33. В плену темноты - читать онлайн книгу. Автор: Гектор Тобар cтр.№ 53

В эту минуту безусловного и чистого торжества и триумфа как-то подзабылись и все «протоколы» Министерства внутренних дел. Никто и пальцем не пошевелил, чтобы остановить нескольких бурильщиков, которые со всех ног бросились вниз по склону, прочь от «Шрамм Т685» к забору, что отделяет территорию рудника от лагеря «Эсперанса», к палаткам, часовенке и кухне, к спутниковым антеннам, к поленницам дров, к столбам дыма, поднимающимся от недавно затушенных костров, включая и тот, у которого семья Алекса Веги вместе с остальными засиделась почти до утра, распевая балладу, сочиненную в его честь. И нарушители протоколов закричали. Да так громко, что их было слышно на буровой площадке, потому что все машины были остановлены, и гора, взятая в плен шумом сложных механизмов, застыла в недоумении, вслушиваясь в крики людей, которые волнами расходились от нее. И голоса бурильщиков звучали громче всех.

– Все эти обормоты живы! Живы! Все до единого! Estòn todos los huevones vivos!

Вскоре неподалеку приземлился вертолет, доставивший президента на территорию рудника из Копьяпо. Семьи и репортеры собрались перед ним, чтобы еще раз – уже официально – услышать из его уст то, что было уже всем известно. Президенту выпала честь первым представить на публике записку Хосе Охеды, написанную крупными красными буквами, живое свидетельство того, что невозможное возможно. Появление этой записки на экранах повергло все Чили в радостную эйфорию. От Арики, городка на северной границе, где в детском приюте жил Виктор Замора, вечно голодный шахтер, до патагонских поселений на полпути к Антарктике, где новобранец Хуан Ильянес некогда встречал Рождество, повсюду звучали приветственные крики. Люди отрывались от телевизоров и выбегали на улицы и площади. В Копьяпо в честь обнаружения тридцати трех шахтеров над городом катился колокольный звон, пригоршнями рассыпая в воскресном зимнем воздухе звонкие лучики радости.

В скважину 10В опустили камеру, микрофон и динамик, за процессом наблюдали президент Чили, министр Голборн и прочие официальные лица. Здесь же присутствовал и психолог, Альберто Итурра, которого очень беспокоило, в каком состоянии шахтеры после семнадцатидневного пребывания в подземном плену, поскольку, согласно лучшим (и приватным) расчетам правительства, им давно полагалось быть мертвыми. Так что почти наверняка они страдают той или иной формой измененного состояния сознания, и Итурра испытывал нешуточное раздражение, поскольку руководители спасательной операции отвергли его здравый и разумный совет. А состоял он в том, что, по мнению психолога, первым шахтеры в подземелье должны были услышать знакомый голос с поверхности, и Итурра предложил на эту роль Пабло Рамиреса, закадычного друга Авалоса, который заодно приятельствовал и со многими из пленников шахты. Но чиновники отклонили его предложение, поскольку, дескать, здесь находится сам президент и он хочет лично обратиться к ним от лица чилийского народа, а разве можно отказать президенту? Шахтерам сейчас уже ничего не угрожает, весь мир жадно ловил последние новости о великом чуде, случившемся на шахте «Сан-Хосе», и несколько лучиков славы неизбежно должны были упасть и на недавно избранного президента Пиньеру. Теперь, когда драма готова была смениться хеппи-эндом, не грех добавить к несомненным бескорыстию и альтруизму, проявленным спасателями и официальными лицами на месте работ в «Сан-Хосе», еще и капельку политики и тщеславия. «Вдруг стали уделять повышенное внимание чести мундира и собственным персонам. Да взять хотя бы собственно камеру, громкоговоритель и микрофон, как раз в эту минуту спускавшиеся к заблокированным людям внизу. Между чилийским флотом и «Коделко» разыгралась настоящая, пусть и маленькая, бюрократическая война по поводу того, какое именно правительственное учреждение доставит сюда аппаратуру и операторов, которые будут ею управлять. Флот располагал превосходными камерами для подводных спасательных работ, но и у «Коделко» наличествовала собственная технология, и в конце стало ясно, что победу одержала «Коделко», «присвоив» себе скважину», – заметил Итурра и сухо добавил: – Но вот Шахтеры (именно так, с заглавной буквы) собственностью «Коделко» не являлись. На Шахтеров предъявило права Министерство социального обеспечения Чили». Психолог средних лет, и сам не лишенный тщеславия (он признавался, что в юности его называли математическим гением и будущим светилом инженерной мысли), был уверен, что у микрофона или, по крайней мере, в непосредственной близости от него должен был находиться он сам. Но его безжалостно оттеснили на задний план, и камера «Коделко» начала спуск в шахту, передавая на поверхность изображение бесконечной трубы, врезанной в массив серого диорита, кромки которого выглядели влажными и мясистыми, как если бы камера путешествовала по внутренностям гигантского каменного червя. Но вот она достигла дна и изображение мгновенно расфокусировалось и погрузилось в темноту.

