Призрак на палубе - читать онлайн книгу. Автор: Влад Виленов cтр.№ 3

Следуя далее на юг, вдоль побережья, Диаш зашёл ещё в одну из бухт, названную им весьма длинно и витиевато — Ангра-душ-Ильоишди-Санта-Круж. Там высадившиеся моряки поймали ещё двух местных женщин, которые собирали ракушки в воде. Перепуганных негритянок Бартоломеу Диаш велел ласково принять и лично одарил бусами и зеркалами, а затем отпустил вместе с последней из португальских невольниц.

— Прощайте, чернокожие сеньориты! — кричали им вслед развеселившиеся матросы. — Ждите нас на обратном пути! Мы не вправе делать кого-либо несчастными лишь потому, что Господь избрал именно нас открыть эти земли для христианского мира!

— Жестокосердию не может быть места в наших сердцах! — заявил Диаш своим спутникам.

Как не похож Диаш на подавляющее большинство иных мореходов своей эпохи, когда убийство туземцев считалась не преступлением, а добродетелью и доблестью. Добродушие ещё обернётся мореплавателю множеством неприятностей впоследствии, но пока каравеллы по-прежнему плывут всё дальше и дальше на юг, а самого Диаша заботят совсем иные проблемы.

Позднейшие отчёты об экспедиции говорят о том, что Диаш пересёк тропик и далее медленно поплыл к югу, изучая и зарисовывая пустынные берега, часто окутанные туманом. Возможно, именно из-за этого тумана он так и не заметил устье великой реки Оранжевой. Одну за другой наносил он на карты заливы Святой Марии (ныне бухта Уолфиш-бей), Святого Томаса (бухта Спенсер) и Святого Стефана (бухта Людериц), Поворотный мыс южнее устья не обнаруженной им реки Оранжевой. К новому году Диаш достиг Терра-да-Сильвештри (Земли Людерица), а в первых числах января 1488-го его каравеллы успешно миновали Серру-душ-Ренш, нынешние горы Камис.

А вскоре португальскую флотилию настиг жестокий шторм. Почти полмесяца суда едва продвигались вперёд под зарифленными парусами. Именно тогда, стоя на шканцах в присутствии всей команды, Диаш публично поклялся, что до скончания века будет штурмовать эти воды, пока не достигнет южного африканского мыса.

— Клянусь всеми дьяволами, что не отступлюсь от своего! — кричал, стараясь перекрыть вой шторма, отважный мореход. — Я буду плавать здесь до тех пор, пока со мной не приключится то, что будет угодно Господу!

Насмерть перепуганные его словами матросы истово крестились. Так, сам того не ведая, знаменитый мореплаватель, возможно, и положил начало страшной легенде о «Летучем Голландце»…

Всему плохому когда-то приходит конец, и настал день, когда ветер несколько поутих. Однако теперь Бартоломеу не знал, где же находятся его суда; ведь за долгое время бури флотилию сильно отнесло от намеченного маршрута. Нигде не было видно берега, и маленькие судёнышки отчаянно качались в океанском безбрежье. Матросы испуганно жались к шлюпкам. Кто знает, какие сюрпризы готовит неизвестность, — затеряться в необозримых просторах океана равносильно смерти. Сохранились свидетельства участника этого плавания: «Высокие волны навели страх на матросов, и поскольку корабли были очень малы, а море холоднее, чем у Гвинеи, и совсем не такое, как там… они считали себя погибшими».

Диаш, не решаясь принять самоличное решение, велел собирать капитанский совет. Кроме самого Бартоломеу на совет прибыли капитаны Жуан Инфанти, Перу д'Аленкер и, наконец, толстый и мрачный Лейтон. Совещались долго. И так прикидывали, и этак.

— Так как африканский берег простирается с севера на юг, и был он нам по левую руку, то нам надлежит идти на восток. Только так, рано или поздно, мы снова ухватимся за береговую черту и продолжим намеченный путь! — высказал предложение Перу д'Аленкер.

Его поддержал и сам Бартоломеу Диаш:

— Что ж, это, пожалуй, единственно верное решение, которое мы можем сейчас принять. Разворачиваем каравеллы на зюйд-ост!

Затем высказались остальные, и все единодушно пришли к выводу, что флотилию, скорее всего, отнесло ветром и волнами куда-то на северо-запад, а потому курс необходимо держать теперь на юго-восток.

Вновь паруса с огромными кроваво-красными крестами заполнились ветром, и плавание продолжилось. В вороньи гнёзда на мачты Диаш послал самых глазастых. Как им нужен был сейчас берег! Но дни шли за днями, а окоём горизонта по-прежнему оставался пустынен. Среди команд поползли самые невероятные слухи. Скрытое недовольство испуганных матросов грозило вот-вот вылиться в открытое неповиновение. Обеспокоенные своим будущим, люди то и дело посматривали на «вороньи гнёзда»: не раздастся ли оттуда долгожданно-радостное: «Земля»! Но земли всё не было видно. Теперь с каждым днём всё очевидней становилось то, что в расчёты капитанов и их кормчих вкралась какая-то невероятная и, может быть, даже роковая ошибка. Но откуда? Ведь элементарная логика подсказывала, что решение, принятое капитанским советом и утверждённое Диашем, являлось самым разумным из всех возможных. Так что же всё-таки произошло?

Наверное, более иных терзался неизвестностью сам командующий флотилией. Но наконец настал момент, когда Бартоломеу Диашу стало абсолютно ясно, что дальнейшее плавание избранным восточным курсом смерти подобно.

Двадцать дней, как плыли каравеллы,

Встречных волн проламывая грудь;

Двадцать дней, как компасные стрелы

Вместо карт указывали путь

И как самый бодрый, самый смелый

Без тревожных снов не мог заснуть.

И никто на корабле, бегущем

К дивным странам, заповедным кущам,

Не дерзал подумать о грядущем —

В мыслях было пусто и темно…

Маленькая флотилия окончательно заблудилась в океане. Куда-то вопреки всем расчётам пропала Африка, и кто знает, в какие гибельные просторы теперь влечёт их злой рок? Опытнейший моряк, Бартоломеу понимал, что необходимо что-то срочно предпринять, иначе впереди только смерть. Осунувшийся от бессонных ночей, не собирая более никаких советов, он подал команду, обессмертившую его имя среди потомков:

— Курс на север!

Бородачи-рулевые немедленно переложили тяжёлые румпели так, чтобы форштевни каравелл в точности совпали с направлением компасной стрелки.

— Глядеть в оба! — велел вперёдсмотрящим Бартоломеу. — Кто первым увидит землю, тому насыплю карман золота!

Почему Диаш вопреки всем и вся решился на столь рисковый шаг, точно не известно. Только ли для того, чтобы вернуться в какой-то, по его убеждению, пройденный пункт уже открытого ранее берега, или это было самое настоящее озарение, свойственное всем великим людям? Кто теперь может об этом сказать? Как бы там ни было, но спустя несколько дней вперёдсмотрящий прокричал долгожданное:

— Земля!

Выбежавшие на палубу люди до боли в глазах всматривались вдаль. Там, на горизонте, в туманной дымке, зеленели высокие холмы. Но земля была не справа, как должна была бы появиться по всем расчётам, а слева, где её уж никак не ожидали увидеть.

3 февраля 1488 года смертельно уставшие моряки бросили якорь у африканского побережья. Сойдя на землю, они истово отслужили молебен за своё спасение. Открытую бухту Бартоломеу Диаш назвал бухтой Моссел. Летописец похода пишет: