Квадратный корень из лета - читать онлайн книгу. Автор: Гарриет Р. Хэпгуд cтр.№ 22

Некоторые события последней недели теперь разъяснились: неизвестно откуда взявшийся хлеб в его первое утро в нашем доме, булочка с корицей в школьном рюкзаке, бардак в кладовке, в котором я винила Неда. И ведь ни разу не подошел и не признался! Такой же тихушник, как и я.

– Ты все это время пек хлеб! Ты печешь! – обвиняюще сказала я.

– Пеку, закатываю, вышиваю крестиком! – Томас подбросил кисточку в воздух, как барабанщик палочку. Мы проводили ее взглядом. Кисточка со стуком упала на пол, и брызги меда разлетелись по кафелю. – Упс.

– Папа этой кисточкой стол полирует, – сказала я Томасу, и он сразу оставил попытки ее поднять. – А почему в такое время? Уже почти час ночи!

– Десинхроноз.

Я указала на тесто:

– Что это?

– А это когда перелетаешь из одного часового пояса в другой, и организму требуется время, чтобы привыкнуть. – Пару секунд Томас выдержал с непроницаемым лицом, затем его губы дрогнули, и он рассмеялся собственной шутке.

– Смешно. – Я с трудом удержала улыбку. – Но я об этом.

– Лавандовый хлеб. Вот, понюхай. – Он приподнял противень и приблизился ко мне. Я покачала головой. Он пожал плечами, развернулся и пошел к плите, разговаривая вполоборота, пока сажал хлеб в духовку. – Очень вкусно с сыром. Нормальный хлеб, не ваше немецкое не пойми что.

– Rauchkase [18] у нас нормальный, – машинально возразила я. К моему удивлению, Томасу в два счета удалось меня разговорить. Может, это мышечная память дружбы? – Это правда ты печешь? Сам, собственноручно?

– А откуда, по-твоему, еда берется? – пожал плечами Томас, боком присаживаясь на стул. Я сидела тем же манером, и мы неловко стукнулись коленями – мы оба слишком высокие. Я по-прежнему не знаю, что о нем думать.

– Я думала, Нед в магазин ходил. Он гурман, он у нас в Лондоне живет.

Мы, наверное, мешали Неду спать – его комната через стенку от кухни. С другой стороны, после заседания «Фингербанда» братец, скорее всего, куда-нибудь ушел. Он приходит в основном на рассвете и безуспешно пытается проблеваться в саду, после чего спит все утро. Вихрь блесток, гитары и мне-пора-пока – и так каждый день.

– Тебя послушать, так любой, кто может не только картошку испечь, гурман. – Томас вскочил и выставил ладонь, коротко бросив: – Сиди!

Я сидела, ничего не понимая, пока он не вернулся и не вывалил на стол припасы – муку, масло, яйца, а также то, о наличии чего в кладовке я и не подозревала, вроде пакетиков орехов ассорти и плиток горького шоколада в зеленой обертке. Это напомнило мне первое утро неделю назад, когда Томас поджарил мне тост, пододвинул джем и даже выгреб «Мармит» из святилища Грея.

– Лучший способ узнать, что такого прикольного в выпечке, – сказал Томас, не садясь, – это попробовать испечь что-нибудь самому. Я хочу открыть булочную-кондитерскую.

Он сиял как медный таз, и я подавила неожиданное желание потыкать пальцем в ямочки на его щеках.

– Булочную-кондитерскую? – повторила я таким тоном, будто Томас предложил что-нибудь украсть мимоходом. Не представляю, чтобы Томас, которого я знаю, занимался раскаленными духовками, ножами и всякой съедобной всячиной. Вернее, могу, но это неминуемо закончится катастрофой.

– Ох, ну пекарню! Ты ела мою булку и не говори теперь, что я не повелитель сахара! Король булочек! Импресарио блинчиков!

Я плотно сжала губы. Вовсе он не забавный – он чертенок, проказливый эльф. Не мигая, мы смотрели друг на друга. Томас не выдержал первым, выпустив улыбку на лицо и яйцо в миску.

– Хочешь честно? Мне это по душе, и, как ни странно, у меня хорошо получается, – объяснил он. – Ты знаешь, как редки люди, в которых сочетаются эти два качества? Хотя откуда тебе знать, ты-то все умеешь…

Терпеть не могу такое слышать. Можно подумать, пятерки по математике – ключ к тайнам моей души. Мне тоже не все легко дается – я не знаю никаких рок-групп, не умею танцевать, подводить глаза жидкой подводкой и спрягать глаголы. За прошедший год я испекла более сотни картофелин, но так и не добилась нужной кондиции, чтобы кожица подрумянивалась. И у меня нет планов на жизнь.

Нед родился готовым гламурным рокером семидесятых и мечтал стать фотографом с тех пор, как ему подарили первый фотоаппарат. Соф с первых шагов была лесбиянкой – и художницей примерно с того же возраста. Джейсон собирается стать юристом, и даже Томас, воплощенная теория хаоса, открывает чертову булочную-кондитерскую! А мне хочется только жить в Холкси и познавать мир по книгам. Этого маловато.

– Я ничего не умею. Забыл Колбасу? – напомнила я. – Картину над кроватью Грея… твоей.

– Го, во имя всего святого! – Томас снова начал взволнованно ловить летучих мышей. Да что там, настоящих птеродактилей. – Почему ты вообще хочешь так рисовать? – И церковно-библиотечно-похоронным шепотом добавил: – И почему ты скрывала, что Грей собирал эротическое искусство?

– Нет, я… – Смех нахлынул так внезапно, что я не могла говорить. Томас наверняка подумал, что я полная дура, когда я согнулась пополам и засипела, махая руками у лица.

– Погоди, погоди, – пискнула я и снова зашлась. На этот раз смех стал взрывом облегчения, коротко и дразняще напомнив мне, каково быть переполняемой счастьем.

Томас тоже засмеялся:

– Го, это не смешно! Мне приходится жить в одной комнате с картиной! Мне кажется, она на меня смотрит!

От хохота я едва не захлебнулась, судорожно глотая воздух, балансируя на грани рассудка. Какая-то счастливая истерика, грозящая перелиться через край и превратиться во что-то похуже.

Я глубоко вздохнула, приминая поглубже смех и все остальное, и пояснила:

– Это я рисовала. Трояк поставили.

– Го, да ты шутишь! – Изумленный, Томас так и сел напротив. Неудивительно, раз он думал, что это шестифутовый синий пенис! Может, так оно и есть – вдруг я в тот момент думала о частях мальчишечьей анатомии, и отсюда все проблемы? Интересно, что означает по Фрейду «Боунер барн»? [19]

– Я же тебе говорила, я ничего не умею, – весело сказала я. На школьной художественной выставке я фальшиво хихикала, притворяясь, что смеюсь над собой, но с Томасом это получалось искренне. Ну не умею я рисовать, и бог с ним. – Твоя очередь. Нет, ну почему ты печешь?

– Бытует мнение, что кулинару нужно быть суперточным, – как в твоем проекте на дополнительные баллы, ну, о путешествиях во времени. Стоит ошибиться в расчетах, и все пропало, верно?

– Да…

– Это туфта! – радостно объявил Томас. Слово ласкало слух – тафту напоминает. Томас показал на миску: – Видишь кусочек скорлупы? Вынь его пальцем, и все дела! Перебухала муки, не положила масла, уронила сковороду – сколько бы ошибок ты ни сделала, в большинстве случаев все равно получится съедобно. В крайнем случае покрой глазурью.