Операция «Купюра» - читать онлайн книгу. Автор: Инна Тронина cтр.№ 52

Он отошёл к окну и стал смотреть во двор, где разъезжали служебные машины, и бегали люди. Смотрел, как дрожит над двором морозная дымка, слушал голоса водителей и думал о полученном письме. Похоже, Тенгизу ничего не прислали, Гагик в их группе не работал. Интересно бы узнать про Ружецкого и Минца, но их, похоже, пока нет. Надо дождаться и обязательно спросить.

Может, он, недостойный сын своего отца – слабак и истерик. Но всё-таки тяжело нести такой груз одному. Всеволод чувствовал, что не приближающаяся гибель страшит его, а это вот трагическое одиночество, когда никто о твоей беде даже не знает. А так уж повелось, что в этих коридорах и кабинетах, в курилках и в столовой они всегда делились и бедами, и радостями. В две головы всегда легче придумать выход, потому что западло это – играть по правилам врага. Надо хотя бы Сашке послание показать – ведь он видел первое письмо, перед отъездом в Москву, знает и про телефонный звонок Стеличека.

Закусив губу, Грачёв дёрнул рукав вверх, взглянул на часы – половина десятого. Если с Сашкой ничего не случилось, он уже должен быть здесь, в «Большом Доме». Да и брат никуда не должен пропасть – слишком важный сегодня день.

Сзади Грачёва пискнула другая дверь – в общую комнату, где стояло много столов. Оттуда вышел Минц – мрачный, как сатана, исключительно стройный и красивый. Он был бледен, и огромные глаза его смотрели очень печально. Увидев Грачёва, он нервно дёрнул щекой, и тот подумал – а вдруг послание было не одно?

– Доброе утро! – Минц ещё издалека протянул руку для пожатия.

Грачёв, не желая тратить время, вытащил свой злополучный, уже измятый конверт. Достал чистый лист, развернул и помахал им в воздухе, надеясь, что Сашка поймёт всё быстро и без слов. Их обоих в любой момент могли вызвать к начальству. Минц, как всегда, сощурил свои прекрасные очи, вроде бы всё понял. Он уже раскрыл рот, чтобы как-то отреагировать, но в это время из кабинета выглянул Горбовский собственной персоной.

– Саня, зайди ко мне быстренько! Всеволод, доброе тебе утречко, и погоди маленько. Сейчас должны подойти Михаил с Владиком Вершининым и Барановский…

– С Вершининым? – переспросил Грачёв. – А кто это такой?

– Не знаешь? – удивился Захар. – Это – командир наших омоновцев. Мы же вчера решили их к делу подключить, помнишь? Самую малость подожди. Мне одно дельце надо закончить – Канунников просил…

И Грачёв снова устроился на подоконнике, понимая, что идти ему некуда. Глядя вниз, на людей, которым ещё жить да жить, он сжимал кулаки и зубы с такой силой, что заболела и голова. Впрочем, Сашка уже всё понял, а Тенгиза поставить в курс дела – одна минута. В перерыве нужно выбрать время и всё обсудить. Захара лучше пока не информировать – он должен целиком сосредоточиться на завтрашней операции. Да и нервный он мужик, начнёт опять плакаться, жаловаться на жизнь, потеряет форму, да ещё дело от этого пострадает. И что Горбовский, собственно, может предпринять? Не поставит же он охрану около чужого сотрудника, и всё равно дело кончится тем же самым…

– Чего сидишь, как демон? – Барановский, незаметно подкравшись, хлопнул Грачёва по плечу. Тот вздрогнул и посмотрел на него, будто видел впервые в жизни. – Ну, чисто Врубель! Да очнись ты, дело есть! – Вячеслав явно был в ударе. – Горбовский скоро нас примет, а у меня куча вопросов. Бумажек ради этого Баринова пришлось подписать столько, что на связку макулатуры хватит! Мне твоё мнение очень интересно, по нескольким вопросам… – Барановский прямо на подоконнике разложил свои справки и ордера. – Глянь, пока время есть! Ты же юрист как-никак!

