Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - читать онлайн книгу. Автор: Томас Эсбридж cтр.№ 93

Если его видение левантийского мира показательно — а следует помнить, что Ибн Джубайр был посторонним человеком, который прибыл в этот регион на несколько месяцев, а потом его покинул, тогда явно неудавшаяся попытка Саладина отдать предпочтение джихаду становится более понятной. [199]

Какой бы ни была истинная глубина вражды между исламом и франками, в течение следующего года кризис власти в Иерусалимском королевстве обострился. Осенью 1184 года состояние Бодуэна IV снова ухудшилось, и вскоре стало ясно, что король умирает. Несмотря на постоянно одолевавшие его сомнения относительно преданности Раймунда Триполийского, Бодуэн назначил графа регентом. Единственной реальной альтернативой этой кандидатуре был Рено де Шатийон, который был занят обороной Трансиордании. В середине мая 1185 года Бодуэн IV умер, достигнув возраста двадцати трех лет, и был похоронен рядом со своим отцом Амори в церкви Гроба Господня. Почти весь период своего беспокойного правления Бодуэн сражался с кошмарными трудностями — он понимал, что не может эффективно управлять, вместе с тем не в состоянии обеспечить приемлемую замену или устроить успешную передачу власти. Тем временем мусульманская угроза возрастала. Юный король мужественно боролся с немощью, но не мог контролировать амбиции своих могущественных подданных и нередко ошибался в суждениях. Одной из его главных ошибок стало то, что он в 1183 году отказал в поддержке Ги де Лузиньяну. Он вошел в историю как трагическая фигура, человек, стремившийся защищать Святую землю, но положивший начало десятилетию гибельного упадка.

В 1185 году Саладин снова обратил свое внимание на мусульманскую Месопотамию. Новые попытки договориться с Мосулом в начале 1184 года снова оказались неудачными, несмотря на то что султан продолжал усиливать свое влияние в регионе и завоевал поддержку близлежащих иракских поселений, применяя то запугивание, то подкуп. Однако к 1185 году стало ясно, что необходима вторая экспедиция за Евфрат, чтобы власть Айюбидов окончательно укрепилась и Мосул подчинился их воле. Сирия и Египет были защищены годовым перемирием с Раймундом Триполийским, которое было заключено той весной. И Саладин направился на восток из Алеппо во главе большой армии. Его сопровождали Иса и аль-Маштуб. Позднее к ним присоединился Кеукбури.

Все еще заботясь о поддержании своего имиджа борца за веру и объединителя мусульман, Саладин отправил послов в Багдад, чтобы объяснить эту кампанию, снова прибегнув к уже привычным заявлениям. Сначала создалось впечатление, что Изз ад-Дин Мосульский склонен к переговорам, но его дипломатические усилия оказались бессистемными и, возможно, предпринимались только для ослабления военного импульса Айюбидов. Довольно скоро султан предпринял вторую осаду Мосула — в разгар лета. Кампания оказалась непримечательной: прогресс был настолько медленным, что Саладин начал всерьез подумывать сломить упорство горожан, изменив русло реки Тигр — направив ее в сторону от города, чтобы прекратить водоснабжение. В августе он ушел на север, чтобы завершить завоевания в регионе Дийяр-Бакр, и к осени большая часть мусульманской Месопотамии уже была на стороне Айюбидов — или подчинившись добровольно, или уступив силовому воздействию. Только Изз ад-Дин не склонил головы, но и его сопротивление понемногу пошло на убыль.

В это время — 3 декабря 1185 года — султан заболел — подхватил лихорадку — и убыл в Харран. Шли недели и месяцы, его силы уменьшались, а тревога его приближенных усиливалась. На протяжении всего периода Имад аль-Дин, который путешествовал на восток вместе с Саладином, обменивался взволнованными письмами с аль-Фадилем. В них была тревога, страх и смятение, которые теперь охватили мир Айюбидов. Дважды казалось, что султан идет на поправку и опасность миновала. Один раз аль-Фадиль даже радостно сообщил, что получил записку, написанную рукой Саладина, но в обоих случаях его состояние снова ухудшилось. Придворные доктора, прибывшие из Сирии, спорили о возможных методах лечения, сидя у постели Саладина, который то впадал в забытье, то снова возвращался к реальности. Его тело было полностью истощено. Сидя рядом с больным, Имад аль-Дин писал, что «боли у султана усилились, также возросли его надежды на милосердие Господа». Еще он заметил, что «распространение плохих новостей скрыть невозможно, особенно когда доктора выходят и говорят, что надежды нет. Тогда ты видишь, как люди отсылают свои сокровища». В начале 1186 года аль-Фадиль написал, что в Дамаске «сердца трепещут, а на языках полно слухов». Он просил, чтобы султана привезли с границ его земель в безопасную Сирию.

В январе Саладин продиктовал свое завещание, и к середине февраля аль-Адиль прибыл из Алеппо для того, чтобы поддержать его. Но также он желал быть рядом, когда надо будет взять власть в свои руки, если это понадобится. Тем временем другой Айюбид ускользнул из Харрана, чтобы спровоцировать восстание. Насир ад-Дин, сын Ширкуха, хранил и пестовал жгучую зависть к возвышению Саладина в Египте, то есть в регионе, на который он сам мог претендовать еще в 1169 году, как наследник Ширкуха. В 1170 году посредством уступки Хомса была куплена его вынужденная лояльность, но теперь, когда смерть султана казалась неизбежной, Насир ад-Дин увидел для себя шанс возвыситься. Тайно собрав войска в Сирии, он стал вынашивать планы захвата Дамаска. Но время он выбрал неудачно. В последние дни февраля султан пережил кризис и начал медленно, но верно поправляться. К 3 марта Насир ад-Дин был уже мертв. Согласно официальной версии, он скончался от какой-то стремительно развивающейся болезни, но в народе ходили слухи, что его отравили агенты Саладина.

Таким образом, в начале 1186 года султан столкнулся лицом к лицу с собственной смертью. Часто утверждали, что после этой встречи он стал другим человеком. У него было время подумать о своей жизни, вере и достижениях в многочисленных войнах, которые он вел против франков и против своих братьев-мусульман. Некоторые современники называли это моментом глубоких превращений в жизни и карьере султана. Впоследствии он посвятил себя делу джихада и возвращению Иерусалима. Очевидно, во время болезни он поклялся употребить всю свою энергию для этой цели, независимо от того, на какие жертвы придется пойти. Имад аль-Дин писал, что болезнь была знаком свыше, она «пробудила [Саладина] от сна забывчивости». Он отметил, что султан позже консультировался с исламскими юристами и теологами относительно своих моральных обязательств. Аль-Фадиль, который был против придания главного значения Мосульской кампании, теперь старался убедить Саладина вообще отказаться от агрессии против мусульман. На деле болезнь Саладина заставила его в марте 1186 года пойти на компромисс с Мосулом. Зангидский правитель Изз ад-Дин остался у власти, но признал господство султана, включил его имя в пятничную молитву и обещал выделить войска для священной войны. [200]