Детонация - читать онлайн книгу. Автор: Василиса Раса cтр.№ 58

Этим утром он надел ей на палец тонкое золотое кольцо с защитным тёмным камнем.

Судьба подарила им почти четыре года. Алекс пытался взять от них всё до последней секунды, до самого тонкого луча света, до невесомого касания, шелеста дыхания и всегда, каждое мгновение, неизменно был со своими девочками рядом.

Мари была невероятной копией их обоих — удивительно и филигранно взяла лучшее от матери и отца. И, безусловно, сумасшедше обоими любима. Сашенька, замирая, видела в ней черты Алекса и, умиляясь счастливо, с улыбкой прятала увлажнившиеся глаза, укладывая малышку спать. Но растила девочку строго, без привычной провинциальной инфантильности.

Отец же малышку воспитывать и не думал. Позволял ребенку всё, трепетно лелеял и нежно оберегал, дурачился, учил и катал на шее с неприкрытым удовольствием. Сашенька и ругалась на вопиющую вседозволенность, и тайком морщила пощипывающий нос, задыхаясь от счастья.

Они жили просто. Не на виду. Сашенька открыла аптечную лавку.

Алекс держал связь со столицей с того самого момента, как старшие Сневерги добрались в уезд в год проклятья — уже по снегу, когда установилась зимняя дорога. Живые, слава Всеобщему. Отец заметно осунулся и сдал. Мать держалась получше, но всё равно неуловимо, почти незаметно постарела. Настороженно сначала приняла Сашеньку после всего, что случилось, будто боясь сглазить, но потом отошла и медленно, но себя к ней допустила.

Уездный особняк, который зимой занимала тётка Алекса, вместил бы без труда их всех, но Саша не захотела, да и Алекс туда не стремился, тем более зная, что проклятье могло сказаться в любом из домов Сневергов.

Родители понимали и молчаливо принимали.

Из дома разлетались десятки писем. Ответов было едва ли не больше.

Из разговоров Сашенька сумела тогда понять, что замок разрушен. Но люди вопреки ожиданиям живы. Проклятье и впрямь сильнее коснулось именно семьи. Дворовый люд похворал немного, а дальше Алекс выправил остальных, на кого у отца сил не хватило. После этого его щёки прорезали две глубокие косые морщины, а волосы сильно поседели.

И сдавленной тревогой в груди маленькой женщины отзывались его ссутулившиеся плечи.

Спустя месяц после произошедшего в поместье внезапно умерли одним днём каждый в своём доме дядюшка Алекса и его бастард. Что вызвало довольно смрадную волну сплетен в обеих губерниях. Остались ещё два старших кузена. Но те были в столице на императорской службе и к сведениям о нападении на семью неведомого отнеслись до скандального несерьёзно. Всё, что оставалось Николаю и Алексу, — искать любое упоминание в дневниках Ксандера, их деда и прадеда, о творении защиты, по которой он при жизни был мастер.

Та зима вышла тревожной.

Сначала неожиданно сдала и за неделю ушла старшая тётка. Потом пришли дурные вести из столицы. Кузены, связывавшие для государя главное поместье Сневергов и дворец, внезапно сорвались с места и, забрав семьи, вернее, тех, кто ещё остался, спешно выехали за границу. Потом пришло известие, что рубежа империи достигли только жёны и кто-то из детей. К концу зимы связь с ними окончательно оборвалась. С каждым следующим потерянным Сневергом тяжесть и непонимание душили, распластывая веру окончательно.

Кто? За что? Зачем?

То, что видели Алекс с Сашенькой, было очевидной, понятной картиной. И ясно, что силы тут действовали нечеловеческие. Что битва эта не на Земле, но за Землю. За тот кусок, за который они, как бы то ни было, отвечают. И отчаянная горечь оттого, что защитить его, свой, так и не смогли, болезненно рвала и мучительно давила.

Государь выслушал о положении дел с равнодушным спокойствием. Сказал только:

— Значит, будет кому меня встретить, — и улыбнулся, пожалуй что тепло. — Не мы знаем, нам сколько. Но мы знаем как. Да будет с нами Всеобщий. Прощайте, — и освободил их и потомков от всех обязательств перед императорским домом.

Жест этот виделся обоим Сневергам, и старшему, и младшему, настораживающим и тревожным, но перечить государю не посмели.

— Повтори ещё раз, пожалуй, что спасло тебя? — Алекс в сотый, наверное, раз вглядывался в узкие пологие строчки. И не мог найти ничего важного, озаряющего или хотя бы просто неизвестного. Всё безнадёжно устарело. Его хорошо учили. В дневниках размеренно теснились прописные, с детства знакомые истины: «Способность равно пропорциональная твоей витальности — ровно столько, сколько в тебе жизненной силы, столько зла сможешь вобрать в себя и переработать. Мёртвое тело не восстановишь. Но сможешь изменить ток времени, изогнуть и раздвинуть кривые пространства. Тогда только успей предложить замену, но будь готов, что измененный эпизод не уймётся и найдёт своё выражение в тебе самом. Истина эта не непреложна и возвращение метки события происходит не всегда. Но как правило».

— А вот это мне и сейчас любопытно. — Отец зябко придвинулся к невысокому камину, несколько раз сжал и разжал застуженные пальцы. — Когда очнулся, рядом со мной только слепунья из Весны была. Сказала, что до лета меня отпросила. Что я знаю, чем должен заняться и на что время потратить, — посмотрел на Алекса очень серьёзно и кивнул. — Больше ничего. Ищи, сынок Нам не пригодится, так есть кого вместо этого сберечь.

Часть дворового люда, вернувшись из скита Пресветлой к первой весне, прижилась в особняке. Аннушка прибегала днем к Саше с помощью в их маленьком доме, что было, конечно, очень своевременно и кстати.

Девочка родилась в апреле, красивым, морозным ещё днём, и принесла с собой яркую, стремительную весну в город. Она такой и росла — звонкой и радостной.

Ведунья ошиблась. Или просто кто-то решил иначе.

Алекса не стало первым.

Сашенька замерла и почти не двигалась несколько суток.

Старый Сневерг приходил к ней, баюкал в руках её ладони, плакал молча, закрыв прозрачные от слёз глаза. Она не помнила, когда он сказал ей, не уверена была, что даже сразу расслышала, о том, что его время тоже настало. Что в их домик привезли новый рояль для Мари, что доставили фарфор и сервиз, подаренный императором деду Николая, серебро и ещё что-то.

Саша невидяще смотрела сквозь отца и одними губами шептала:

— Не надо, мне ничего не надо.

— Дочка… — Исхудавшие стариковские плечи дрожали, и Николай в голос застонал, обнимая их маленькую Александру в последний раз. — Это не деньги, Саша. Если что-то случится, сможешь продать. Рояль красть не станут — скажешь, причуда старика и что больше ничего не оставил. А деньги… деньги всегда привлекают. Смута впереди, девочка. Драгоценности спрячь. И дневники. Береги дневники для Мари. Ты — надежда. Храни внучку, молю. Счастье, что вы не были женаты.

И они остались одни.

Мари выросла сдержанной и серьёзной. Выучилась на фармацевта, скоро вышла замуж, и Александра, наконец, с легкой совестью больше не задержалась. Отправилась к Алексу, передав младшей Сневерг всё, что завещал ей дед.