Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю - читать онлайн книгу. Автор: Томас Эсбридж cтр.№ 124

Еще на Западе Ричард и Филипп договорились, что все свои приобретения на Святой земле будут делить поровну. Поэтому их флаги вместе взвились над Акрой. Ричард занял королевский дворец и взял под стражу аль-Маштуба и половину пленных, а Филипп потребовал для себя прежнюю резиденцию тамплиеров, а также Карагуша и оставшихся пленных. При этом и у других крестоносцев осталось мало возможностей утолить свою жажду наживы. В попытке утвердить свои королевские права Ричард сорвал со стены знамя герцога Леопольда V Австрийского, крестоносца, прибывшего в Акру в апреле. Этот пример историки часто приводят как свидетельство грубости и несдержанности английского монарха. Впоследствии Ричард, конечно, сожалел о недобрых чувствах, порожденных этим эпизодом, но в то время его ум был занят защитой своих неотъемлемых прав, и его обращение с Леопольдом вызвало молчаливое одобрение Филиппа. Среди крестоносцев, разумеется, были недовольные жалкой добычей, но для большинства вкус жизни, теперь свободной от ежеминутной угрозы смерти, был сладок. Люди вошли в Акру «с танцами и радостью». Теперь, как заметил один латинский очевидец, «они могли наслаждаться жизнью и наконец отдохнуть». В действительности довольно скоро большинство из них погрузились в обычные для военных людей радости — спиртное, азартные игры, проститутки. [285]

Захват Акры никоим образом не означал завершения Крестового похода, но это был важный шаг к возвращению христианам Святой земли. В какой-то мере это было потому, что порт теперь становился береговым плацдармом для христианского Запада. Однако понятию об Акре как «воротах в Палестину» не следует придавать слишком большое значение. Тир, расположенный севернее, все время оставался в руках латинян и, если бы Акра не пала, мог стать второстепенным плацдармом на левантийском материке. Истинная важность падения Акры заключается в другом.

Египетский флот Саладина, жемчужина его вооруженных сил, стоял на якоре во внутренней гавани города. Основная часть флота султана, осуществлявшего снабжение города — всего около семидесяти судов, — постепенно оказалась в ловушке в окруженном порту. Теперь этой армадой овладели крестоносцы, что значительно усилило их военно-морское могущество и одним ударом положило конец мечтам Саладина оспорить господство христиан на Средиземном море. На протяжении всей оставшейся части Третьего крестового похода франки обладали безоговорочным господством на море.

Захват Акры имел и менее осязаемые последствия. Он существенно поднял моральный дух латинян. Вероятно, после этого крестоносцы наконец поверили, что самое страшное осталось позади, что ужасы 1187 года, Хаттина и Иерусалима уже в прошлом и у них есть шанс одержать верх в священной войне. Задача направить эту крепнущую уверенность в нужное русло — к захвату Святого города — выпала на долю Ричарда I и Филиппа-Августа.

В противоположность этому Саладин очутился перед куда более безрадостной реальностью. На протяжении двадцати одного месяца он безраздельно посвящал себя Акре, собирал ресурсы по всей своей великой империи, чтобы защитить город. Раньше, ведя джихад, султан неизменно выказывал нежелание связываться с изнурительными реалиями осадной войны. Но здесь, в Акре, он стоял насмерть. И, столкнувшись с вроде бы бесчисленными армиями Третьего крестового похода, потерпел неудачу. В критические моменты — осенью 1189 года и летом 1190 года его командованию не хватило решительности. Кроме того, он был физически ослаблен болезнью. Все время, проведенное в Акре, он отчаянно старался собрать достаточные людские силы и ресурсы, отвлекаясь на другие нужды империи и на необходимость защищать Сирию от немцев, и весь этот период он не прекращал стремиться к пробуждению, оживлению мусульманского мира, уставшего от долгих лет священной войны.

Если говорить о военных потерях, даже учитывая стратегически важное положение порта Акры, эта неудача была далеко не решающей. Но ущерб репутации Саладина, его образу триумфатора — борца за веру был неизмерим. Именно его аура непобедимости, так долго и тщательно создаваемая, объединила ислам. Миф о Салах ад-Дине аль-Насире (защитнике), боготворимом моджахеде, удерживал его армии в поле. Теперь трещины в этом внешнем облике стали глубже. Окруженный криками, стонами и плачем потрясенных людей, Саладин приказал начать общее отступление в Саффарам. Там он собирался перегруппировать войска и подумать, как восстановить репутацию и отомстить. [286]

После завоевания Акры роль Ричарда Львиное Сердце в Третьем крестовом походе изменилась. Он покинул Запад только что коронованным монархом, который превосходил Филиппа и возрастом, и богатством, и военным опытом, но все же нередко чувствовал, что находится в тени Капетинга. В середине июля 1191 года распространился слух, что Филипп готовится уехать со Святой земли. 22 июля, после того как Ричард решил выпустить совместную декларацию, подтверждающую, что оба короля останутся на Святой земле еще три года или вплоть до завоевания Иерусалима, французский король раскрыл карты. Он посчитал, что завоеванием Акры выполнил свою клятву, и теперь намерен как можно скорее вернуться во Францию. «Боже правый! — написал один крестоносец. — Какой крутой поворот!»

Разобраться в неожиданном решении Филиппа непросто, поскольку современные свидетельства весьма противоречивы. В разных источниках сказано, что Филипп был безнадежно болен, что Ричард пустил слух о болезни и смерти маленького сына и наследника Капетинга и что трусливый французский король бросил крестоносцев, оставив свои армии без средств. На самом деле, вероятнее всего, на решение Филиппа повлияло одно главное соображение: он в первую очередь король и уже потом крестоносец. Конечно, священная война — богоугодное дело, и Филипп не имел ничего против выполнения своей части работы, но сердцем он всегда был в своем королевстве, занимался его управлением и расширением. Подходящий случай представился довольно скоро. В июне в Акре умер граф Филипп Фландрский, и король Филипп стал наследником части его графства — процветающей области Артуа. [287] Чтобы не упустить столь ценного наследства, Филиппу необходимо было быть на Западе. И он вполне разумно поставил интересы королевства выше интересов Крестового похода.

Какова бы ни была действительная мотивация Филиппа, очевидно одно: его отъезд был унизительным. Даже самые строгие европейские критики Ричарда I осудили бегство французского короля. Чтобы еще больше ухудшить ситуацию, большинство, подавляющее большинство французской аристократии предпочло остаться. Только Филипп Неверский последовал за своим сувереном. Возможно, отъезд Филиппа-Августа и вызвал всеобщее осуждение современников, но мы не имеем права закрывать глаза на тот факт, что Филипп внес реальный вклад в Третий крестовый поход. Многие короли латинского христианского мира отрекались от своих крестоносных клятв и никогда не ступали ногой на землю Утремера, среди них — отец Ричарда английский король Генрих II. Возможно, Филипп и не рыдал, как поведал нам один из его сторонников, когда его корабль отплывал на Запад. Но тем не менее он немало сделал для священной войны. [288]