Венские кружева - читать онлайн книгу. Автор: Елена Федорова cтр.№ 35

– Мы можем создавать красивую музыку, писать картины, стихи, строить храмы и дворцы, – ответила Луиза с улыбкой.

– А разве мы этого не можем? – Иссидора рассмеялась. – Вот, послушай песню, которую пела нам мама.

Голос у Иссидоры был высоким и очень сильным. Он уносился в небеса и проливался водопадом вниз. Он бушевал, как ураган, и затихал, запутавшись солнечным лучом в прядях серого мха. Он звенел и разбивался на сотни дождевых капель, которые текли слезами по щекам Луизы.

Молю Тебя о помощи, Господь.

Благодарю Тебя за то, что слышишь

Мой голос среди сотен голосов, взывающих к Тебе.

И посылаешь вниз Свою Любовь

Потоком солнечного света,

В лучах которого тепло, прощенье, радость

И помощь нам, живущим на земле…

– О, Иссидора, ты растопила лед в моем сердце, спасибо, – Луиза поцеловала креолку в щеку.

– Я рада, что ты ожила и стала другим человеком, – сказала Иссидора с нежностью. – Вы с Матиасом – прекрасная пара.

– Я замужем, и…

– Вздор! – воскликнула Иссидора со свойственной ей горячностью. – Твое замужество – вздор. Забудь о нем, как о кошмаре, от которого ты освободилась с Божьей помощью. Матиас заберет у Ферстеля сапог, и ты больше не будешь ему принадлежать.

– Сапог? – Луиза рассмеялась. – Зачем Матиасу сапог Ферстеля?

– О, Мадонна, как непонятливы эти европейцы, – сказала Исидора, закатив глаза. – Прости, я никак не привыкну к тому, что ты ничего не знаешь про наши обычаи. Слушай. Если один мужчина хочет забрать женщину у другого, он забирает вначале у соперника сапог, чтобы все видели, кому она теперь будет принадлежать. Разумеется, он вначале спрашивает разрешение у женщины. Без ее желания не делается ничего. Если она не желает жить с постылым мужем, то заявляет об этом перед всеми. Сапог, брошенный к ее ногам, забирает тот, кому она по-настоящему дорога.

– Смешно, – Луиза улыбнулась. – Думаешь, это сработает?

– Не сомневаюсь, – ответила Иссидора. – А, если нет, мы сделаем куклу Вуду и проткнем ее иглой. Я давно мечтаю об этом. Мечтаю с той самой минуты, когда он выгнал меня в ночь. Выгнал, несмотря на то, что у меня под сердцем шевелился его ребенок, – в ее глазах разгорелся огонь. – Ферстель убил мальчика своим хладнокровием… О, прости. Луиза. Я опять рождаю бурю. Мама всегда меня ругала за это. Она говорила…

– Не нужно желать зла… Не нужно мстить за себя… Оставь место гневу Божьему, – прозвучал за их спинами негромкий мелодичный голос.

Обернувшись они увидели в дверном проеме высокую темнокожую женщину в странном одеянии, похожем на кокон бабочки.

– Ма-ма, – прошептала Иссидора, бросившись к ее ногам. – Ма-ма…

– Здравствуй, дочь, – Альбертина коснулась ее головы. – Вставай. Я жива. Ты можешь обнять меня. Им не удалось сжечь меня на костре, – сбросила свою накидку. Черные волосы рассыпались по плечам. Пронзительный взгляд темных глаз обжег Луизу. Она поклонилась.

– Здравствуйте.

– Не бойся меня, – Альбертина смягчилась. – Ты красивая и очень несчастная. Ты прошла через серьезные испытания, но они тебя не сломили. Не сломили, потому что… – улыбнулась, словно увидела ответ в глазах Луизы. – Тебя защитила любовь… Любовь креола по имени Матиас.

– Да, – подтвердила Луиза.

– Матиас – умный мальчик. Перед расставанием я сказала ему, что в жены он возьмет рыжеволосую принцессу, одетую в белое кружевное платье. Но произойдет это тогда, когда он вырвет принцессу из объятий смерти. Все это нужно, чтобы проверить силу твоей любви, – сказала я ему. Он нахмурился и спросил:

– Так, кто победит?

– Ты плохо слушал меня, Матиас, – я рассердилась. Я не ответила ему на вопрос. И хочу, чтобы ты, Луиза, ответила на него.

– Победит любовь, – сказала она. – Но, я вовсе не принцесса. К тому же, я замужем…

– Ты – принцесса, потому что так называет тебя мой сын, – голос Альбертины стал строгим. – И ты не замужем, потому что твой муж умер.

– Что? – воскликнули в голос Иссидора и Луиза.

– Франц Ферстель скоропостижно скончался от лихорадки, которой заразился в низовьях Миссисипи. Такой будет официальная версия его смерти, которую объявят через неделю, – проговорила Альбертина, подняв с пола свою накидку, шагнула в глубину комнаты, стала невидимой.

Хлопнула дверь. Иссидора, привыкшая к странному поведению матери, побежала вниз встречать графа. А Луиза не могла двинуться с места. Она во все глаза смотрела туда, куда шагнула Альбертина, пытаясь разгадать тайну такого неожиданного превращения.

Граф Монтенуово, гостивший у Зальмов, вернулся в прекрасном расположении духа. Его лицо было гладко выбрито, глаза сияли. Он шутил, рассказывал, как прошло путешествие. Наконец не выдержал, спросил:

– Да что с тобой, Луиза? Ты, словно соляной столп. Смотришь в одну точку, не говоришь ни слова и ждешь появления Матиаса. Но он войдет в дверь. А из воздуха могут появиться только духи. Но они приходят по ночам…

– Духи иногда являются среди бела дня, если знают о беззаветной любви… – тихим дуновением ветерка, ворвавшегося в комнату, прозвучал голос.

Граф протянул руку вперед, дотронулся до чего-то воздушного, невесомого, прошептал:

– Альбер-ти-на…

Комната озарилась радужным сиянием. Кокон, скрывавший Альбертину, упал на пол. Перед графом появилась высокая моложавая креолка. В ее огромных темных глазах мог поместиться земной шар со всеми живущими на нем людьми. Иссидора и Луиза превратились в бабочек и улетели. Остались только он и она. Граф и рабыня, любящие друг друга. Готовые пожертвовать всем, ради своей любви, выдержавшей испытание временем…

– Ты станешь моей женой, Альбертина?

– Я давно твоя жена, Вильгельм.

– Ты пойдешь со мной к алтарю?

– Наш алтарь – наши сердца.

– Мы должны получить благословение на наш брак.

– У нас есть Божье Благословение, зачем нам разрешение от людей.

– Нашим детям нужна свобода.

– Она у них есть.

– Закон требует от нас повиновения…

– Мы подчинимся закону, Вильгельм. В День Благодарения я пойду с тобой в Собор Святого Луиса, чтобы все узнали, кому принадлежит твое сердце и твоя душа.

– О, Альбертина…

… Терезия Бомбель поняла, что беременна через несколько дней после возвращения домой. Сомнений быть не могло – это ребенок Ферстеля. Она огорчилась. Отругала себя за то, что пренебрегла мерами предосторожности. Но сетовать было поздно. Нужно было что-то делать. И она приняла мудрое решение. За ужином она упала в обморок. Бомбель перепугался до смерти. Пришедший доктор успокоил банкира, сообщив ему приятное известие.