Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи? - читать онлайн книгу. Автор: Армен Гаспарян cтр.№ 22

И все это – не более чем художественный вымысел. В реальности это была партия совершенно другого рода. Это были люди, заточенные на действия. В то время не было Твиттера и Фейсбука. Газеты, конечно же, выходили, но число авторитетных партийных идеологов оставалось крайне незначительным. В лучшем случае 1 % от численности партии. Остальные, под их непосредственным руководством, готовились к захвату власти. Они не ходили по многочисленным партийным собраниям конкурентов, пытаясь что-то доказывать и кого-то переубеждать полемическим путем. Такое могло быть только в том случае, если ты находишься в ссылке или на каторге. А так – все силы на борьбу, на партийное строительство.

У них уже был опыт революции 1905 года. Но народ оказался еще не готовым к такому радикальному слому. Чтобы слом состоялся – общество должно созреть. На пустом месте революции невозможны. События 1905 года серьезной политической подготовки не имели – а вот спустя 12 лет все уже было иначе. 1917 год отмечен также кризисом патриотизма: армия вшивеет в окопах, и неизвестно, чем все это закончится. Вся современная мифология о том, как мы тогда блестяще наступали, даже не смешна. Если все было так хорошо, зачем надо было создавать ударные части, которые старались сдерживать фронт от полного падения?

Чины «Батальона смерти» 8-го стрелкового полка 2-й стрелковой дивизии 14-го армейского корпуса 4-й армии Юго-Западного фронта. Лето 1917 года

Не было ни одной страны, которая бы сверхуспешно действовала в той войне. Бои были позиционными, окопными. Люди месяцами сидели друг напротив друга, стреляли, гнили, вшивели. Это вам не маневренная Гражданская и не «война моторов», как Вторая мировая. Недовольство всех воюющих сторон было примерно одинаковым. Революция потом произошла в Германии, во Франции и в Великобритании наблюдались неприятные процессы для действующих властей.

При этом нельзя сказать, что русская армия воевала плохо. Наши офицеры и нижние чины (так в ту эпоху называли солдат) сражались геройски, совершив сотни подвигов. Но это ни к чему не приводило: выкашивался цвет офицерства, гибли люди, при этом никаких серьезных успехов, которые давали бы нам стратегическое превосходство, не было достигнуто. Прекрасные локальные действия: Галицийские поля, Луцкий прорыв, – а параллельно Мазурские болота, о которых сейчас никто не хочет вспоминать.

Некоторые удивительные эксперты сегодня договорились до того, что русская армия вообще не терпела поражений. При этом почему-то умалчивают о гибели в Пруссии войск под командованием генералов Ренненкампфа и Самсонова. Это тоже триумф? Но что же тогда должно считаться катастрофой? Тяжелая ситуация была на фронте, все современники это прекрасно понимали. И армия не заслуживала нокаута конца февраля – начала марта 1917 года.

В тылу ситуация была не лучше. В обществе, особенно в среде интеллигенции, нарастало дикое недовольство правительством и прежде всего ролью Распутина при нем. Кроме того, назначать в стране, которая воюет с Германией, премьер-министром этнического немца было странно. Во многом это расценивалось как игнорирование общественного мнения. Понятно, что Б. В. Штюрмер, родившийся и выросший в Российской империи в семье давно ассимилированных немцев, был далек от интересов своей исторической родины. Но от этого раздражение в его адрес меньше не становилось, и совершенно ясно почему. Параллельно начинаются проблемы с продовольствием. Пока один фактор наслаивается на другой и третий, в недрах Государственной думы зреет дворцовый заговор.

Повторю – никакие большевики по определению не имели никакого отношения к февральским событиям. Они оказались в тот момент на обочине политического процесса. Все осуществили партии, действовавшие строго в легальном поле. Никто из совершивших революцию не призывал превратить мировую войну в гражданскую. Напротив, требовали биться с супостатом до полной победы. И каков итог? Раскачали лодку, всем все стало можно. «За веру, царя и отечество» – лозунг воюющей армии. А если помазанника Божьего больше нет? Один человек только отказался признавать отречение – граф Келлер. Остальные смолчали. На свою голову. Офицеров и сотрудников жандармского управления убивать начали не после октября 1917 года, о чем потом стало принято говорить у либеральных публицистов. Их убивали уже в начале марта. И делали это весьма активно. Без всяких большевиков.

Монархию свалили люди, которые искренне рассчитывали, что они уберут ненадолго царствующий дом, быстренько выиграют войну (непонятно, кстати, с чего такая убежденность), потом сделают конституционную монархию, как в Великобритании, или вернут кого-нибудь из Романовых на престол. Роковые иллюзии, свойственные тому поколению русской интеллигенции, во всей первозданной красе! Сама по себе эта модель убедительно доказывает, что перед нами либо неизлечимые романтики, которые в детстве не наигрались, либо люди с абсолютно атрофированным представлением о том, что в реальности происходит в стране. Сначала все развалить, а потом сказать: «Ой, пришли большевики!»

Нет, милостивые государи, это вы успешно создали предпосылки для прихода к власти политических радикалов. Ленин в феврале 1917 года в эмиграции горюет о том, что потомки-то доживут и увидят пролетарскую революцию, а его поколение, которое столько сделало, окажется где-то на задворках исторической памяти. А потом свершаются мартовские события. Неожиданно для всех – кроме Государственной думы. Ленина нельзя назвать человеком, который не понимает происходящих политических процессов. Он очень точный тактик. Но и для него все происходящее в стране – невероятное откровение.

Если послушать некоторых современных публицистов, то Ленин в те дни в эмиграции вел исключительно праздный образ жизни. Ходил в библиотеку, потом обедал, возвращался в читальный зал. Вечерами писал что-то на злобу дня. То есть нам показывают сколок с современной внесистемной оппозиции. Профессионального тусовщика. Тем самым пытаются избавить нынешних либералов от ощущения их собственной ущербности. Эти люди даже не понимают, что помимо чтения Ленин успевал постоянно переписываться со ссыльными большевиками в Сибири, членами РСДРП в эмиграции, Петербургским и Московским комитетами партии.

Параллельно он участвовал в многочисленных конференциях европейских социал-демократов, организовывал транспорт нелегальной литературы из-за границы в Россию… Не спрашивайте меня, как у него на все это хватало времени. Я этого никогда не понимал и не понимаю. Проще процитировать самого Ленина: «Ох, эти «делишки», подобия дел, суррогаты дел, помеха делу, как я ненавижу суетню, хлопотню, делишки и как я с ними неразрывно и навсегда связан! Вообще я люблю свою профессию, а теперь я часто ее почти ненавижу».

И вот на фоне этого Ленин получает известие о крахе русского самодержавия. Наступает момент полной концентрации сил. Владимир Ильич понимает: необходимо возвращаться на Родину.

Там теперь происходят процессы, приближающие дело всей его жизни – пролетарскую революцию. Теоретический задел давно готов, а статьи по текущему моменту в эмиграции создавать невозможно. Новости приходят с некоторым опозданием, а в России все стремительно меняется чуть ли не ежедневно. Стихия во всей красе.