Европа перед катастрофой. 1890-1914 - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 79

Чудаковатый идеалист-пессимист с саркастическим складом характера, стеснительный, меланхоличный и склонный к уединению, 43-летний Нобель стал миллионером на производстве взрывчатых веществ и, очевидно, был чрезвычайно обеспокоен пагубными последствиями своего изобретения. По всей вероятности, он испытывал необходимость не столько в секретарше, сколько в хорошем слушателе. «Я хочу, – сказал он новой домоправительнице, – создать субстанцию или машину, обладающую столь беспредельно разрушительной силой, которая сделала бы их применение непозволительным». Несмотря на взаимную симпатию, глубокое интеллектуальное удовлетворение и определенные признаки иных отношений, у леди начались боли в сердце, и уже через неделю она ушла от него, вернувшись к прежнему возлюбленному. После двенадцати лет замужества и деятельности на литературном поприще она обнаружила – в некотором смысле сделав для себя открытие – существование в Лондоне Международной ассоциации мира и арбитража. В числе заявленных целей этой организации значилось: на исходе XIX века народы должны найти способы мирного разрешения всех конфликтов и отказаться от войн. Горячо и искренне поверив в возможность такого международного взаимопонимания, Берта фон Зутнер рьяно взялась за организацию филиалов ассоциации в Вене и Берлине. Ее усилия увенчались успехом, и в 1891 году газета «Нойе фрайе прессе» опубликовала манифест, выражавший настроения всех сторонников мира. Они полагали, что новая война невозможна по двум причинам: во‑первых, люди стали менее жестоки и озлоблены, а во‑вторых, новые вооружения приобрели чересчур разрушительный характер. Они думали, что массы, пусть и несознательные, все-таки жаждут мира. Хотя правительства и заявляют о нежелательности войн, они в то же время наращивают вооружения, готовясь к войне, и с этим «чудовищным противоречием» надо покончить.

Межпарламентский союз, сформированный в 1888 году в Париже из представителей национальных парламентов, ежегодно проводил в каком-нибудь городе конгресс. В Соединенных Штатах Америки Союз за всеобщий мир провозгласил своими целями поэтапное разоружение и создание постоянного арбитражного суда. После женевского урегулирования распрей между Соединенными Штатами и Британией в связи с ущербом, нанесенным каперами «Алабамы», метод арбитража получил признание в обеих странах. Юридическое урегулирование конфликта позволяло избежать войны. Сторонники этого метода полагали, что если наладить продуктивный процесс подписания отдельного договора, а затем всеобщего договора, и доказать, что непомерно разрушительный характер войны делает ее неприемлемой, то люди предпочтут договариваться, а не воевать. Эта концепция основывалась на допущении, будто человек – существо разумное, а война возникает вследствие распрей, поддающихся урегулированию. В те времена было принято верить в материальный прогресс и моральное совершенствование человечества, и никому не приходило в голову, что войны могут зарождаться вследствие действия сил, подобных тем, которые вызывают ураганы и смерчи.

Нобель был сторонником арбитража, но не разоружения, относя его к числу благих намерений, граничащих с глупостью. Он настаивал на учреждении трибунала и достижении соглашения между нациями, предусматривающего обязательное перемирие на один год при любом конфликте. Нобель присутствовал на конгрессе в Берне в 1892 году инкогнито, сказав тогда Берте фон Зутнер: если она сможет «предоставить ему необходимую информацию и убедит его, тогда он сделает нечто очень великое для дела мира». Они переписывались, иногда встречались, и как-то он написал ей, что грядет новая эра насилия, «уже слышно ее отдаленное громыхание». Спустя два месяца он сообщил: «Я собираюсь передать мое состояние в фонд учреждения премии, которая должна присуждаться каждые пять лет человеку, внесшему наибольший вклад в поддержание мира в Европе». По замыслу Нобеля, ее можно было присуждать не более шести раз. Он исходил из того, что «если за тридцать лет общество не трансформируется в лучшую сторону, то мы неизбежно ввергнем себя в варварство». После некоторых размышлений он включил проект в завещание, составленное в 1895 году, а в следующем году умер.

