Призрак на палубе - читать онлайн книгу. Автор: Влад Виленов cтр.№ 31

Однако и с огнями святого Эльма следовало держаться настороже! Так, считалось очень плохим предзнаменованием, если священные огни спускались с мачт (где им по традиции предписывалось находиться) прямо на палубу. Многие моряки верили, что с огнями на судно возвращаются души погибших товарищей, чтобы предупредить о грядущих бурях и несчастьях. Если же — не дай бог! — огонь вдруг появлялся вокруг головы моряка как некий светящийся нимб, то его скорая смерть ни у кого никаких сомнений не вызывала!

Особое отношение было у моряков к различным атмосферным явлениям. Причём на первом месте стояло такое явление, как гроза. А первый громоотвод был изобретён ещё в Древнем Египте и представлял собой позолоченную верхушку мачты. Со временем это гениальное изобретение древних было забыто. За такое забвение многие команды кораблей поплатились жизнями. Разбитые молниями мачты, пробитые палубы, пожары, вызванные грозовыми разрядами, — вот тот весьма неполный список несчастий, случавшихся с моряками из-за отсутствия на кораблях громоотводов. И так продолжалось до тех пор, пока не был заново «изобретён» громоотвод.

Что касается эпохи христианства, то моряки и здесь были избирательны. Они любили только своих «морских» святых, достаточно презрительно относясь ко всем остальным. Так, у португальцев и испанцев — католиков защитником моряков считается святой Антоний. Моряки с благоговением относятся к нему, но вот с его образом в виде статуэтки обращались довольно бесцеремонно. Во время бури её привязывали к мачте, всё туже и туже стягивая узлы, или купали на верёвке в море, или же совсем выбрасывали за борт, когда приходила настоящая беда, имитируя древний языческий ритуал.

Интересен обычай, свято соблюдаемый во всех флотах, — признание неприкосновенности сундука или чемодана, в котором матросы хранили своё нехитрое имущество. Отсюда ненадобность замка и полное отсутствие воровства в матросской среде. Считалось (и матросы всего мира в это свято верили), что если кто-то украдёт хотя бы сущую безделицу из рундука товарища, то Господь непременно это увидит и вор уже никогда не попадёт в рай, а после смерти морские черти будут беспрестанно варить его в котле с корабельной смолой. Стянуть же что-то у офицера, наоборот, считалось делом доблести. На это, судя по всему, морские черти не слишком обижались.

Очень интересен и неизменный старый морской обычай обращения за помощью к высшим силам, связанный со склянками. Что значит «бить склянки»? В старину время в море учитывалось по песочным часам — специальным стеклянным приборам, состоящим из двух конусов, соединённых небольшим каналом. Количество песка и диаметр канала рассчитывались так, чтобы время, потребное на полную пересыпку песка из одного конуса в другой, равнялось одной минуте и получасу (или больше, вплоть до одного часа, в зависимости от назначения). Прибор назывался «склянка». Потеря времени в море грозила потерей счислимого места, что могло иметь самые печальные последствия для судна и его команды. Поэтому ритуал отсчёта времени был обставлен как обращение к Господу и Богоматери с просьбой о сохранении точности времяисчисления. Для этого у склянки всегда стоял вахтенный юнга, который внимательно следил за падением песка из верхней колбы в нижнюю и всякий раз, когда проходило полчаса, переворачивал склянку, ударяя в судовой колокол. После этого он бежал на палубу и кричал: «Один час прошёл, в два поворота и больше пройдёт, если будет Господня воля. Помолимся Богу дать нам хороший ход и ей, Матери Божией, защитнице нашей, уберечь нас от откачивания воды помпами и других несчастий впереди. Аминь». Вахта на носу повторяла то, что он сказал, и приказывала ему прочесть «Отче наш».

В своих «Записках моряка-художника» известный российский художник-маринист А.П. Боголюбов так описывает негласные традиции российского флота середины XIX века: «Адмирал Епанчин, минуя остров Дагерот, всегда выливал добрую чарку водки в море, говоря: „На тебе, Борей, заткни глотку!“ Делал он это, конечно, из предрассудка, как старый моряк, прилично заливши наперво, как говорится, для излияния к Борею, что заимствовал из старых преданий грейговских и сенявинских, при которых, чёрт знает для чего, даже салютовали трёхгорбатой скале». Разумеется, с точки зрения христианских догматов действия адмирала Епанчина были откровенным богохульством. Публично приносить жертву (хотя бы и в виде водки!) языческому богу и выражать своё поклонение салютом обычной скале никоим образом не соответствовало взглядам христианского официоза. При этом на кораблях были священники. Но сила старой традиции была такова, что явно богохульные действия и адмирала Епанчина, и многих других адмиралов никого никоим образом не оскорбляли, а, наоборот, вызывали всеобщее одобрение как верный залог успешного плавания. Согласитесь, что только ради этой всеобщей уверенности уже стоило поить Борея казённой водкой и палить холостыми зарядами по прибрежной скале!

Разумеется, что с началом эпохи броненосного флота палить по «трёхгорбой скале» перестали, однако вплоть до 1917 года на Балтийском флоте почти официально существовал обычай (а неофициально чуть ли не до середины 30-х гг. в XX века) при проходе траверза южного Гогландского маяка бросить Нептуну мелкую монету как дань за благополучное дальнейшее плавание, особенно если корабль шёл в дальний поход.

Сегодня никто, разумеется, не палит в силу своих суеверий горам и весям, но монеты кидают и водку тоже порой льют. Рассуждают при этом современные моряки здраво: «Лучше, может, особенно и не будет, а вот хуже не будет уж точно!»

Нигде человек не был так близок к смерти, как в море на корабле. Не зря древний мудрец сказал, что люди делятся на три категории: на живых, на мёртвых и на тех, кто плавает. Это постоянное зыбкое существование на грани жизни и смерти и вырабатывало у моряков особое отношение как к жизни, так и к смерти, примечать любые приметы и изобретать особые ритуалы, способствующие продлению первого состояния и предотвращению второго.

Начиная, по крайней мере, с XVIII века на европейских флотах существовала незыблемая традиция встречать свой смертный час в чистой одежде. Помните строки из песни Александра Розенбаума:

…По первому сроку оденьтесь, братишки,

По первому сроку!

Положено в чистом на бой выходить морякам…

Поэтому при приближении сильного шторма (или перед боем) все моряки, от капитана до последнего юнги включительно, по возможности переодевались в самую чистую и новую одежду. В более позднее время командиры военных кораблей шли в бой, стоя на мостиках своих линкоров, крейсеров и эсминцев в полной парадной форме при кортике и всех орденах.

Данная традиция имела как сакральный, так и вполне утилитарный смысл. Что касается сакральной стороны данной традиции, то переодевание в новые одежды было данью уважения к Богу, перед судом которого моряку, возможно, предстояло, в скором времени предстать. Помимо этого чистая одежда при ранении давала меньше шансов получить заражение от попавшей в рану одежды. Менее грязным оторванным лоскутом можно было в случае надобности перевязать и рану.

То, что командиры кораблей и офицеры в более позднее время одевались в бой, как на парад, помимо всего прочего подчёркивало и их личное отношение к сражению как к некому великому таинству борьбы жизни и смерти и было даже определённым фрондёрством перед лицом последней.