Контрольная диверсия - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Белозеров cтр.№ 62

Несколько раз ему казалось, что за ним следят, он проверялся, но это уже были нервы. Редкие прохожие мелькали в жёлтом свете рекламы и мокрых тротуаров; трудно было себя убедить, что не произошло ничего из ряда вон выходящего и что «хвост» — случайность, которая не бывает случайной. Значит, протекло, решил он, где и как, гадать бессмысленно, ясно только одно — машина засвечена.

Однако квартал за кварталом ничего не происходило. На Прорезной Цветаев настолько осмелел, что, не проверяясь, вошёл в тёмный подъезд, предварительно, правда, сняв предохранитель на автомате, хотя в узком пространстве железяка мало чем могла помочь. Лестница поворачивала влево, потом следовал мостик через пролёт между первым и вторым этажами, и снова — длинный коридор, в конце которого полная луна освещала сквозь окно железную дверь. В тот момент, когда он открывал её, ему ткнули в бок пистолетом, и очень знакомый голос предупредил:

— Только без глупостей.

— Антон, — на всякий случай сказал он, — я давно тебя заметил.

На самом деле, бездарно прозевал, это было плохо, очень плохо, и автомат не помог бы. Устал я, понял он, и шестое чувство подвело, укатали Сивку горки. Хотя могу, конечно, развернуться, но если Пророк держит палец на курке, то, разумеется, не стоит.

— Давай поговорим, — усмехнулся Пророк и убрал пистолет.

Они вошли в первую комнату, и у него ещё раз мелькнула мысли положить его здесь — просто так, из озорства, чтобы Пророк не корчил из себя Рембо.

— Как ты нашёл меня? — спросил он, машинально открывая следующую дверь.

— Можно подумать, ты один такой умный, — насмешливо уточнил Пророк, делая шаг за ним.

Цветаев включил свет, и Пророк огляделся на ящики, забитые товаром, на полупустые полки, содержимое которых не уместилось в тару:

— Действительно, Клондайк. Знал я, что ты сюда ходишь.

Жаглин! — сообразил Цветаев. Только ему я проболтался о Клондайке. Идиот!

— Так это ты за мной следил?!

С души упал камень.

— Хотел убедиться, что ты не наделаешь глупостей, — как бычок, наклонил свою лобастую голову Пророк.

Теперь он выглядел угрюмо, и Цветаев посчитал это плохим знаком; резкая смена настроения — признак душевной болезни.

— Убедился? — спросил он, с досады бросая ключи на стол у окна, туда, где валялись высохшие кусочки сыра, колбасы, стояли полупустые банки с заморскими соусами и закуской. — Я чуть богу душу не отдал от страха!

Казалось, Пророк рассмеялся через силу, в нарушение принципов Пророка: нельзя привлекать к себе внимание. А гонять по центру города можно! Что это такое, как не нарушение треклятых принципов? Ну да ладно, решил Цветаев, отольются тебе крокодиловы слёзы.

В магазине было душно, как в парилке, и Цветаев открыл окно и включил вентилятор. Но это мало помогло — город был раскалён, как старая духовка; и некоторое время они помолчали в надежде на свежее дуновение.

— Доставай, что у тебя есть? — велел Пророк, валясь на промятый диван, словно кегля. — Если ты думаешь, что слежка мне доставила удовольствие, то ошибаешься.

— А зачем тогда следить?

Пророк, поморщившись, махнул рукой, мол, проехали, не это важно.

— Твой любимы арманьяк, — предложил Цветаев, заглядывая на полки, где стояли пыльные бутылки, не поместившиеся в ящики.

Он поставил автомат в угол, сбросил куртку и снял портупею. Хочет показать, кто из нас старший, подумал он о Пророке и почему-то разозлился, однако, Пророк ничего не почувствовал, толстокожим он был на этот счёт или ему было наплевать на чувства других.

— Крепкого не хочу, — снова поморщился Пророк. — Напьёмся, драться начнём. А нам надо поговорить по душам. Давай что-нибудь послабее.

Хотел Цветаев ехидно спросить у него, когда это они по душам разговаривали, да передумал. Последние полгода — никогда! А если и разговаривали, то давным-давно, в прошлом, в таком далёком, что оно быльём поросло, потому и забыли, как это делается. А вспомнить не можем, подумал он. Злость ушла, злость была вредна по определения — в кои веки к тебе приходит друг поговорить по душам, а ты скотина, выпендриваешься. Цветаев достал из холодильника итальянскую кислятину, колбасу в белой плесени и с любопытством уселся за стол, у окна, напротив Пророка. Ему не терпелось прощупать его на предмет того, чего он знает о Ирине Самохваловой и Орлове. Пикантная ситуация: расспросить мужа о его жене, но так, чтобы он не заподозрил подвоха. В памяти так и крутился Лёха Бирсан. Однако надо было соблюдать осторожность, один глупый намёк — и начнётся термоядерная реакция со всеми вытекающими последствиями.

— Я ведь Сашку-то проверил, — простодушно сказал Пророк, загоняя штопор в пробку и силясь вытащить её одним рывком.

Цветаев подождал, пока он не справится:

— И что?.. — спросил осторожно, боясь сглазить удачу, хотя что-то ему подсказывало, что Пророк пришёл не сориться, а мириться, но по старой привычке делал это неуклюже, как слон в посудной лавке.

— Ничего, — коротко ответил Пророк, наливая вино в стаканы. — Жаглин не предатель!

Но глаза почему-то опустил и смотрел в пол. Наверное, не верит самому себе, решил Цветаев.

— Слава богу! — воскликнул он, чтобы исчезло тягостное ощущение всеобщего вранья. — Расскажи, — лицемерно попросил он, испытывая чувство превосходства, потому что знал подноготную всех тех обстоятельств, которые волновали Пророка; при этом он покромсал колбасу и бросил её на тарелку не первой свежести.

— Действительно, положил троих, — словно только сейчас удивился Пророк. — Как, ума не приложу. Я бы не смог, а он положил. И как, подлец, сделал!

— Как? — полюбопытствовал Цветаев, снимая с колбасного кружочка белую оболочку.

Колбаса была твёрдая, как подмётка, однако с остро-пряным вкусом и хорошо подходила к кислому вину.

— На наглости — колотушкой для рыбы! — с неожиданным смешком добавил Пророк.

И Цветаев представил, как Сашка Жаглин выхватил эту самую колотушку у Зинки, разумеется, и нёсся, между прочим, с ней через полгорода, целенаправленно — именно туда, где его могли наверняка убить, в такое место, где это вызвало бы наибольший резонанс — на Бессарабский рынок, где бандерлогов, как блох на собаке. Влюбленным и дуракам везёт. Искал смерти, а получил славу удальца!

— Двоих забил этой колотушкой. А третий? Знаешь, что он с ним сделал? — Пророк поднял на него безумные глаза.

— Что? — от любопытства подался вперёд Цветаев.

Ему было жаль Жаглина. Хотя как поглядеть: смерть ради любимой! Что может быть краше! Он представил колотушку в руках разъярённого Жаглина и ему тоже стало смешно.

— Загрыз. Элементарно загрыз. Вот здесь, — Пророк показал на шею слева. — Ты сумел бы?

— Наверное, — пожал плечами Цветаев, смотря при каких обстоятельствах, если при таких, как у Жаглина, то ещё надо подумать; вдруг вспомнил упитанную Зинку в бордовом халате, бигуди и позавидовал — такие чувства не каждому даны. В отчаянии, восторженно сообразил, из-за неё! Ай, да мужик! Ай, да любовь!