Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Виноградов cтр.№ 80

В конце января 1982 г. во время беседы в МИДе с зав. европейским департаментом спросил его, почему запрещены в Иране столь популярные курсы русского языка. Тот ответил, что «штаб по проведению культурной революции» считает, что для рассмотрения этого вопроса нужно прежде всего определить, что за люди и с какой целью хотят изучать русский язык (!!). И вообще решено, что изучение иностранных языков в Иране нужно только для тех, кто будет работать профессиональным переводчиком (!), а их не так уж много требуется. Для всех остальных изучение иностранных языков вредно, поскольку их знание будет вносить в Иран коррумпированный образ жизни.

Я все-таки усомнился: действительно ли по всей стране запрещено свободное изучение не только русского, но и других иностранных языков? Ведь, например, посольство ФРГ открывает специальную школу на немецком языке, чтобы дети иранцев могли ее посещать (в основном, конечно, верхних слоев общества), существуют курсы английского и французского языков. Мой собеседник лишь мог буркнуть что-то насчет сохранившихся «плохих привычек».

Мы уже говорили о запрете всякой неиранской музыки, а из самой народной музыки было изгнано все женское пение и всякая «лирика». Революция родила много интересных и искренних маршей-песен, но они тонули в куче примитивных композиций.

Сильный удар был нанесен по изобразительному искусству. Появилась, правда, масса плакатов, иногда весьма выразительных, но чаще всего изобразительная продукция смаковала кровь, жертвы, жестокости, страдала натурализмом при весьма бедном, скажем, идейном содержании.

Кинотеатры после нескольких послереволюционных месяцев свободы были закрыты. Причина была объявлена очень простая: власти не имеют критериев, какие фильмы можно показывать. Позднее они открылись, только были запрещены все советские фильмы.

В конце 1980 г. Хомейни дал разъяснение: «Шахматы – дело запретное, разжигают ненужный азарт. Они так же вредны, как и университеты». Видимо, игра в шахматы продолжалась, так как в канун 1982 г. он издал официальную фетву о запрете игры в шахматы, даже если и играют не на деньги. Аналогичной участи подверглась традиционная народная игра – нарды. Впрочем, на улицах и в лавчонках вы всегда могли купить и шахматы, и нарды, не говоря уже об игральных картах. Так что фетва фетвой, а жизнь жизнью.

Спорт стал делом только мужчин, особенно два любимых иранцами вида: футбол и классическая борьба. Уровень, конечно, понизился. И немаловажную роль сыграло искусственное отделение иранских спортсменов от остального мира. Началось это с отказа участвовать в Московской олимпиаде 1980 г. Несмотря на антиамериканские лозунги, иранское руководство последовало за США и некоторыми другими западными странами, не пустив в Москву своих спортсменов, хотя иранский олимпийский комитет был решительно за участие, даже Банисадр был «за». Готбзаде был «против», он следовал американской линии, но тем не менее просил нас неофициально «устроить» билеты для его родственников на Олимпийские игры в Москве.

Экономическое положение Ирана с начала событий, предшествовавших революции, т. е. с весны 1978 г. и вплоть до того времени, как я покинул Иран – весной 1982 г., так и не стабилизировалось.

С самого начала революции ее руководители ясно заявили об отказе от гигантских планов шаха ускоренной индустриализации страны. Более того, последовали «обоснования» духовных деятелей о том, что промышленность вроде бы вообще не нужна идеальному исламскому обществу, каковым им уже мерещился Иран. «Проживем с малыми потребностями!» – убеждали муллы людей. Особо забеспокоились многочисленные лавочники: что же будет источником доходов, если резко сократится выпуск и, следовательно, потребление товаров?

Замерли многочисленные стройки, уныло торчат строительные краны, ржавеют от дождей, заносятся зимой снегом, летом – песком. Гниет и арматура, ежами торчит во все стороны из недостроенных домов.

Крупная проблема – добыча нефти. Нефтяной экспорт при шахе субсидировал все экономическое развитие Ирана, служил источником оплаты импорта не только продовольствия, оборудования, предметов роскоши, но и вооружения.

Новое иранское руководство после революции объявляет о решении резко, в три раза, сократить добычу и, следовательно, экспорт нефти. Стране не нужно столько денег, обойдемся малым (а может быть, дело было в нехватке запчастей и бегстве иностранных специалистов?). Прекращается экспорт газа в Советский Союз под надуманным предлогом недостаточно высоких цен, хотя поставками газа Иран расплачивался за построенные с помощью Советского Союза крупные промышленные предприятия. Газ опять стал сжигаться на промыслах.

Постепенно деньги в казне таяли. Захват американских заложников и последующее их освобождение, которое вылилось фактически в удовлетворение требований американцев об уплате американским фирмам их «потерь» от иранской революции, нанесло ощутимый удар по казне. С началом войны с Ираком срочно стали требоваться громадные средства на закупку на международном черном рынке по спекулятивным ценам вооружения, боеприпасов и запасных частей.

Снова ставится вопрос об увеличении добычи нефти. Помогает и происшедшее повышение цен на нефть. Валютное положение несколько улучшается. Но главное – промышленная активность низка. В стране массовая безработица. А у правительства вообще нет никаких планов экономического развития, даже концепции «исламской экономики» нет. Серая, безрадостная, бесперспективная жизнь.

Деревня в несколько ином положении. Она, если не будет катастрофических природных событий, сама себя прокормит. А вот городу будет давать в зависимости от того, что сама сможет купить в городе.

Пока в городе есть товары, идут и сельскохозяйственные продукты в город. Сельскохозяйственное производство даже увеличивается, безработные тянутся обратно в деревню, а раньше их соблазнял город с его стройками и возможностью быстро разбогатеть.

Однако приходится говорить об экономическом хаосе. Это чувствуем мы, имея повседневные контакты с новыми иранскими руководителями экономики, поскольку экономические связи с нашей страной довольно внушительны. Обыватель или просто иностранец ощущает этот хаос, видя пустые лавки без товаров, взлетевшие цены и… появление сотен тысяч мелких торговцев, продающих всякую мелочь на тротуарах, в примитивно, наспех сделанных киосках, ларьках, в том числе на красивых больших улицах, где раньше строго-настрого запрещалось появляться уличным торговцам. Тогда горели огни рекламы шикарных магазинов, где продавались изделия всех стран мира.

Первой жертвой «регулирования» торговли по-исламски стали… торговцы музыкой. Эти магазины закрыли из-за торговли «неподобающим товаром» – пластинками, кассетами, нотами, в том числе и классической музыкой. Ретивые лавочники выплеснулись все же на тротуары со своими стереофоническими проигрывателями, несмотря на периодические облавы пасдаров. Торговать начали почти все. Город превратился в какую-то разнузданную ярмарку.

Большие перемены происходили в армии. Почти каждый день. Чистки следовали за чистками. И все-таки армия оставалась армией – организованной силой. Все остальное в стране было либо полностью разрушено, либо стояло в бездействии, либо создавалось. Армия как организованная сила оставалась.