В постели с тираном. Книга 2. Опасные связи - читать онлайн книгу. Автор: Диан Дюкре cтр.№ 57

Тех, кто пытается обратиться к госпоже Хомейни с просьбой о пощаде для них или для их близких, она выслушивает с сочувствием, но ни за кого не заступается. Ее вера в непогрешимость мужа безгранична, и поскольку она считает, что его решения всегда верны и направлены исключительно на всеобщее благо, у нее не хватает решимости их оспаривать. Один из активистов, узнав, что его вроде бы собираются арестовать, пустился в бега. Его родственник, являющийся также и родственником госпожи Хомейни, пришел к Хадиже, чтобы получить от нее обещание, что активиста не тронут. «Пусть он придет и сдастся, его отпустят на свободу» [194] , – отвечает Хадижа. Активист так и поступил, но его посадили в тюрьму.

Однажды к супруге аятоллы приходит женщина, которая хочет поговорить с ней по поводу предстоящей казни некоего чиновника бывшего режима. По мнению этой женщины, данный человек ни в чем не виновен. Хадижа же, не моргнув глазом, отвечает, что «если он невиновен, то он сразу отправится в рай, так что тут нет никакой проблемы». Власть, похоже, затуманила глаза верной супруге Рухоллы.

Когда Озра – формально первая леди страны – попыталась навестить госпожу Хомейни, ей преградили путь охранники. «Я – супруга президента», – говорит Озра, полагая, что ее немедленно пропустят. «Это ничего не значит», – отвечают ей охранники. Ей приходится связываться по телефону с самой Хадижой, чтобы та вмешалась и чтобы супругу президента пропустили. Когда совершается попытка военного переворота, множество жен священнослужителей приходят к Хадиже, чтобы высказать свое осуждение этого события. «Они ругали этих мятежников, заявляя, что те в качестве наказания заслуживают смерти. Я ужаснулась грубости их высказываний», – вспоминает Озра.

Тех, кто пытается открыть Хадиже глаза на происходящее вокруг, она резко одергивает – то ли потому, что видит эти события совсем в другом свете, то ли потому, что осознанно закрывает на них глаза. «Как-то раз она пришла к моей тете, – вспоминает Фируза Банисадр. – Я была сердита и сказала ей: «Что означают все эти казни, спровоцированные священнослужителями?» И я сделала рукой жест, изображающий головной убор мулл. Она восприняла это очень болезненно и сказала мне: “Твой дедушка был аятоллой, ты должна уважать священнослужителей! А твой отец, между прочим, главнокомандующий вооруженными силами, почему он сам все это не прекратил?”». Напряжение в разговоре этих двух женщин – пожилой и молодой – нарастает. Фирузе хорошо запомнился этот их спор. «Она упрямо спорила со мной, однако как только спор закончился, сразу же успокоилась», – вспоминает Фируза.

Даже когда «чистки» затрагивают непосредственное окружение Хадижи, она не пытается ни во что вмешиваться. Десятого июня следующего года очередь доходит и до Банисадра: его смещают с поста президента, на котором он успел пробыть всего лишь несколько месяцев. Смещает его лично Хомейни, который тем самым демонстрирует, кто настоящий хозяин в стране. Судабе Содейфи и Ахмада Газанфарпура – тех самых, которые предоставили Хомейни свою квартиру в Кашане – арестовывают и сажают в тюрьму. Судабе, ходившую по шикарным парижским магазинам с госпожой Хомейни, пытают, и жена аятоллы не может ей ничем помочь [195] .

Озру Банисадр тоже арестовывают и допрашивают. Прислужники Хомейни хотят узнать, где скрывается ее муж, который дал деру из страны, переодевшись в женщину и, при содействии своих сторонников, улетевший из Ирана на борту угнанного им самолета «Боинг-707». В ближайшем окружении четы Хомейни происходит раскол.

Раздоры в семье

Хадиже – сдержанному человеку, ненавидящему конфликты – всегда удавалось оставаться в стороне от политических авантюр мужа. Кровавое рождение новой республики заставляет ее изменить линию поведения. Отныне ей приходится удерживать вместе родственников, мнения которых прямо противоречат друг другу.

Еще в ходе пребывания в изгнании в Ираке между членами семьи Хомейни возникло сильное напряжение. Не испытывал ли Мустафа – старший сын Рухоллы – опасений относительно политических намерений своего отца? «Я не хочу, чтобы шаха сменил мой отец, он будет хуже шаха» [196] , – сказал как-то старший сын Мустафы Хосейн Банисадру, повторяя слова своего отца. Следует ли видеть в подобных речах полное непринятие политики Рухоллы его внуком, который с 1980 года находится в оппозиции? В июне 1980 года он публично заявляет перед толпой в Мешхеде, что правление его дедушки будет «восстановлением религиозного фашизма, самым плохим из всего, что только может быть» [197] . Хомейни вызывает к себе этого внука, выступающего против него, Рухоллы, и бросает за решетку почти на шесть месяцев. Его мать, жена Мустафы, рассказывает одной из подруг о том, почему Хосейна в конце концов выпустили: «Госпожа Хомейни спасла моего сына, выступившего против своего дедушки. Она позаботилась о том, чтобы с ним ничего не произошло» [198] .

В результате этого ареста в число отступников попадает не только сам арестованный, Хосейн, но и его мать – невестка Рухоллы. К их числу уже относятся старший брат Хомейни, Мортеза, а также сын Мортезы Реза, который отнюдь не испытывает симпатий к своему дяде. Следует отметить, что Мортеза был для Рухоллы не просто братом, а еще и активнейшим участником политической борьбы аятоллы. Когда Рухолла в 1964 году отправился в изгнание, Мортеза взял на себя заботы о его семье, оставшейся в Иране. Он передавал священнослужителям в Куме тексты выступлений своего брата, направленные против шаха. Он также занимался сбором денег от имени Рухоллы и пересылал эти деньги мечетям и учащимся. Мортеза тем самым в какой-то степени подготовил восхождение брата к высотам власти и его триумфальное возвращение в Иран, хотя в области политики был гораздо более либеральным, чем Рухолла.

Чрезмерно жестокие и зачастую неправомерные решения, принимаемые в ходе судебных заседаний, проводимых во дворце Рухоллы, навсегда разобщат двух братьев: Мортеза неоднократно публично выражает свое недовольство судьей Халхали – безжалостным законником, способным за какие-нибудь полчаса вынести обвинительные приговоры шестидесяти курдам. Судья отправил тысячи иранцев на казнь через повешение (за что его даже прозвали «судьей-вешателем»). В телеграмме президенту Банисадру Мортеза пишет: «Я с сожалением констатирую, что никогда в истории таких действий еще не совершалось. Люди не ожидали, что исламское правительство будет действовать подобным образом».