Тени Шаттенбурга - читать онлайн книгу. Автор: Денис Лапицкий, Денис Луженский cтр.№ 83

«Есть того… проходы! – признал Штерн, когда в его глазах отразился блеск новенького гульдена. – На два… не, на три мы натыкались, пока того… под землей ползали, точно мыши».

«Покажешь все – получишь еще один», – сказал барон, и у Отто от предвкушения затряслась клочковатая пегая борода.

Глядя на него, послушник отчего-то представлял себе гриб-трутовик, выросший с могучего детину, а после сильно усохший и потрескавшийся. Нарядили гриб в некогда добротную, но теперь сильно потертую одежду, посадили на древнего и медлительного мула – сойдет за человека.

– Эй, парень, ты не оглох? Прояснить надо бы кое-что, – повторил Девенпорт, бросая тяжелый взгляд не на Кристиана даже, а будто бы сквозь него.

– Есть что сказать – говори, – проворчал за юношу Микаэль.

Наемник зло скривился, обнажил зубы в недобром оскале, но, против ожидания, огрызаться не стал. Стерпел? Вот так новость!

– Я, что сделал, то сделал, – Оливье отвернулся. – И получил то, что получил. За Джока поквитаться следовало, а ты… Сперва я думал: знаешь, да скрываешь. Потом понял: не знаешь ни черта, и даже не догадываешься.

– О чем? – вскинулся Кристиан.

– Тварь на тебя глаз положила. Я это сразу смекнул и ведь не ошибся.

– Зато ошибся в другом.

Капитан дернулся, как от оплеухи, но снова проглотил обиду.

– Верно говоришь, ошибся.

«Теперь за троих квитаться будешь?» – хотел спросить Кристиан, да промолчал. Наемник ему не нравился, но даже таких, как он, бить ниже пояса – недостойно. Неужто этот человек способен испытывать чувство вины? Странные бледные сполохи в окружающей Девенпорта желтизне… Отчего-то юноша не сомневался: капитан терзается сожалением! Вот только о чем? Уязвленная гордость покоя не дает или же Оливье мучает мысль, что собственный просчет стоил жизней его людям?

– Ничего, – проворчал француз, – сочтемся еще с твоим Воргом.

– Он такой же мой, как и твой.

В ответ Девенпорт только плечами пожал.

– Господь велел прощать, – сказал Кристиан, поколебавшись, – и значит, мне придется тебя простить.

– Но, если ты, недоносок, хотя бы подумаешь о том, чтобы проделать подобное еще раз, я вырежу тебе печень.

Микаэль произнес угрозу очень спокойно, без тени напряжения в голосе… Угрозу? Юноша невольно вздрогнул, осознав со всей ясностью: старший товарищ не запугивал – он обещал и собирался обещанное исполнить. Несомненно, понял это и Оливье – мрачно усмехнувшись, наемник кивнул, мол: «Услышал тебя… А там поглядим, кто кого».

– Эй, старик, далеко еще?

Отто Штерн обернулся к Николасу, скривил трещину рта в подобие улыбки.

– Нет, господин, уже того… на нужном почти что месте.

Маленький отряд выехал из-под деревьев на большую поляну. Когда-то здесь не иначе была вырубка, но рудник забросили, тележные колеи заросли травой, а среди старых пней поднялись к небу молодые деревца. Возвышающийся впереди взгорок сплошь зарос мелколесьем, и Кристиан приподнялся в седле, пытаясь разглядеть дорогу.

– Проедем, ничего, – Отто ободряюще крякнул. – Вон до той каменюки нам, а там уж того… недалеко и до штольни, что под самый Небельберг ведет.

