Река надежды - читать онлайн книгу. Автор: Соня Мармен cтр.№ 101

– Что ты надеешься от нее получить? Зачем вам с ней снова видеться? У нее своя жизнь, а у тебя есть Тсорихиа – и точка!

Перед мысленным взором Александера вдруг предстало лицо молодой индианки, дожидавшейся его в деревне на берегу Заячьей реки. Но его тут же сменило другое…

– Она родила от меня сына! Мунро, у меня, оказывается, есть сын! Или ты забыл?

– Нет, не забыл. Но не думаю, что она так легко разрешит тебе видеться с мальчиком, тем более что он только-только лишился того, кого считал своим отцом! И то, что ты – настоящий его отец, тебе не поможет.

– Проклятье, Мунро, я ее люблю и хочу видеть моего ребенка! Это ты можешь понять?

– А она? Думаешь, она тебя любит? И любила ли вообще когда-нибудь?

– Эй, отойдите с дороги! – крикнул им мальчишка. – Дайте проехать!

– Алас, советую тебе не спешить и как следует все обдумать.

– Нашли место для разговоров! Нам что, целый день тут стоять?

Александер сердито посмотрел на мальчишку, но все же отошел к стене, давая ему дорогу. Мунро с убитым видом закончил свою тираду:

– Ладно, я сам займусь делами: продам оставшиеся шкурки и выберу для Тсорихиа подарок. А ты иди в трактир, помойся и надень чистую рубашку.

– Это еще зачем?

– Не думаешь же ты заявиться к Изабель в таком виде?

* * *

Звук бьющегося стекла вырвал Изабель из беспокойного сна. Она села на кровати – сердце стучало как сумасшедшее, зрачки расширились… место рядом с ней было пустым и холодным. В темноте взгляд ее упал на платье, которое Луизетта приготовила с вечера и вывесила на створке большого платяного шкафа. Черное платье… Какое-то время она смотрела на него, не понимая, почему ей нужно одеться именно в черное.

Когда жестокая реальность обрушилась на нее всей своей тяжестью, Изабель обессиленно упала на подушки. Тут до нее донесся плач. Наверное, Габриель просится к маме… Она закрыла воспаленные глаза и закусила губу. Нужно быть сильной. Нужно утешить сына, который еще не знает, что такое смерть. А смерть – это когда тот, кого любишь, уходит навсегда и твоя жизнь рушится, ты словно падаешь в страшную пропасть… Но как объяснить маленькому мальчику, что тот, кого он считал своим папой, никогда больше не вернется? И что великолепная книжка про насекомых, подаренная ему накануне, – последний отцовский подарок? Что отец никогда не поедет с ним на прогулку на лошадях по лугам замечательной усадьбы на берегу реки Святого Лаврентия и что они никогда не будут там жить? Одна радость – утешая Габриеля, она сможет забыть свою собственную печаль. И это хорошо, потому что ее никто не сможет утешить…

В дверь тихо постучали. Она не ответила. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула девушка в белом чепце.

– Мадам? – тихонько позвала Луизетта.

Изабель подумалось, что это странно – говорить шепотом, если хочешь кого-то разбудить. Она повернулась к служанке спиной и закрыла глаза. Но упрямая Луизетта успела подойти к окну и распахнуть шторы. Комнату залило ярким светом.

– Мадам, пора вставать! Уже полдень!

Луизетта почти неслышно передвигалась по комнате. Зашуршала черная тафта траурного платья… С сегодняшнего дня Изабель предстояло играть роль вдовы нотариуса Пьера Ларю.

– Мадам, пришли мсье кюре и мсье Гийо. Габриель плачет и просится к маме. Прошу вас, вставайте!

Гийо? Жак Гийо? Ну разумеется! Они с Пьером обычно работают в кабинете по утрам! Но разве ему не сказали, что его работодатель скончался? Изабель открыла глаза. Взглянув на Луизетту, она поняла, что та тоже много плакала. Девушка робко улыбнулась хозяйке, выражая тем самым свое сочувствие, и подошла, чтобы помочь ей встать с постели.

– Где Габриель?

– В кухне. Мари подала ему обед.

Изабель кивнула.

– Он все время спрашивает, где папа, мадам, а мы не знаем, что сказать. Никто не может сказать ему, что мсье… умер. Так тяжело… И конечно, мы не пускаем его в гостиную, где положили мсье…

– Но ведь мой супруг умер, Луизетта! Думаешь, правильнее будет сказать мальчику, что он ушел по делам и к ужину вернется?

Служанка отстранилась, вид у нее был растерянный.

– Нет. Простите, мадам!

– Тебе не за что извиняться, – отозвалась Изабель со вздохом. – Конечно же, будет правильно, если я объясню ему все сама. Помоги мне одеться и причесаться! Я не хочу заставлять мсье Гийо слишком долго ждать!

Когда Изабель вошла в кабинет мужа, Жак Гийо сидел у стола, подперев рукой щеку, и читал документ. Он не слышал ее шагов. Изабель отметила про себя, что Гийо выбрал кресло мужа – он иногда садился в него, когда Пьера не было дома. Внезапно она ощутила потребность видеть то, что принадлежало ее супругу при жизни, думать о нем, дышать им, пока все это еще не покрылось пеленой времени. Она окинула взглядом книжные полки. Их было много, многие десятки полок. Пьер обожал книги. Потом взгляд ее скользнул по другим предметам обстановки. Вот это бюро со скошенной откидной крышкой, в быту называемой «спинкой ослика», в котором хранились бутылки коньяка и бокалы, которые Пьеру привезли из Франции. Изящные гнутые ножки, бока и крышка инкрустированы орнаментом в виде вязи из пальмовых листьев, выполненным из ценных пород дерева… Пьер был от нового бюро в восторге. Чисто французская элегантность бюро контрастировала с жесткими очертаниями английских кресел и грубоватым силуэтом большого письменного стола, который Пьер унаследовал от отца. Бесспорно, смешение стилей, но в рамках хорошего вкуса…

Пьер любил гармонию во всем, ценил порядок. Все в комнате, до последней книги, пера или безделушки, имело свое место. Его упорядоченная натура проявлялась в каждой бытовой мелочи и, разумеется, в его привычках. Пьер отказывался от чая, если он был, по его мнению, слишком горячим или же остывшим; сердился, если клиент опаздывал; переписывал документ набело, если его вдруг уродовала чернильная клякса. И только по отношению к ней, Изабель, он никогда не был чрезмерно требователен. Терпеливо дожидался, пока она приведет себя в порядок перед вечерним выездом, улыбался, если она проливала вино на ковер…

Взволнованная наплывом воспоминаний, она смежила веки, чтобы не заплакать. Скрипнула кожаная обивка кресла. Изабель приоткрыла глаза и посмотрела туда, где находился стол. Жак Гийо был уже на ногах, и его сокрушенный вид не мог не тронуть ее сердце. Она знала, что юноша искренне уважает Пьера и дорожит его доверием, даже если в глубине души и ревнует к нему его «несравненную супругу».

Жак обошел стол, приблизился к молодой женщине, взял ее руки в свои и поочередно поднес к губам.

– Мадам, приношу вам свои искренние соболезнования! Какое горе! Я узнал о случившемся поздно ночью от вашего верного Базиля… Как вы себя чувствуете?

– Я очень признательна вам за поддержку и сочувствие, мсье Гийо!

Настойчивый взгляд его янтарных глаз заставил ее покраснеть. Осознав всю неловкость ситуации, он отстранился, пробормотал извинения и жестом предложил вдове присесть. Сам он вернулся в большое кресло у стола.