Некоторые вопросы теории катастроф - читать онлайн книгу. Автор: Мариша Пессл cтр.№ 113

Обед получился незабываемым во многих отношениях, в том числе и потому, что папа, проявив небывалое самообладание, вообще никак не реагировал на роскошную официантку с фигурой тонкогорлого кувшина и эффектной ямочкой на подбородке. Она-то папу всего обшарила глазами кофейного оттенка – и когда принимала заказ. и потом, когда спросила, не надо ли принести еще перца («Вам достаточно [перца]?» – спросила она с придыханием). Однако папа остался тверд, и официантка нехотя вновь обратила свои взоры на предметы, непосредственно связанные с ее работой («Меню десертов», – объявила она под конец замогильным голосом).

– За мою дочку! – провозгласил папа и звякнул краешком бокала о мой стакан с кока-колой.

Женщина средних лет за соседним столиком, увешанная тяжелыми металлическими украшениями и с мужем средней упитанности (которого, кажется, готова была в любую минуту куда-нибудь сбагрить, словно гроздь сумок с покупками), в тридцатый раз просияла улыбкой в нашу сторону (конечно, папа являл собой идеальный образ отца: красивый, нежно любящий, в твидовом костюме).

– Не переставай учиться всю жизнь! – продолжал он. – Светлой тебе дороги! Сражайся за правду – свою правду, не чью-нибудь чужую – и не забывай главное: для меня ты самая важная на свете гипотеза, теория и философия!

Тетенька средних лет чуть со стула не упала, сраженная папиным красноречием. Я думала, он перефразирует ирландский тост, но позже проверила Киллинга, «Больше чем слова» (1999), и не нашла такого. Значит, папа это сам сочинил.

В пятницу, двадцать шестого марта, с невинностью троянцев, столпившихся вокруг чудного деревянного коня, невесть откуда взявшегося у ворот их города, Ханна вывела взятый напрокат ярко-желтый микроавтобус на грунтовую дорогу возле туристического лагеря «Сансет-Вьюз» и припарковала на участке номер 52. Кроме нас, на стоянке были только синий «понтиак» с откидным верхом возле деревянного домика (с кривой, будто наспех прилепленный пластырь, вывеской «АДМИНИСТРАЦИЯ») и ржавый трейлер-прицеп («Одинокие мечты»), приткнувшийся под раскидистым дубом (дерево, явно переживая миг религиозного экстаза, воздело к небу ветви, словно порываясь схватиться за ноги Божьи). За горной грядой расстелилось чисто выстиранное, накрахмаленное и отглаженное белое небо. По всей стоянке записками в бутылках дрейфовал разнообразный мусор: картфельные чипсы «Лэйс», английские пышки «Томас», обтрепанная голубая лента. Судя по всему, на прошлой неделе прошел сильный дождь из сигаретных окурков.

Мы понять не могли, как вообще здесь оказались. Поход в горы с самого начала нас не вдохновлял (даже Лулу, а она обычно первой готова ввязаться в любую затею). И вот мы тут, в старых джинсах и неудобных тяжеленных ботинках, а к окнам автобуса, будто задремавшие пассажиры, привалились громадные раздутые рюкзаки, тоже взятые напрокат – в фирме «Синие горы». Нервическая фляжка, усталая бандана, дребезжащая в своем стаканчкие лапша быстрого приготовления, возмущенные вопли: «Кто взял мою ветровку?» Умеет все-таки Ханна тихой сапой заставить тебя сделать то, что ей хочется, даже если ты дал слово всем вокруг, и самому себе в том числе, ни в коем случае этого не делать.

Мы с Найджелом, хотя и не сговаривались, ни слова не сказали нашим про найденные им статьи и про Вайолет Мэй Мартинес – зато наедине он только об этом и говорил без конца. Невыдуманные истории с исчезнованием всегда надолго застревают в темных уголках сознания, – наверное, именно поэтому дурно написанная и неточная фактически повесть Конрада Хиллера «Красивые» о похищении двух подростков в Массачусетсе шестьдесят две недели продержалась в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Такие истории – как летучие мыши; потревожишь нечаянно – сразу начнут носиться вокруг. Вроде и знаешь, что к тебе и к твоей судьбе они не имеют никакого отношения, а все равно жутко и в то же время притягательно.

– У всех есть все, что нужно? – крикнула Ханна, завязывая ярко-красные шнурки на кожаных ботинках. – Возвращаться не будет возможности, поэтому проверьте рюкзаки, а главное – не забудьте карты местности, которые я раздала! В походе очень важно знать, где находишься. Мы пойдем по тропе к Лысому ручью, мимо горы Авраама, к скале Сахарная Голова. Дальше повернем к северо-востоку и устроим ночевку в четырех милях от Ньюфаунд-Гэп-роуд, трасса четыреста сорок один – видите жирную красную линию на карте?

– Ага, – сказала Лу.

– У кого аптечка первой помощи?

– У меня, – ответила Джейд.

– Замечательно!

Ханна улыбалась, уперев руки в бока. Она оделась по-походному: штаны защитного цвета, черная футболка с длинным рукавом, зеленая безрукавка-дутик и зеркальные очки. Такого энтузиазма в ее голосе я не слышала с осени. В последнее время за воскресными обедами мы все замечали, что Ханна сама на себя не похожа. Какая-то трудноуловимая перемена в ней произошла: словно картину потихоньку перевесили на пару дюймов правее, чем она всегда висела. Ханна слушала нас, как обычно, интересовалась нашей жизнью, рассказывала о волонтерской работе в приюте для бездомных животных, о том, что собирается взять себе домой попугая, но мы больше не слышали ее девчачьего смеха, словно кто-то поддает ногой камушки на берегу моря (как выразился Найджел, ее остриженные волосы – «будто вечный дождь на празднике»). Ханна то и дело вдруг замолкала, кивая самой себе и рассеянно глядя в пространство. Я не могла определить, получается это непроизвольно, из-за того, что в ее душе пустило корни и разрослось какое-то невысказанное горе, или она так ведет себя нарочно, чтобы мы волновались и гадали, что с ней стряслось. На моей памяти многие июньские букашки старательно вгоняли себя в тоску, рассчитывая, что папа встревожится и спросит, не может ли он чем-нибудь помочь (папа на такие ухищрения говорил, что бедняжка выглядит усталой, и предлагал по этому случаю разойтись пораньше).

После обеда Ханна больше не включала пластинку Билли Холидей, не подпевала хрипловато и чуть фальшивя, что ни о чем не жалеет, а сидела в задумчивости на диване, поглаживая Лану и Тернера и не участвуя в общем обсуждении школьных событий – например, что жена директора Хавермайера Глория ждет двойню и еле таскает свой огромный живот, словно Сизиф – свой знаменитый камень, или какая скандальная история случилась в начале марта, когда выяснилось, что мисс Стердс еще на Рождество тайно обручилась с мистером Баттерсом (все равно что скрестить американского бизона с песчаной змеей).

Мы пробовали, и явно, и завуалированно, втянуть Ханну в разговор – без толку. Это как играть в волейбол спортивным ядром. И за обедом она почти ничего не ела из того, что сама же так старательно готовила. Только зря ковырялась вилкой в тарелке, словно бездарный художник, впустую перемешивающий краски на палитре.

А тут, впервые за долгие месяцы, у нее сделалось великолепное настроение. И двигалась Ханна стремительно, будто воробушек.

– Все готовы? – спросила Ханна.

– К чему? – отозвался Чарльз.

– К сорока восьми часам адских мук, – буркнула Джейд.

– К единению с природой! Карты местности у всех при себе?