Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945 - читать онлайн книгу. Автор: Реджинальд Т. Пэйджет cтр.№ 66

«Отправление правосудия среди военнопленных возложено на военные суды. Однако суду следовало бы делать различия между пунктом 2 и пунктом 3, между незначительным дисциплинарным наказанием военнопленного за действия, совершенные во время пребывания в плену, и серьезным судебным преследованием. Такой ограниченный подход является не только весьма искаженным, смешивающим различные проблемы и ситуации, отнесенные к двум разным пунктам. Он отвергает наиболее важные защитные механизмы пункта 3, предназначенные как для нашей собственной безопасности, так и для безопасности взятых в плен военнослужащих противника. В лучшем случае толкование суда было бы логичным, если было бы сказано, что вся глава III имеет отношение к действиям, совершенным во время пребывания в плену. Разумеется, глава 2 такой и являлась – по самой природе ее предмета. Дисциплинарные наказания к военнопленному могут применяться содержащей в плену страной только за действия, совершенные во время пребывания в плену.

Однако сказано, что пункт 1 относится исключительно к деяниям военнопленного после того, как он им уже стал, и это указывает на то, что пункт 3 ограничен таким же образом. Это отвергает тот факт, что некоторые статьи пункта 1 на первый взгляд кажутся применимыми ко всем судебным разбирательствам, назначенным с какой угодно целью. Например, в частности, статья 46 определяет, что «Военные власти и суд государства, содержащего военнопленных, не могут подвергать последних никаким наказаниям, кроме тех, которые предусмотрены для тех же деяний, совершенных военнослужащими национальных войск.

Это, как представляется, точно так же относится к военным преступлениям, как и ко всем прочим правонарушениям; естественно, страна не может наказывать солдат чужой армии за военные преступления в том случае, когда она не станет наказывать своих солдат за такие же преступления. Точно так же статья 47 пункта 1 кажется относящейся к военным преступлениям таким же образом, как и к преступлениям, совершенным военнопленным после взятия его в плен. В частности, там прописано: «Судебное следствие в отношении военнопленных должно проводиться с такой быстротой, какую только допускают обстоятельства дела. Предварительное заключение должно быть по возможности сокращено.

Таким образом, в большей части своих статей, пункт 1 содержит те же двусмысленности и оставляет открытыми те же проблемы, с которыми мы столкнулись при толковании статей 60 и 63. По этой причине нельзя сказать, что вся глава III, и особенно ее пункт 3, относится только к деяниям, совершенным военнопленным после взятия его в плен, поскольку содержание пункта 3 в этом спорном вопросе напрямую связано с содержанием пункта 1; а сам пункт 1 дает не более ясное понятие ограничений в наказаниях и судебных разбирательствах в случаях дисциплинарных нарушений, чем пункт 3».

Итак, сэр, я принимаю это в качестве аргумента. Мне кажется, что, как случай диалектической логики, он вполне ясен. Председатель Верховного суда Стоун стремился избегать простых слов и гарантий статьи 63, утверждая, что она проистекает из главы III, которая относится исключительно к пребыванию в плену. Разумеется, суд, как таковой, является частным случаем пребывания в плену, но, помимо этого, такое суждение ясно показывает, что вся глава в целом не так ограничена. Конечно, сэр, ничто не может помешать воюющей стороне судить за военные преступления во время военных действий. Мы так и поступали во время войны в Южной Африке, и делали это посредством военно-полевого суда. Однако, сэр, тем из вас, кому не особенно интересен сухой процесс диалектической логики, я рекомендую прочитать статью 63: «Приговоры в отношении военнопленных выносятся теми же судьями и в том же порядке, какие установлены для лиц, принадлежащих к составу армии державы, содержащей пленных».

Сэр, я утверждаю, что это более чем ясные слова. Я утверждаю, сэр, что столь ясные слова могут быть не поняты только безумцем или слишком образованным юристом. Необходима невероятная изобретательность, дабы не понять такие простые слова. Сэр, Женевские конвенции, за исключением особых случаев, не определяют, что следует делать военнопленному; они определяют, что следует делать с военнопленным. Они определяют, что следует делать с военнопленным во время его пребывания в плену, и одно из положений – среди наиболее важных, – состоит в том, что ему должен быть обеспечен справедливый суд. Определение «справедливого суда» не слишком сложное – это такой суд, который содержащая в плену сторона рассматривает в качестве справедливого для собственных военнослужащих.

Далее, сэр, процедура Королевского предписания лишает военнопленного права предстать перед судом равных ему по званию. В данном случае это очень важно. Только офицеры, занимавшие высшие командные должности и напрямую отвечавшие перед своим правительством, действительно способны поставить себя на место Манштейна и сказать, до какой степени ему следовало – и до какой степени не следовало – подчиняться полученным от правительства приказам.

Сэр, процедура Королевского предписания отрицает право на получение краткого изложения свидетельств. Оно отказывает в праве присутствия на снятии показаний и праве перекрестного допроса на раннем этапе слушания, а в деле такой сложности это крайне важно. А главное, оно отрицает право на защиту правилами о доказательствах. Документы, которых Манштейн никогда не видел, сомнительные показания, снятые за его спиной, стали свидетельствами против него. Таким образом, нам пришлось столкнуться со следующим: если бы хоть одно из этих положений, установленных Королевским предписанием, имело место в любом из английских уголовных судов, Верховный суд Англии аннулировал бы слушания на основании допущенной серьезной судебной ошибки. Хочу, чтобы это было предельно ясно; в том числе ясно и для немцев. Я совершенно уверен, что каждый офицер здесь намерен судить фон Манштейна абсолютно справедливым судом. Я полностью убежден, что, пока у вас есть свобода выбора, эта свобода выбора не будет использована во вред фон Манштейну и что вы, насколько это возможно, будете судить его не только справедливым судом, но и предоставите ему ту же защиту, какую он имел бы в случае военно-полевого суда. Остается вопрос, может ли Королевское предписание, по истечении четырех лет и при предоставлении нескольких сотен документов по данному делу, допустить действительно справедливый процесс. Сэр, оправданием для пренебрежения нами столетним опытом юридической практики служит необходимость защиты подсудимого посредством быстрой и упрощенной процедуры. Было сказано, что мы не должны были затягивать эти дела, – кажется, мистер Александр говорил о «военно-полевых судах». После четырех лет нет ни малейшего оправдания для отказа фон Манштейну в том, что гарантировалось бы в качестве элементарного права самому отъявленному воришке, сутенеру или своднику в Англии. Прошу прощения, сэр, я немного погорячился.

Сэр, я вернусь к решению Верховного суда. Продолжим с того места, где я остановился. Это на странице 71: «Ни статья 60, ни статья 63 не содержат смысловых ограничений смысла, как их толкует суд. При отсутствии подобных ограничений может показаться, что они направлены на применение ко всем судебным производствам, даже открытым по преступлениям, совершенным до взятия в плен или еще раньше. Такая точка зрения дальновидна. Поскольку такое истолкование необходимо для безопасности наших собственных солдат, попавших в плен, – как и пленных, которых взяли мы. А противоположное толкование оставляет военнопленных беззащитными перед любой формой суда и наказания за военные преступления, какие только заблагорассудится применить взявшей в плен стороне, поскольку гарантирует им ограниченные соглашения лишь в случаях дисциплинарных правонарушений. Это, во многих случаях, заставило бы соглашение растянуться, подобно комару, собравшемуся проглотить верблюда».