Мишень для левши (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Джавадов cтр.№ 52

– На оценку не повлияет?

– Даю слово. – Нацарапав в зачетке «Отл», Дольский размашисто расписался.

– Я хотел еще лучше подготовиться, – объяснил Сергей, невинно хлопая ресницами.

И тут Мамонт дрогнул. Протянув зачетку, он протрубил, что студент свободен.

Мамаев объяснил, что Саничев, мгновенно ставший легендой курса, живет в комнате напротив. Сегодня к нему приехали родители. Стулья перекочевали туда же по причине наплыва гостей.

Воспоминания прервал телефон, о существовании которого я успел забыть. Механически сняв трубку, я не сразу понял, что это сам Мамай, живой и здоровый, ругает последними словами нашу пропускную систему, которая вместо того, чтобы пропустить его к другу, с которым он не виделся сто лет, делает все наоборот. Он, заслуженный геолог, которому страна обязана рядом важных открытий, требует переименовать пропускную систему в «непропускную» и напечатать об этом объявление в вашей газете. Обругав напоследок троллейбус, который, как старая кошелка, ломает штанги на перекрестках, несмотря на то, что еще десять лет назад городской транспорт должен был стать бесплатным не только для пенсионеров, но и для всех советских граждан, согласно решениям исторического съезда партии, по истории которой у него всегда были отличные оценки, Мамай сменил гнев на милость и согласился подождать пять минут, пока ему вынесут пропуск. Дав отбой, я позвонил нашему курьеру и попросил оформить разовый пропуск на имя Мамаева Руслана Робертовича, преподавателя Горного колледжа, и отнести на проходную.

Понимая, что в компании Мамая любая работа невозможна, я решил пробежаться по материалу Саничева. Распрямив сложенные листы, я прочитал следующее:

ИНЕРЦОИД ВЫХОДИТ В КОСМОС

Сейчас мне стыдно, что, уже окончив институт,

я думал, что центробежные силы реальны и могут

действовать на грузы, совершая работу.

Н. Гулиа.

Рассказывают, что один ученик Резерфорда развлекался тем, что придумывал всевозможные вечные двигатели, которые предлагал своим коллегам. Со временем он так наловчился, что маститым ученым приходилось всерьез размышлять, чтобы доказать вздорность очередной выдумки. В наши дни никто не станет тратить время на обсуждение вечного двигателя, поскольку закон сохранения энергии ни у кого не вызывает сомнений. Но в каждом возрасте свои игрушки. Вместо вечных двигателей сейчас модно изобретать инерцоиды, устройства, приводимые в движение силами инерции. Невероятно, но факт: невозможно заставить работать инерцоид, не нарушая законы физики, но некоторые ученые до сих пор всерьез обсуждают проекты инерцоидов. Благодаря такому вниманию растут ряды инерцистов, их проекты становятся все более хитроумными. Не так давно бумажный парк инерцоидов пополнился новым проектом, предложенным автором из Тюмени Р. Голиковым. Автор демонстрировал знания из разных наук, но проигнорировал основы механики.

Представим длинную ленту, намотанную на барабан, который установлен на экваторе быстро вращающегося астероида. Согласно идее, если поднимать конец ленты, то на некоторой высоте центробежная сила превысит силу гравитации. Дальше лента будет подниматься сама за счет разности сил. Если к ленте внизу прикрепить груз, то она поднимет его только за счет центробежной силы».

Я перевернул пару страниц. Оставался еще один лист. Мамай не появлялся. Заметив ссылку на курс физики Фейнмана, я решил дочитать. Далее Саничев придумывал всякие ситуации, доказывая, что космический лифт работать не будет. Некоторые примеры показались мне удачными.

«Вообще говоря, – написал автор в заключение, – центробежная сила инерции всегда равна силе гравитации. Это по определению. Повторяю: всегда равна. Если на высоте гравитация меньше, значит, меньше инерция. Превышения силы нет и подъема не будет.

С уважением, С. Саничев».

Невольно усмехнувшись, я отложил письмо. Статью про лифт я читал. На вопрос шефа по поводу я ответил, что это есть «Дзе бред оф сивой кейбл». Недавно была напечатана еще статья, такая же бредовая. Имя Гулиа тоже известно. Пару лет назад он опубликовал что-то об алфизиках. Я развернулся вместе с креслом к картотеке и выдвинул ящик на букву «г». Так: Генин, Гирин… вот и Гулиа. Достав карточку, я прочитал: «Гулиа Нурбей. Алфизики XX века», «ТМ».

– Есть такая партия! – пробормотал я, вспоминая содержание статьи, в которой автор рассказывал о своей нелегкой борьбе с буйным племенем изобретателей инерцоидов.

«Ну, что ж, – подумал я. – Материал прочитан, пора подводить итоги. Статья профильная, в формате. По-моему, можно печатать. Чем мы хуже “ТМ”? Ничем мы не хуже. И Тюмень нам не указ, пусть качает нефть и газ». Я прикрепил к статье небольшой листок бумаги. Написав на листке несколько слов, я перебросил материал на соседний стол. Не успел я задвинуть ящик, как дверь в редакцию распахнулась. Вошел Мамай.

Вообще-то Мамаева надо видеть. При росте двести пятнадцать сантиметров он весит сто пятьдесят килограммов, и это без одежды. Пальто Мамай носит шестьдесят четвертого размера, а ботинки – сорок восьмого. Сил у него, как у матерого медведя, а может, и больше. Однажды на уборке картофеля он поспорил с местным бригадиром на «полкило водки» и за шесть минут закидал бортовой ЗИЛ-130 мешками с картошкой. А когда ошеломленный колхозник отказался бежать в магазин за бутылкой, Мамай рассердился, залез в грузовик и выбросил мешки еще быстрее.

После взаимных приветствий (а мы не виделись с весны) Мамаев осторожно опустился на застонавший под ним стул и расправил на груди роскошную старообрядческую бороду, привезенную с Алтая. Затем выложил на стол толстую серую папку с тесемками, завязанными бантиком. Профессионально скосив глаза, я прочитал надпись «Мерт. звезд.», сделанную зеленым фломастером. На вопрос о состоянии здоровья, Мамаев приободрился и начал ругать здравоохранение вообще и районную поликлинику в частности, выдав полный набор эпитетов в адрес участкового врача. Из междометий я понял, что две недели назад Мамай неважно себя почувствовал. Предупредив, что занятия отменяются, он пошел в поликлинику, где напоролся на профосмотр. Это такой день, когда терапевт принимает не больных людей, а наоборот, здоровых для выявления у них признаков профзаболеваний. Мамаев об этом ничего не знал и на предложение терапевта назвать номер цеха гордо заявил, что он не рабочий, а преподаватель. После чистосердечного признания медсестра, которая в углу что-то записывала мелким почерком в толстую тетрадь, набросилась на Мамая с упреками, что нельзя больным лезть на прием в часы, отведенные здоровым людям. Но Мамай не такой человек, чтобы уступить какой-то пигалице в белом халате. Бесплатное здравоохранение гарантировано нам конституцией, этому даже в медучилище учат. После короткой перепалки терапевт велела выдать больному градусник и выставила в коридор, предупредив, что без температуры не примет.

– Белов! – возмущенно тряс бородой Мамаев. – Ты сам всю жизнь мучился зубами. Ты знаешь, что зубные врачи – все палачи. Сколько раз я мерил температуру в поликлинике, градусник у них всегда показывает меньше, чем мой дома. Они там особые градусники держат. Это тайное изобретение оборонки, я точно знаю.