Экватор - читать онлайн книгу. Автор: Мигел Соуза Тавареш cтр.№ 54

Он был игрок. Страстный картежник, обладатель порока, щедро вскормленного во время ночных посиделок с коллегами в Бангалоре, и, одновременно, игрок по отношению к собственной жизни. Индия упрочила в нем вкус к большим ставкам, приучила верить в судьбу, привила тягу к риску и к жизненной позиции в духе «все или ничего». Дэвид вел себя так, будто у него не было времени на проигрыши, будто с каждой ставкой он должен был поставить на кон всё, что у него есть, использовать любую из возможностей, любой малейший промах соперника. Он спешил жить, подгонял события и никогда не ждал, что судьба сама постучит в его дверь. В этом и заключалась его привлекательность, его внутренняя притягательность, в первую очередь, для женщин, которые всегда чувствовали это, попадая в его орбиту. Именно это обезоруживало его врагов, а других — тех, с кем он конкурировал в профессии, в любви или за карточным столом — попросту дезориентировало: они попросту не знали, как ответить на его удар или отреагировать на только что сделанную им ставку. Именно этим, в тот самый вечер, он смог покорить и подчинить себе Энн, когда они ехали на рикше к ее дому. Он заранее договорился с извозчиком-сикхом, чтобы тот ехал медленно, и потом, в какой-то момент, взял Энн за руку и прямо посмотрел в ее бездонные глаза: «Мы можем следовать условностям и остановиться, прямо сейчас, или же продолжить наши отношения, не теряя времени. Так или иначе, вы — женщина моей жизни, и я никогда не исчезну из вашей жизни. Выбор за вами, но суть его одна: сделать сейчас или потом то, что уже неизбежно». Она поняла, что он прав и что бесполезно откладывать то, у чего нет другого решения и другого исхода. И она сдалась, отдала той жаркой и влажной делийской ночью всё, что накопила в себе до сих пор — в виде нравоучений, предусмотрительных поступков, отложенных решений и великих планов на будущее. Энн тогда будто бы родилась заново, и всё, что было накоплено ее жизнью до этого, показалось ей бесполезной игрой в предсказания вопреки тому, что уже давно предначертано судьбой. Дэвид собрал весь урожай разом. Не осторожно срезая растущий цветок, а, словно обжора, проглотив весь этот пышный сад одним махом.

Менее чем через два месяца, когда уже был неизбежен уверенно назревавший скандал, Энн Рис-Мор и Дэвид Джемисон поженились. По истечении еще нескольких месяцев выяснилось, что так страшившая отца-полковника возможность преждевременной беременности оказалась опасностью, которая не имела под собой оснований: Дэвид оказался бесплодным, как показало проведенное плановое медицинское обследование. Сифилис, заработанный им в борделе махараджи в Бангалоре, вроде бы, вылеченный, оставшийся лишь в воспоминаниях о мучительных колющих болях и об унизительном лечении, которому он был вынужден себя подвергнуть, оставил, тем не менее, неизгладимый след в его организме и в его самооценке. Несмотря ни на что, Энн восприняла эту новость с большей стойкостью, чем все остальные: «Я не поменяю любимого и обожаемого мною мужчину на потенциального отца-производителя», — именно таким было объяснение, которое она дала себе, своим подругам и своим родителям. Это был первый раз, когда Энн пообещала себе, что никогда не бросит своего мужа.

Хуже всех воспринял это известие полковник. Во-первых, потому что он понял, что у него уже не будет внуков от его дочери или, как он говорил, «тех единственных внуков, о которых мы будем знать наверняка, что они наши». Во-вторых, потому что сведения о прошлой развратной жизни зятя («и еще с кем — с девками махараджи!») добавляли к его портрету ряд негативных штрихов, однозначно характеризующих его отнюдь не кроткий нрав и поведение. Полковнику вообще не очень нравилось то, с какой несвоевременностью тот появился в их семье, поставив их перед свершившимся фактом, нарушив все их с женой планы относительно будущего единственной дочери. Ему не нравилось и то, как быстро Дэвиду удалось пройти сразу несколько этапов чиновничьей карьеры и в неполные тридцать лет уже получить важную, влиятельную должность в аппарате самого вице-короля. Непростым оказался для полковника и разговор с будущим зятем о том, может ли он и его семья, при их социальном статусе, рассчитывать на приглашение самого вице-короля на свадьбу дочери, — даже не сам разговор, а то, что позже Рис-Мор старший узнал, что лорд Керзон принял-таки приглашение Дэвида. И не из-за полковника и его заслуженной семьи, а из-за Дэвида. За шесть лет в Индии этот молодой человек смог добиться того, чего он сам не имел здесь к концу своей жизни, отданной служению Короне, и чего его сыновья, служащие на границах Империи, вдали от правительственных кабинетов и салонов махараджей, не добьются уже никогда. И это все при том, что Джемисон не имел ни происхождения, ни денег, которые могли бы ему в этом помочь. Последнее казалось полковнику еще более необъяснимым, вызывая в нем бессильное отчаяние и негодование.

— Скажи мне, дочь моя, — спросил он как-то Энн, будучи уже не в силах сдерживать себя: — Может, у твоего мужа есть состояние, которое он где-нибудь прячет?

— Нет, отец, насколько я знаю, нет.

— Может, хотя бы что-то от отца там, в Шотландии?

— Нет. Его отец, который, как ты знаешь, еще жив — обычный торговец. Живет он небедно, но не более того. Дэвиду пришлось четыре года ждать, прежде чем он смог поступить на службу в Гражданскую администрацию, несмотря на то, что среди кандидатов он был самым подготовленным. А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что, знаешь ты это или нет, в Regent’s твой муж делает очень большие ставки, играя в покер. И это очень широко обсуждают. Никто не может понять, как человек, не имеющий состояния, может играть настолько по-крупному.

— Так, он выигрывает или нет?

— Выигрывать-то выигрывает. Только вот происходит это потому, что мало кому удается угнаться за его ставками. Как будто кто-то его прикрывает…

Несмотря на содержавшийся в словах отца явный намек, Энн не могла удержаться от того, чтобы улыбнуться:

— Наверное, он берет не везением, а смелостью.

— Может, и так. Отваги у него — хоть отбавляй, а вот со скромностью плоховато.

— Ну, отец, вы ведь понимаете, что мы сейчас похожи на двух завистников. Дэвид в жизни далеко пойдет потому, что он умен, предприимчив и способен рисковать там, где другие не осмелятся. И потому, что он прекрасно знает колонии и их людей, в отличие от тех, кто даже не пытается добиться этого: вот, скажите, сколько чиновников Гражданской администрации могут, как он, бегло говорить на хинди и изъясняться на арабском? Вы прекрасно понимаете, что его ждет большая карьера. Именно это ему и не прощают те, кто ему завидует. Однако вам-то, мне кажется, как раз стоило бы гордиться тем, что он ваш зять и муж вашей дочери.

Полковник задумался и замолчал, глядя на небольшой сад с кустами роз и бугенвиллей, за которыми его жена ухаживала с заботой англичанки, живущей вдали от дома. Да, он находился здесь уже около шестидесяти лет, но не говорил ни на хинди, ни на арабском. Он никогда не охотился на тигров, не посещал дворец вице-короля, не присутствовал на банкете махараджи и, уж конечно, не проводил досужие часы с наложницами местных князей. Однако попробовал бы хоть кто-нибудь сказать, что он не знает Индию!