Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 12

«Праславянам с юга грозили киммерийцы. Приднепровские славяне оказались впервые в своей истории под ударами первых кочевников-степняков. Однако праславяне, жившие в приднепровской лесостепи, нашли в себе достаточно сил для того, чтобы, во-первых, создать по образцу киммерийского своё вооружённое всадничество, а во-вторых, выстроить примерно в IX–VIII вв. до н. э. (это более чем за полторы тысячи лет до святого Владимира! – С.К.) на границе с киммерийской степью целую систему крепостей, в которых могло укрыться от набега всё население окрестного племени».

Подчеркну: праславяне защищали именно всех, а не избранных. Так, к VI веку до нашей эры относится постройка – с участием всего населения – громадного укрепления в Поворсколье с площадью около 40 квадратных километров, с периметром стен почти 30 км. «Весь комплекс справедливо рассматривают как укрепление, построенное для союза племён, разместившихся по Ворскле. На случай опасности здесь действительно могли укрыться десятки тысяч людей со своими пожитками и стадами», – замечает Рыбаков.

Это – данные раскопок. Но академик Рыбаков проводит и интересное исследование связи с реальными археологическими данными южнорусских, украинских легенд Поднепровья о страшном Змее и Кузнецах-змееборцах. Переходя к связи жизни и мифа, он пишет:

«Праславяне на Тясмине и на Ворскле – на пограничье с киммерийско-скифской степью – строят разнообразные мощные укрепления, требовавшие всенародного участия. Здесь первобытность подходит к своему высшему пределу, и мы вправе ожидать рождения новых представлений и вправе искать их следы в позднейшем фольклоре. Филологи справедливо считают эпоху металла и патриархата, когда происходит этническая и политическая консолидация, временем зарождения новой формы – героического эпоса».

И кто же становится эпическим героем у наших праславянских предков? Рыбаков отвечает на этот вопрос так:

«В праславянской области рождение плуга, кузницы и воинов-богатырей происходит в единое время; культурный герой-кузнец и воин, защищающий свой народ, хронологически слиты воедино».

Итак, славянским героем оказывается не завоеватель, а защитник. Причем защитник, соединяющий в себе и созидательное начало, и силу, способную вооружённой рукой защитить ею же созданное!

Защитить слабых способен лишь добрый, злой их обижает. И русские Кузнецы-богатыри в легендах борются с беспощадным Змеем, пожирающим и старого, и малого. В образе Змея исследователи справедливо усматривают олицетворение степняков-кочевников, выжигавших всё дотла. Как видим, огненные языки внешней беды пылали на Земле Русской задолго до монгольского нашествия.

Победив Змея, божественные Кузнецы запрягают его в выкованный ими плуг и пашут на нем гигантскую борозду. Причём оружием победы становится не меч, а кузнечные клещи – когда чудесный Кузнец схватил Змея клещами, то Змей предложил: «Довольно, будем мириться: пусть будет вашего света половина, а половина – нашего… переделимся». В ответ же слышит: «Лучше переорать свет, чтобы ты не перелезал на нашу сторону брать людей».

Итак, силой Добра и Труда создаётся такое положение дел, когда на пути агрессии воздвигается непреодолимая преграда. Соответственно, не агрессивность, а сдерживание агрессии – изначальная воинская философия русского праславянства! Миролюбивая политика России восходит к традициям нескольких тысячелетий.

В народной памяти сохранилось название «Змиевы валы». Так называют остатки древних оборонительных сооружений, проходивших южнее Киева по берегам Днепра и вдоль его притоков. Следы валов сохранились по рекам Вита, Красная, Стугна, Трубеж, Сула, Рось… Они достигают десятков километров длины и десяти метров высоты…

О времени их возведения спорят – одни относят его к I тысячелетию до нашей эры, другие – к I тысячелетию уже нашей эры… Есть версия о постройке валов при великом киевском князе Владимире Святославиче и его преемниках одновременно с постройкой крепостей по Десне, Остру, Трубежу, Суле, Роси и Стугне для обороны от печенегов и половцев.

Но, скорее всего, верны все три версии – по преемственности. Задача обороны русского славянского народного ядра от степных набегов стояла перед русскими славянами в течение не одного тысячелетия, поэтому валы возвели очень давно, а потом их развивали, укрепляли, дополнительно подсыпали и усиливали их оборонительное значение постройкой крепостей…

Причём Змиевы валы хорошо увязываются с праславянскими защитными сооружениями против кочевников-киммерийцев, обитавших в причерноморских степях в I тысячелетии до нашей эры.

Показательно, что русские народные сказки связывают появление Змиевых валов не только с Кузнецами-змееборцами, но и с богатырём Никитой Кожемякой… Победив змия, осадившего Киев и требовавшего дани в виде детей, Никита, как и Кузнецы, впряг погань в железный плуг и проложил рубежную борозду до самого моря.

Очищая предания от мифологического элемента, их не только можно, но и нужно рассматривать как важнейший дописьменный источник исторических сведений. Прекрасный советский историк, академик Борис Дмитриевич Греков (1882–1953) считал, что «народ, переживший на протяжении своей истории много тяжёлых и радостных событий, прекрасно их запомнил, оценил и пережитое передал на память следующим поколениям»…

«Былины, – писал Греков, – это история, рассказанная самим народом, – и пояснял. – Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут могут быть фактические ошибки, объясняемые тем, что опоэтизированные предания не записывались, а хранились в памяти отдельных людей и передавались из уст в уста, но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события, самым непосредственным образом в них участвовавшим…»

Блестяще аргументированная точка зрения! От археологических дописьменных праславянских времён не осталось ни одного свидетельства, зафиксированного в человеческом слове – исключая, разве что, искажённые сведения античных и древних восточных авторов, сообщавших о русских славянах. И, всё же, мы имеем точные исторические свидетельства о сути тогдашних исторических процессов, дошедшие до нас спустя тысячелетия через живое изустное народное предание… Греков, цитируя Байрона, справедливо подытоживал: «Глубоко прав… Байрон, указывая на то, что историк чаще вводит в заблуждение, чем народная песня».

Хотя и лесистая, однако равнинная, Русь, особенно в зоне, граничащей со степью, всегда была удобным полем для нашествия агрессора. Поэтому и во время создания праславянских легенд, и много позже, русским людям приходилось воевать часто и кроваво. Не всегда это были лишь оборонительные войны, о чём позднее будет сказано, однако в первооснове русского национального характера агрессивность не привилась – что видно и по составу пантеона основных языческих русских богов.

Список их составил киевский великий князь Владимир в 980 году нашей эры – когда готовил крещение Руси. Вот этот список: громовержец Перун, повелитель ветров Стрибог, солнечно-огненные Даждьбог и Хорс, крылатый пёс Симаргл, охраняющий посевы, и богиня Макошь – пряха судьбы. Этот список – некий официальный итог мифотворчества многих поколений.