Сын Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Земляной, Борис Орлов cтр.№ 13

– Ну, танки не танки, а вот паровоз… – задумчиво произнёс Илья Григорьевич и почесал в затылке.

– Паровозу крышка, это точно, – Саша улыбнулся. – Но кроме паровоза, есть и другие цели. Например, уличная урна и проезжающий мимо автомобиль. Да многое можно придумать, – он внимательно посмотрел на Старинова и спросил: – Всё запомнили? – И достал из кармана зажигалку, собираясь сжечь лист.

– Это ты придумал? – Илья Григорьевич остановил руку Александра и внимательно посмотрел ему в глаза.

– Нет, товарищ Старинов. Это вы придумали. Придумали и воплотили. Мне на каждую идею столько документов оформлять, что хоть вешайся. А у вас, я уверен, всё проще будет. – И, видя, что будущий дедушка советского спецназа уже собирается отказаться, добавил: – Давайте не будем чиниться и рядиться – кто, чего и кому. Одно ведь дело делаем: сделать так, чтобы наши парни быстро и без потерь убивали врагов СССР. А остальное – дым.

Когда в руках молоток, всё вокруг кажется гвоздями.

Столяр СМУ-12 Главмосстроя Семёнов

Начало нового 1935 года ознаменовалось не только праздниками и всеобщими народными гуляниями, но и напряжённой учёбой Красной Армии. Исполняя завет великого Ленина «Учиться, учиться и учиться военному делу настоящим образом» бойцы, командиры и политработники прилежно овладевают новейшей военной техникой и тактикой, чутко следя за достижениями военной мысли во всём мире. В холодные январские дни по тревоге были подняты подразделения Н-ского гарнизона и частей обеспечения с приказом выдвинуться на определённые рубежи и обеспечить организацию обороны на вверенном участке. Причем проверялись как боевые части, так и другие подразделения гарнизона.

Обеспечение бойцов горячей едой, необходимым войсковым имуществом и возможностями для отдыха и поддержания гигиены являются не менее важным аспектом деятельности, чем боевая работа. Об этом на последнем совещании красных командиров говорил маршал Советского Союза тов. Ворошилов, указывая на всемерную необходимость обеспечения боевых подразделений всеми видами питания и требования к политработникам обращать на это всестороннее внимание партийных органов РККА.

Газета «Правда», 7 января 1935 года

Еще один визит в каникулы Саша снова нанес без Василия, Артёма и Светланы. Он навестил вдову Клауса Майера, Марту. Как и было обещано, вдову старого коммуниста вывезли в СССР вместе с невесткой – женой убитого в тридцать втором сына Клауса, Александера и четырехлетней внучкой.

Семья Майеров обитала в скромной, маленькой, но отдельной квартире из трех небольших комнат на Садовой. Саша принес в подарок конфеты, кофе «Наша марка», куклу для маленькой Марты и пару пододеяльников для старших. Но его визит был не только данью уважения к памяти героя-коммуниста, Сашка хотел ещё поговорить с Мартой по весьма важному делу…

Вечером, когда со службы в Наркомате внешней торговли вернулась Фрида Майер и все вместе сидели за столом, попивая кофе со штруделем, испеченным фрау Мартой, и принесенными Беловым конфетами, Сашка начал серьезный разговор:

– Фрау Марта, фрау Фрида, я хочу попросить вас об одном одолжении.

Две вдовы – свекровь и невестка – переглянулись, а потом старшая вежливо сказала:

– Александер, вы понимаете, что мы вам обязаны, и будем очень рады хоть чем-то отблагодарить вас.

Белов неожиданно для себя испытал нечто похожее на смущение. Эти женщины полностью доверились ему, который выглядит на пятнадцать-шестнадцать, не больше. Настоящий подросток должен высоко ценить такое доверие…

– Я хотел бы просить вас приютить у себя двух детей. Это мои близкие товарищи по детскому дому, – подумав, он добавил: – Можно считать, что это – моя семья…

– Камерад Белов, вы можете быть совершенно спокойны! – Фрида выпрямилась и вскинула вверх сжатый кулак, – Мы примем ваших братьев… или сестёр?

– Всего понемножку, – довольно улыбнулся Сашка. – Один брат и одна сестра…

Лера Кузнецова ехала в поезде. Она сидела на жесткой деревянной полке, засунув одну окоченевшую ладошку под куцее детдомовское пальтишко. Во вторую руку ей вцепился маленький Слава Бартеньев, который, несмотря на холод, не отводил взгляда от расписанного морозными узорами окна.

Лера же размышляла о превратностях своей детдомовской судьбы. Родители её умерли в Саратове, в двадцать пятом году, когда вроде не было ни голода, ни эпидемий. Угорели. И началось странствование по детским домам. Директора спихивали друг другу упрямую и задиристую девчонку, пока она, наконец, не оказалась в Весьегонском. И там у нее даже появился друг, как тогда казалось – навсегда. Хороший тихий паренек, Сашка-Немец. Но прошлой весной с ним что-то случилось: Сашка изменился до неузнаваемости. За один день такого натворил, чем раньше весь детдом за год не смог бы похвастать. И тогда же пропал. Уехал куда-то, и хотя обещал писать, так и не прислал за полгода ни одной строчки, ни одного словечка.

И вот теперь её снова куда-то переводят. Да ещё не одну, а почему-то вместе с малявкой Бартеньевым. А зачем, куда? Жаль только, что воспитанникам никто ничего не докладывает.

А Слава Бартеньев сидел неподвижно, словно птичка на холоде, и не отрываясь смотрел на неторопливо проплывающие за окном заснеженные поля. Когда Сашка Белов раскидал всю банду местной шантрапы, он ничего и никому не сказал, но слова Белова «будешь мне братом» запомнил. Но дни текли за днями, недели за неделями, а ничего не менялось. Чего только ни передумал Слава в оправдание Александра, но время неумолимо бежало, а вестей от Сашки всё не было.

Но в тот день, когда в класс с круглыми от ужаса глазами ворвалась новая директриса детского дома Зинаида Михайловна Герц, перед ним словно сверкнула молния: «Сашка!» И не успела ещё Зинаида Михайловна ничего сказать, как Слава уже начал деловито собирать портфель.

Потом солидный и серьёзный деятель ГубНаркомпроса долго его расспрашивал о том, какое он имеет отношение к наркому внудел товарищу Кирову – Стальному Миронычу, но, не добившись никакой связной реакции, толкнул мальчишку к ещё одной Сашкиной подружке – Лерке Психованной, которая крепко взяла его за руку и так стиснула, что у Славки невольно заслезились глаза. Ребят посадили в раздолбанный легковой «форд» и отвезли на вокзал райцентра, в Калинин.

Там их препоручили заботам капитана милиции. Глядя на этого крепкого, словно высеченного из серого гранита человека с бесстрастным и одновременно страшным лицом, Лера тихо прошептала: «Троглодит». Бартеньев не знал, что это значит, но слово как-то удивительно удачно подходило к милиционеру, а потому он нервно хихикнул и согласно кивнул.

Милиционер спрятал документы обоих ребят в кожаный потёртый планшет, затем поинтересовался безо всякого выражения: «Есть будете?» и, не дожидаясь ответа, повёл Славу и Леру в привокзальный ресторан.

Там они пообедали – куда лучше, чем в детском доме. Капитан даже расщедрился на чай с пирожным и халвой. Вот только он ни слова не сказал о том, куда их везут. А на все расспросы он просто молчал с таким видом, словно вдруг оглох.