Посредством арбитража в январе 1897 года был подписан договор между Британией и Соединенными Штатами, согласованный госсекретарем Олни и британским послом Понсфотом об урегулировании всех проблем, кроме споров территориальных: еще не забылась Венесуэла. Сенат, раздосадованный вторжением в сферу своих интересов, отказался ратифицировать договоренности с перевесом оппозиции всего лишь на три голоса. Поражение, по словам Олни, могло иметь негативные последствия «не только в национальном, но и мировом масштабе»⁷. Оно подрывало веру в возможность нравственного совершенствования человека.

Окрепшее за последние десять-пятнадцать лет движение за мир опиралось на определенные позитивные перемены, происходившие в обществе. Благодаря научным достижениям человечество достигло того уровня материального благополучия, которое вселяло надежду на то, что с повышением благосостояния человек станет менее агрессивным. У людей теперь имелись водопровод, освещенные улицы, канализация, они пользовались консервированными и замороженными продуктами, швейными и стиральными машинами, пишущими машинками, газонокосилками, фонографами, телеграфом и телефоном и недавно, в девяностых годах, получили необычайный дар – возможность индивидуального передвижения в экипаже без конной тяги. Трудно было поверить в то, что такие материальные блага не привнесут духовные перемены, не ознаменуют начало новой эры в человеческом поведении и человек станет настолько цивилизованным, что отвергнет войну. Наука доказала действие определенных законов и порядка в физическом мире: их можно понять и можно научиться управлять ими. Если можно управлять физическими процессами, то почему же не попытаться делать это и в межчеловеческих отношениях? «Социальным отношениям предопределено стать другими», – убежденно писала баронесса фон Зутнер. Более молодые единомышленники с ней были согласны. «В 1898 году мы честно верили в то, что эра войн закончилась, – писал Жюльен Бенда ⁸, французский интеллектуал, которому тогда исполнился тридцать один год. – На протяжении пятнадцати лет – с 1890 до 1905 года наше поколение искренне верило в торжество мира».

Но этой вере всегда сопутствовали и страхи, опасения, вызываемые появлением необузданной энергии машинной эпохи. Гигантское возрастание мощи механической энергии, создание удивительных новых технических устройств и инструментов, фантастические возможности электричества – все это внушало пугающее предчувствие, будто человек сосредоточил в своих руках силы, которые не в состоянии контролировать и которые однажды могут вырваться на волю и уничтожить все живое, если их вовремя не обуздать. В 1820 году мир располагал 778 метрическими тоннами механической энергии (в угольном эквиваленте минерального топлива и водной энергии), а в 1898 году – уже 15 000 000 метрическими тоннами ⁹. Возросла производительность труда. Увеличились экономические ресурсы и население стран. Существенно снизилась смертность – благодаря улучшениям в санитарии и здравоохранении. С 1870 года население Европы увеличилось на 100 000 000 человек, такой была численность всего населения в 1650 году. За тот же период времени Великобритания приобрела 4 700 000 квадратных миль новых территорий, Франция – 3 600 000, Германия – 1 000 000, а Бельгия – 900 000, что в 77 раз превышало ее прежние размеры. Население Соединенных Штатов за это же время удвоилось, а выпуск продукции на душу населения вырос в четыре раза. Прибыли «Карнеги стил» увеличились с 6 000 000 долларов 1896 году до 40 000 000 долларов в 1900-м. Паровую машину вытеснил двигатель внутреннего сгорания, что вызвало бурный рост нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности. Энергетика обогатилась новыми паровыми генераторами, дизельными двигателями, гидростанциями. Значительно возросли водоизмещение, скорости и грузоподъемность пароходов. Сталь, главный символ эпохи, породила множество различных изделий и методов ее использования, особенно благодаря конвертеру Бессемера. Изобретательность, самая активная в истории, достигла своего апогея в девяностые годы. Появились алюминий и другие легкие сплавы. Новые процессы и материалы создавались в химической промышленности. Почти во всех индустриальных странах переняли американский метод массового производства, основанный на взаимозаменяемости деталей. Изобретение динамита позволило осуществлять крупномасштабные землеройные работы в карьерах, рудниках и шахтах, гигантские строительные проекты вроде железнодорожного туннеля Симплон и Панамского канала. Производство динамита возросло с 11 тонн в 1867 году, когда Нобель впервые предложил его на рынок, до 66 500 тонн в 1897-м. Крупные предприниматели формировали картели и тресты, обладавшие огромными финансовыми ресурсами.