Орудие Немезиды - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Сейлор cтр.№ 37

Жрица положила органы на горячий камень. Послышалось громкое шипение, и пошел пар. Сначала он вышел наружу, а потом потянулся обратно, к каменной стене, заполняя трещины в камне, как дым, засасываемый в дымоход. Жрица палочкой перевернула шипящие потроха. Запах подгоревшего мяса напомнил мне о том, что мы пропустили второй завтрак. В животе у меня заурчало. Она что-то положила на раскаленный камень, отчего поднялся новый клуб дыма. В воздухе разлился странный аромат, и у меня закружилась голова. Стоявший рядом Экон так зашатался, что мне пришлось его поддержать, но когда я ухватился за его плечо, он бросил на меня странный взгляд, как если бы терял равновесие я, а не он Уголком глаза я заметил какое-то движение и посмотрел на возвышавшуюся впереди над нами большую каменную стену, среди щелей и теней которой стали появляться какие-то необычные лица.

Такие видения в храмах случались со мной и раньше. И все же при этом всегда внезапно возникает смешанное чувство страха и сомнения, когда изменяется мир и начинает заявлять о себе могущество невидимого.

Хотя мне и не было видно ее затененного лица, я знал, что жрица за мной наблюдала. Мы снова последовали за ней по круто поднимавшейся вверх каменистой тропе поперек склона холма, а потом спустились в темное, глубокое ущелье. Тропа была тяжелой, и я поймал себя на том, что карабкался на четвереньках. Оглянувшись, я убедился в том, что Экону она доставалась не легче. Жрица, выпрямившись, спокойно двигалась вперед рассчитанным шагом.

Когда мы оказались внутри пещеры, то лицо мне обдало холодным, влажным ветром, несшим какой-то странный аромат, похожий на дыхание множества разлагавшихся цветов. Я посмотрел наверх и увидел, что пещера была не тоннелем, а высокой, полной воздуха полостью, стены которой пористы и покрыты неровными трещинами. Эти отверстия пропускали сумеречный свет, а морской ветер, гулявший по трещинам и отверстиям, создавал свою неповторимую мелодию, похожую на вздох или жалобу. Иногда возникал какой-то отдельный звук, перекрывавший все остальные, и снова замирал, превращаясь то в рев разгневанного льва, то в звук отдаленной свирели.

Мы спустились в пещеру глубже, тут ее стены сужались, мрак сгущался, а хор голосов отступал. Жрица подняла руку, показывая что мы должны остановиться. Во мраке ее кроваво-красное одеяние казалось совершенно черным. Настолько, что исчезало. Она поднялась на невысокое каменное возвышение, теперь в сером сиянии жрица словно плыла в воздухе. Одеяние вилось причудливыми складками. А потом раздался пронзительный горестный крик, от которого волосы у меня встали дыбом. Эти телодвижения были не танцем, а конвульсией жрицы, чьим телом завладела Сивилла.

Движения жрицы стали ускоряться, а одежда превратилась в кусок материи. Экон шагнул было вперед, чтобы к нему прикоснуться, но я его удержал. В следующий миг одеяние начало наполняться снова и подниматься вверх. На наших глазах Сивилла из Кум стала обретать форму. Она казалась намного выше жрицы. Весь облик Сивиллы со сверхъестественной ясностью предстал передо мной. Я ругал себя за то, что мог хоть на миг вообразить, что жрицей была Иайа. Стало совершенно ясно, что передо мной было лицо старухи, и лишь в первый момент в нем можно было уловить какое-то сходство с ней. Возможно, были похожи рот, скулы и благородный подбородок — но ни один голос на свете не звучал такими тонами и ни у одной смертной женщины не было таких глаз, вспыхивавших так же ярко, как солнечные лучи, проникавшие в пещеру через трещины в стене.

Она заговорила, потом вся сжалась. Грудь ее быстро поднималась и опускалась, и из ее глотки вырывался хриплый звук. Из-за наших спин вдруг налетел порыв ветра, разметавший ее волосы. Она боролась, все еще не покоряясь богу и пытаясь вытряхнуть его из себя, как лошадь пытается сбросить со спины всадника. На ее губах выступила пена. Из горла вырывались звуки, сначала похожие на завывание ветра в пещере, а потом на журчание воды. Понемногу бог овладел ею и успокоил. Она закрыла лицо руками и медленно выпрямилась.

— Бог со мной, — проговорила она каким-то ни женским, ни мужским голосом.

Я взглянул на Экона. Лоб его был покрыт капельками пота, глаза были широко раскрыты, а ноздри расширились. Я схватил его за руку, чтобы придать ему силы в этом мраке.

— Куда вы идете? — спросила Сивилла.

Я попытался заговорить, но горло у меня перехватило. Глотнув воздуха, я сделал новую попытку.

— Нам сказали… чтобы мы пришли сюда. — Даже собственный голос звучал в моих ушах неестественно.

— Что вы ищете?

— Мы пришли… нам нужно узнать… о некоторых событиях в Байи.

Она кивнула.

— Вы пришли из дома покойника Луция Лициния?

— Да.

— И хотите разгадать загадку.

— Мы хотим узнать, как он умер… и от чьей руки.

— Не от руки тех, кого в этом обвиняют, — решительно объявила Сивилла.

— Но у меня нет никаких доказательств этого. И если я не смогу сказать, кто убил Луция Лициния, всех рабов его дома уничтожат. Человек, который намерен это сделать, думает только о собственных амбициях, а вовсе не о справедливости. Это будет страшная трагедия. Вы можете назвать мне имя человека, убившего Лициния?

Сивилла молчала.

— Может быть, вы сможете показать мне его лицо во сне?

Сивилла остановила на мне свой взгляд, от которого меня до костей пробрала ледяная дрожь. Она покачала головой.

— Но я должен это знать, — запротестовал я. — Именно на этот вопрос я ищу ответ.

И Сивилла снова покачала головой.

— Если бы ко мне пришел какой-нибудь полководец и попросил уничтожить его врагов, разве я не отказала бы ему? Или если бы врач попросил вылечить своего пациента, разве не отослала бы я его ни с чем? Оракул существует не для того, чтобы делать за людей их работу. Но если бы эти люди пришли ко мне, желая что-то узнать, я предоставила бы им нужные сведения. И если бы на то была воля бога, я сказала бы этому полководцу, в чем слабость его врагов, а врачу — где он мог бы найти траву, которая спасет его пациента. А остальное — это уж их дело. Так что же мне с вами делать, Гордиан из Рима? Раздобыть нужные сведения — это ваша работа, и я не буду ее за вас делать. Если дать вам ответ на вопрос, то вы лишитесь средства достижения вашей цели. Потому что, если вы придете к Крассу лишь с одним именем убийцы, он просто посмеется над вами или даже накажет вас за ложные обвинения. Если вы не раскроете его сами, собственными усилиями, факт знания этого имени будет лишен для вас всякого смысла. Вы должны иметь возможность доказать свои выводы. Богу угодно, чтобы я вам помогла, но делать за вас вашу работу я не буду.

Я покачал головой. Почему Сивилла отказывается назвать имя? Возможно ли, чтобы она его не знала? Мне претили такие нечестивые мысли, но в то же время казалось, что с моих глаз понемногу сходила пелена, и Сивилла опять становится подозрительно похожей на Иайу.

Экон тронул меня за рукав, требуя моего внимания. Он поднял два пальца одной руки, а два другой опустил. На языке его жестов это означало «мужчины» — двое мужчин. Потом он охватил рукой запястье другой, что означало «кандалы» — так он обозначал рабов. Все вместе значило «два раба».