Всеволод, чтобы отвлечься, готов был заняться чем угодно. Так было легче, и он чувствовал себя ещё в мире живых.

А тем временем Захар, придвигая к себе каблуком камин и рискуя здорово обжечься, обвёл глазами троих собравшихся за столом для заседаний. Жар сразу же обволок ноги, и лица оперативников вспотели.

– Хлопцы, безвыходное положение в Москве сложилось. Мы должны помочь коллегам – это без вопросов. Канунников просил сегодня вечером одного человечка прислать, чтобы подежурить в баре «Космоса». Антон Евгеньевич говорит, что появился очень удобный случай взять Арсена, из-за которого в «Шереметьево» творится много всяких пакостей. А козёл этот всех московских сотрудников с кавказской внешностью знает в лицо. Мы там пока не примелькались, вроде. Батоно Тенгиз, как ты на это смотришь? Габлая ты взял удачно, может, ещё раз счастья попытаешь? На один день я тебя с купюр сниму.

– Шеф, дорогой, пощади меня, не губи! – взмолился Дханинджия. – Во-первых, меня там достаточно знают, а после Габлая – особенно. Но не это главное – ради дела жизни не жалко. Только вот Нанке ничего не объяснишь. Вчера опять подрались. Я ей говорю: «Это же служба, дура!» Ну, может, я чуть погрубее сказал. А она меня – палкой от пылесоса… При детях, представляешь? А я и сдачи дать не могу – убить боюсь. Будут они отца после этого уважать, скажи, а, Захар?

– Боюсь, что не будут, – вздохнул Горбовский. – Неужели с женой без рукоприкладства договориться нельзя? Я настаивать не могу, потому что дело не наше. Всё только добровольно. «Прости-господи» немеряно, и выпивки много. Может, ради конспирации, придётся и с девочкой познакомиться…

– Вот-вот, только этого мне и не хватало! – подхватил Тенгиз. – Нанка вчера сказала: «Ещё раз твою пьяную роду увижу, без рожи останешься!» А я пьяный-то не был, вот в чём дело!..

– Язык у тебя без костей, батоно. Я же знаю, как ты про дивчинок любишь поболтать. С той пил, с этой спал… Сорок лет почти, а всё туда же! Сам во всём и виноват. Надо уметь себя с женой поставить…

Все присутствующие усмехнулись, потому что Горбовский слыл первым подкаблучником, хотя тщательно это скрывал. Леокадии не приходилось бить его палкой от пылесоса – муж и так безоговорочно признавал её главной.

– Не посылай меня к девкам, шеф! – продолжал плакаться Тенгиз. – Куда хочешь, только не в бордель! А то пятеро детей сиротами останутся – ведь Квежо мне не простят, особенно сейчас. Люди у нас злопамятные, горячие. Ты свежего человека отправь туда. Неужели никого нет?

– Ну а кого прикажешь отправить? Пока новенький в курс дела войдёт, пока что… Ладно, чёрт с тобой! Гагик, поезжай. Как на это смотришь?

– Захар Сысоевич, у Тенго жена переживает, а у меня нет, думаешь? – Гамбарян заметно сник. – Мне здесь разве делать нечего?

– Старлей, тебе майор приказал – значит, так надо. Я-то в Москве был уже, а ты давно туда не ездил. Не болтай, куда посылают, и всё. Один день только! Твоя – не моя, драться не станет. – Тенгиз, довольный тем, что от него отвязались, развалился на стуле и подкрутил усы.

Розовое сияние зимнего солнца заливало кабинет, и сверкал морозный узор на окнах. Горбовский придвинул пепельницу и взглянул на Гамбаряна.

– Что, тоже не можешь ехать? Ты вообще с утра смурной какой-то. Дома проблемы, что ли?

– Да я же один с детьми, с Гоар и Давидом. Сейчас в ясли и садик их забросил, а вечером забирать. А родных вызывать из Еревана – денег много надо…