У дыры, в которую бесконечным потоком лилась вода из ствола, ведущего на поверхность, несли вахту Дарио Сеговия, Пабло Рохас и Ариель Тикона. Они хотели первыми увидеть, что будет дальше, и вот наконец вверху показался серый электрический свет. По мере приближения он становился ярче, и троица подняла крик.

– Что-то опускается к нам! Быстро все сюда!

Столпившись вокруг дыры, тридцать три шахтера увидели стеклянный глаз на каком-то шарнирном устройстве. Луис Урсуа решил, что перед ними – горнорудный сканнер, применение которого ему уже приходилось видеть ранее в ходе изыскательских работ, но потом еще кто-то из шахтеров констатировал очевидное:

– Это камера.

– Лучо, ты же босс, поговори с нею! Да покажись ей!

Урсуа вплотную подошел к камере, спрашивая себя, имеет ли она встроенный микрофон (она его имела, но он не работал: Урсуа даже не подозревал, что к ним обратится сам президент Чили).

– Если вы меня слышите, покачайте камерой вверх-вниз, – попросил Урсуа.

Камера начала двигаться – по кругу. Урсуа пошел за ней следом, словно в смешном и нелепом хороводе, пока она вновь не повернулась к нему «лицом» и не остановилась.

А там, на поверхности, президент, Андре Сугаррет и целая группа чиновников и технических специалистов наткнулась на взгляд пары глаз, глядящих на них с черно-белого экрана. Эти глаза показались им какими-то потусторонними и нереальными. Психолог Итурра тоже увидел их, потом разглядел источник света над ними, а затем и остальные лампы на касках шахтеров, перемещающихся на заднем плане. Всего ламп оказалось семь штук. Он еще подумал: Что ж, по крайней мере среди них есть семеро, кто поможет нам управиться с остальными двадцатью шестью – если дело дойдет до этого.

Тем временем внизу радость оттого, что их наконец нашли, быстро улетучилась. «Мы очень голодны, – писал Виктор Сеговия в своем дневнике. – А гора вокруг по-прежнему трескается и грохочет». В течение нескольких следующих часов спасатели работали наверху над шахтой. «Единого мнения нет. Настроение подавленное». Марио Сеговия затеял спор с механиками-подрядчиками Хуана Карлоса Агилара. Как выразился потом сам Сеговия, это было «недоразумение». Поначалу шахтеры пытались угадать, какую еду получат первой. Бутылочку кока-колы или плитку шоколада, быть может? А что еще может пролезть в такую трубку? Пиво! В трубу диаметром в пятнадцать сантиметров можно втиснуть массу великолепных и питательных пищевых продуктов и напитков, но в данный момент ее выходное отверстие источало лишь капающую нескончаемым потоком грязную воду – причем столько, что вскоре им придется сооружать водосток.