Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания - читать онлайн книгу. Автор: Джошуа Фоер cтр.№ 57

Средства массовой информации жадно проглотили историю Дэниела. Газеты Англии и Америки пестрели яркими очерками о прославленном «парне с удивительным мозгом». Он появился в «Вечернем шоу с Дэвидом Леттерманом» и вычислил день недели, в который родился Дэвид (суббота), а также в ток-шоу «Ричард и Джуди», самом близком британском аналоге программы Опры. Его мемуары «Рожденный в синий день» (Born on a Blue Day) стали, по мнению New York Times, американским бестселлером и моментально заняли первое место по количеству проданных экземпляров на британском Amazon, Дэниел стал, наверное, самым знаменитым савантом в мире.

Что вызывает в Дэниеле наибольший интерес, так это его невероятная память. В 2003 г. он установил новый рекорд Европы, перечислив по памяти 22 514 цифр после запятой в числе π. Это заняло у него пять часов девять минут, которые он провел в подвале Музея наук Оксфордского университета. При этом он не использовал никаких мнемонических техник, которые могли бы помочь его мозгу. Таким образом, он делал то, что делали интеллектуальные спортсмены, но вообще не прикладывая усилий. В это почти невозможно поверить. Я провожу мучительные часы в мысленных странствиях по каждому дому, где я когда-либо побывал, каждой школе, в которую ходил, и каждой библиотеке, где хоть однажды работал, чтобы превратить их во дворцы памяти. Мне интересно, почему люди вроде Дэниела никогда не участвуют в интеллектуальных соревнованиях. Он бы ноги вытер обо всех натренированных мнемоников, я думаю.

Чем больше я исследовал историю Дэниела, тем больше меня поражали различия между ним и интеллектуальными спортсменами, которых я узнал, — и интеллектуальные спортсмены, которым быстро становился. Теперь я знал их секрет: они улучшают свою память, интенсивно тренируясь и используя античные техники. Я и сам все это пробовал. Но я не мог понять, откуда такая память у Таммета. Похоже, Дэниел, как и журналист Ш. до него, наделен способностью запоминать от природы. Чем же его мозг отличается от моего? И есть ли у него какие-нибудь тузы в рукаве, которые могли бы дать мне преимущество на чемпионате?

Я решил, что мне надо попытаться встретиться с Тамметом [164] . Он пригласил меня к себе, в дом, который расположен в глухой части одного из живописных приморских городков Кента, Англия, и который Дэниел делил со своим партнером Нилом. Мы провели два вечера вместе в его гостиной, беседуя за чаем и рыбой с картофелем. Дэниел худощав, в очках, с короткими светлыми волосами и птичьим лицом. Он тихий, любезный, очаровательный и отлично формулирует свои мысли: с одинаковой легкостью объяснил мне, что из себя представляет его память и почему «Западное крыло» — самый умный сериал на американском телевидении. Я ожидал увидеть своеобразного чудака, и поэтому был захвачен врасплох тем, насколько обыкновенным кажется Дэниел — куда более обыкновенным, чем некоторые интеллектуальные спортсмены, которых я знаю. Собственно, если бы он сам не сказал мне, я бы никогда не догадался, что в нем есть что-то странное. Дэниел уверил меня, что, кроме внешности, в нем нет ничего нормального. «Видел бы ты меня 15 лет назад. Ты бы точно сказал: „О, да это парень — аутист!“»

Дэниел — старший из девяти детей в семье. Он вырос в муниципальном жилье в восточном Лондоне, и у него было, что называется, «очень тяжелое» детство, «словно что-то из Диккенса». В книге «Рожденный в синий день» он описывает тяжелый эпилептический припадок, пережитый им возрасте четырех лет: это был «ни на что не похожий опыт, как будто комната выдернулась из-под меня со всех сторон, и свет изнутри просачивался во внешний мир, и даже течение времени свертывалось и растягивалось в одно томительное мгновенье». Если бы отец не отвез Дэниела на такси в пункт неотложной медицинской помощи, припадок, скорее всего, убил бы мальчика. Но этого не произошло, и парень верит, что с этого момента он и стал савантом.

Согласно Барон-Коэну, два редчайших условия сошлись для того, чтобы породить в Дэниеле возможности саванта. Первое — синестезия, то же нарушение восприятия, которое приводит к переплетению различных ощущений и которым страдал журналист Ш. По одним оценкам, существует более сотни разновидностей этого расстройства. У ILL, например, звуки вызывали в воображении образы. В случае с Дэниелом числа принимают различимую форму, цвет, текстуру и эмоциональный «тон». Число 9, например, высокое, темно-синее и устрашающее, тогда как 37 — «комковатое, как овсянка», а 89 напоминает падающий снег. Дэниел говорит, что каждое число до 10 000 вызывает у него уникальную синестетическую реакцию, и именно такое восприятие чисел позволяет ему производить быстрые мысленные вычисления без помощи карандаша или бумаги. Чтобы перемножить два числа, он видит образ каждого числа парящим перед его мысленным взором. Интуитивно и без всяких усилий, говорит он, третий образ, результат умножения, формируется в пространстве между ними. «Это как кристаллизация. Как проявка фотографии, — рассказывает мне Дэниел. — Деление есть действие обратное умножению. Я вижу число и разделяю его в голове. Это как листья, падающие с дерева». Дэниел верит, что его синестетические образы как-то неявно содержат важную информацию о свойствах числа. Простые числа, например, имеют «качество гальки». Они гладкие и круглые, без тех острых краев, что свойственны числам, которые можно разложить на множители.

Второе редкое заболевание Дэниела — синдром Аспергера, форма высокофункционального аутизма. Синдром аутизма впервые был описан в 1943 г. детским психиатром Лео Каннером. Медик назвал болезнь формой нарушения социального взаимодействия, расстройством, при котором, как говорил Каннер, пациенты «воспринимают людей как вещи». Помимо неспособности к эмпатии аутисты имеют множество других проблем — недостаточное развитие языковых навыков, чрезвычайно узкий круг интересов и «маниакальное желание сохранять все в неизменном состоянии». Через год после того, как Каннер впервые написал об аутизме, австрийский педиатр по имени Ганс Аспергер заметил еще один вид расстройства, почти с аналогичными симптомами — за исключением того, что пациенты Аспергера отличались хорошими речевыми навыками и меньшей степенью слабоумия. Он называл своих не по годам развитых пациентов с их бездонными колодцами знаний в узких областях «маленькими профессорами». Однако до 1981 г. синдром Аспергера не считался отдельным заболеванием [165] .