизни всех… Усредненность — в этом спасение преступника. Я постоянно напоминаю себе: усредняйся, усредняйся… Кого первым делом съедают в джунглях? Того, кто выпадает из ритма… Того, кто либо торопится, либо отстает, либо ведет себя слишком тихо, либо шумит излишне…

— Этот человек, Рутер, работал во Вьетнаме, — сказала Барбара.

— Тогда о чем говорить? Не о чем говорить, — сказал Рутер. И без перехода спросил: — А у тебя есть жена и дети, Бэзил?

— Есть, — сказал Бэзил. — Жена и сын. Жена… как бы сказать… больна. Очень больна. Она лечится в России, в специальном санатории. Сын теперь в Бангкоке, с тайской нянькой. Ему три года, и нам нужен переводчик. Из-за няньки он говорит только по-тайски. Беда, да и только.

— Звучит, как вести с Луны, — сказала, придя ему на помощь, Барбара. То есть подобные разговоры о родственниках в России тут, в этом месте…

Она подала официанту сигнал, чтобы тот принес счет.

— А какие заботы привели тебя в Сингапур, Рутер? — спросил Бэзил.

— Пока секрет.

— Перестань крутить, — посоветовала Барбара. — Тебя призвали писать репортажи, открывающие массовому читателю глаза на китайскую мафию, в частности, на «Бамбуковый сад», который тянет «масляные деньги» с таксистов, леди доступных достоинств, мусорщиков, держателей автоматов с напитками… Перед Бэзилом не стоит притворяться… Так ведь, Бэзил?

— Наверное, разузнавать про такое ужасно интересно, — предположил Бэзил.

— Держись подальше от таких знаний, — сказал Рутер, помотав головой. Местные, сингапурские, не решаются писать об этом, они здесь живут — семьи и все такое… Поэтому позвали филиппинца. Ну, это долгая история. Поговорим о моих репортажах после публикации.

— Скоро? — спросил Бэзил.

Рутер повернулся к Барбаре.

— Когда меня спустят с поводка, леди?

И тут Бэзил сообразил: разговорчивость филиппинца — от затянувшегося ожидания опасности. Такое случается, он знал это по себе. В особенности, если события, которые ждешь, неизвестно как обернутся и в отношении тебя лично.

— Не подумай, Бэзил, — сказала Барбара, — будто я ему начальница. Это сложная комбинация в прессе. Мне предстоит роль заводилы, а затем в потасовку ввяжется Рутер…

Она обращалась к Бэзилу, как девочка, преодолевшая робость.

Барбара не боялась быть откровенной с собой. Она попыталась представить, как варит ему утром кофе. Или у них в это время принято пить водку? Кто его родители? Наверное, в прошлом — комиссары Красной армии, разведчики или дипломаты. У них, кажется, раньше передавалось по наследству не имущество, а профессия. По крайней мере, у дипломатов, военных… И другие буквы в алфавите… Ей любопытно будет смотреть на экран его компьютера…

— Конечно, не начальница, хэ-хэ… Жирная кошка от журналистики, да ещё финансовой. Хотел бы я столько зарабатывать… Бэзил, им платят на уровне бухгалтера крупной компании!

Русский улыбнулся одними глазами.

Голубые глаза считаются страшными на Дальнем Востоке, они от дьявола. Когда отец Барбары, шотландец, искалеченный в японском лагере военнопленных, смотрел на маму, она закрывалась ладонями.

У отца сохли руки. Барбара кормила его и не боялась смотреть в расширенные от боли зрачки, обрамленные небесной лазурью. Иногда глаза становились мутными, гасли с похмелья. Мама не разрешала давать болеутоляющий опиум. Только ром. Болезнь, из-за которой сохли руки, жила в позвоночнике, то вызывая корежившие отца приступы боли, то отпуская, и тогда на него нападала болтливость. Его шотландская семья утонула вместе с торпедированным на Балтике пароходом. Пенсию переводил банк, и если день, когда приходило уведомление о переводе, не случался похмельным, отец рассказывал Барбаре о банковской журналистике в лондонской «Таймс», на которую он когда-то работал…

Банк для Барбары был местом, откуда отцу приносили извещения о деньгах. Газета была ворохом листов, под которыми он засыпал в кресле. Что такое банковская журналистика, оставалось загадкой. Как и предостережения, с которыми отец, впадая после рома в бредовое состояние, обращался к Барбаре: «Не будем плясать под иностранную волынку «Таймс»! Нет, не будем…»

Позже, когда после смерти отца мама сумела устроить Барбару на благотворительную стипендию в университет, ответ нашелся. «Таймс» называлась «иностранной волынкой» потому, что её финансовые колонки накануне войны диктовались из-за Ла-Манша домом французских Ротшильдов. Это была единственная лондонская газета, ратовавшая за то, чтобы британские капиталы оставались в азиатских колониях и после начала войны с Гитлером. Однако вполне сложившаяся к тому времени лондонская школа финансовых репортеров, людей, исполненных внутреннего достоинства и делового инстинкта, незыблемым правилом которых была «работа с натуры», то есть реальная информация, а не идеологическое или купленное угодничество, спасла британские компании от роковой ошибки в колониях.

Честь спасения британских средств в заморских территориях перед вторжением японцев принадлежит корреспондентам, работавшим в Азии. Они предостерегали от наращивания инвестиций, несмотря на то, что местные зазывалы сулили очень высокие проценты. Когда самурайское нашествие подкатило к Индии, стало очевидным, по чьей подсказке заманивались деньги на подлежавшие оккупации территории. До мобилизации во флот отец писал в «Файнэншл таймс» из Сингапура о необходимости «вывоза денег пока не поздно». Барбара видела его колонки в старых подшивках… Слава богу, сингапурская журналистика получила лучшее наследство в мире — лелеемую и оберегаемую независимость мнений в вопросах финансов и бизнеса. Министры выслушивают университетских профессоров и академических экспертов, но дружбу предпочитают водить с финансовыми репортерами, которые имеют собственный взгляд на все происходящее, нюх на все новое, презирают домыслы и, конечно, блестяще образованы.

— Дело, которое раскрутит Руперт, может показаться интересным и у вас в России, Бэзил, — сказала Барбара, вспомнив, как Бруно Лябасти сомневался в целесообразности «подброски» гангстерской истории русскому. — Я думаю, ты сможешь хорошо продать этот материал…

— И тогда Гари Шпиндлер из «Бизнес уик» и «Файнэншл таймс» получит железное доказательство, что я, не брезгуя ничем, проник с твоей помощью в чуланы здешних и делового, и подпольного миров… А скелет всегда разыщется в любом чулане, стоит только поискать.