До каменюки? Это до той скалы, что торчит над верхушками елей и сосен? Ни дать ни взять – громадный кот залег посреди далекого леса и разглядывает путников из засады. Кристиан поежился, будто и впрямь ощутив злой, примеривающийся взгляд. Где-то внизу, в самом животе, похолодело от недоброго предчувствия. Стряхнув наваждение, он поднял руку, указывая на серую громаду…

Что-то прошелестело, рассекая воздух, толкнуло в плечо. Юноша услышал тупой и влажный удар, отдавшийся глухим звоном во всем теле. Что такое? Повернув голову, он с изумлением уставился на длинное тонкое древко, увенчанное серыми перьями. Там, где деревяшка пробила рукав, ткань уже набухала горячей влагой.

Это что же… стрела? Миг спустя в руку хлынула волна тошнотворной, одуряющей боли.

– Ох, Боже… – простонал Кристиан и, выронив поводья, повалился из седла.

* * *

Когда засвистели стрелы, Николас оказался рядом с послушником, но подхватить падающего юношу не успел – лошадь под ним внезапно дернулась, взвизгнула от боли и пьяно зашаталась на подламывающихся ногах.

«Влево или вправо?!» – подумал он, выдергивая из стремян сапоги.

Кобыла рухнула на левый бок, и, будь всадник хоть вполовину менее ловок, ему раздавило бы ногу. Чувствительно приложившись бедром о корень старой разлапистой сосны, Николас все-таки вывернулся из-под раненого животного и поспешно откатился прочь, чтобы не угодить под молотящие в агонии копыта.

– Чтоб вас дьявол забрал, ублюдки! – зарычал он, вскакивая. – Второй уж раз за три дня!

Ярость вспыхнула, точно смолистый факел, но рассудок не замутила, напротив – голова прояснилась, мысли выстроились рядами дисциплинированных, сверкающих доспехами солдат, а тело напряглось, готовое действовать.

Что с Кристианом? Лежит на тропе недвижимый… Убит? Некогда проверять! Вон старик Отто уже изловчился развернуть своего мула и теперь что есть силы лупит пятками в бока животины. Микаэль, Девенпорт, Хольт – живы, но… Господь милосердный, что творит этот сумасшедший?!

На глазах у Николаса капитан наемников пришпорил гнедую, но помчался не прочь от засады, а прямиком к ней! Он понял замысел Девенпорта, когда Микаэль и Хольт тоже бросили своих жеребцов в галоп. Поляна невелика, и до взгорка, откуда бьют лучники, рукою подать. К тому же разбойники по неопытности подпустили отряд слишком близко – не иначе чтобы положить наверняка.

«А ведь скверные они стрелки – на пятидесяти шагах только мальчишку свалили да мою несчастную кобылу!»

Тут в подлеске снова тренькнули тетивы, и Хольт вскрикнул, откидываясь в седле. У Николаса перехватило дыхание: в упор разве что слепец промахнется… Но ни гнедая, ни пегий жеребец Микаэля с шага не сбились, а всадники на их спинах сидели все так же крепко, пригнувшись к конским шеям.

Краткий миг он глядел недоуменно, а затем понял, что произошло, и не удержался от радостного богохульства. Тут по левую руку от него качнулись кусты орешника, и сразу стало не до товарищей, уже врезающихся на всем скаку в коварное мелколесье. На тропу выскочил, потрясая топором, тощий, точно щепка, бородач. Всклокоченные темно-русые волосы его висели мокрой паклей, узкий рот кривился от злости, белки выпученных глаз страшно сверкали. Николас содрогнулся, встретившись взглядом с полыхающим в этих глазах безумием. Следом за тощим из кустов выкатился второй мужик – коренастый, сутулый и косматый, как медведь. Эти двое, по всему видать, готовились добивать раненых, а наткнулись на одного из лучших мечников империи, невредимого и совсем не склонного сейчас дарить пощаду.

Изготавливаться к бою он не стал – застыл, будто в оцепенении, и со стороны выглядел, должно быть, ошеломленным. Лишь когда до тощего бородача оставалось всего с пяток шагов, Николас сорвался вдруг с места, прянул навстречу. Клинок взвизгнул, вылетая из ножен, описал стремительную дугу и прошел сквозь плечо бегущего человека, как сквозь мягкий овечий сыр.