Наваждение - читать онлайн книгу. Автор: Мелани Джексон cтр.№ 44

Нинон высунулась из окна своей спальни, махнула мне рукой и тут же снова исчезла. А потом мимо меня промелькнула тень, напоминающая mamita. Я не стал ее окликать. Если за ней гонится Д. 3., то не стану им мешать.

Нинон появилась спустя несколько минут. Обеими руками она прижимала к себе кошачью переноску, на ногах держалась неустойчиво и выглядела крайне злой. Ее вещи были уже погружены в джип. Я сам проверял. Она собралась еще до того, как идти ко мне, зная, что, что бы ни случилось, ей не стоит здесь торчать в ожидании вскрытия трупа.

Эту часть рассказа вы уже слышали. Я не хочу нагружать вас ненужными подробностями. Мне нужно вовремя себя одергивать, так как я больше не веду повествование от третьего лица и не соблюдаю правил, в которых говорится, что я как писатель-беллетрист должен свести монолог с самим собой и описательное повествование к минимуму, а не твердить снова и снова о вещах, которые волнуют меня одного. А тот факт, что история правдивая, да еще и случившаяся непосредственно со мной, не дает мне права быть занудным. Тем не менее я должен отметить, что даже после электрического удара, изрядной взбучки и в расстроенных чувствах Нинон все еще оставалась идеальной секс-игрушкой, непременным атрибутом сексуальных фантазий любого гетеросексуального мужчины, даже меня. Особенно меня.

Нинон — одна из тех немногих женщин, которые на самом деле понимали мужскую природу и отдавали себе отчет в том, что у любого мужчины при одном их виде возникает желание затащить в койку и исполнить брачный танец. Некоторые мужчины в баре наверняка мечтали о том, чтобы она взглянула на них из-под приопущенных ресниц и сказала: «Отшлепай меня, папочка». Или они бы предпочли увидеть ее на шестидюймовой шпильке, полностью обнаженной, говорящей: «Ну же, оближи мне пальчики — я знаю, ты этого хочешь!» Это всего лишь безобидные фантазии, хотя многие женщины будут неприятно удивлены, узнав, что мужчины постоянно о них так думают. Да, мы раздеваем вас, раззадориваем себя всякими грязными словечками, а потом имеем вас во всевозможных извращенных формах.

Как по мне, это хуже, чем садомазохизм и нетрадиционный секс. А она заглянула мне в самую душу, после чего позволила абсолютно все, о чем я мечтал с тех пор, как Д. 3. обратил меня. И, как я и боялся, моему второму «я» понравилось насиловать ее, пить ее кровь, выплескивая в нее свой яд.

Это какой-то ужас, и то, что она, прекрасно зная о моих желаниях, сама на это согласилась, ничего не меняет!

Да уж, в ту ночь голова моя и в самом деле кишела гадюками — личинки, вживленные в мой мозг, наконец вылупились, превратившись в извивающиеся змейки кошмаров, исполненных невиданной жестокости и насилия. Они и до сих пор иногда извиваются. Я начинаю задумываться, на самом ли деле, изливая мысли на бумаге, изгоняю личинки своих демонов или же, напротив, не даю им погибнуть, чтобы и дальше продолжать этот «бой с тенью» с той внутренней силой, которую я презираю, но вместе с тем и лелею, ведь она стала неотрывной частью меня самого.

Наверное, поэтому я всегда пишу по ночам. Когда тени сгущаются, слова обретают еще большую силу и, будучи моим самым сильным наркотиком, помогают преодолеть искушение проверить себя на прочность в жизни, узнать, так ли уж злодейка Судьба властна надо мной, сдирая с меня остатки человеческого облика. В темноте я не вижу, что я монстр.

Мерзко, правда? Но я предпочитаю не обманывать себя, поэтому вам тоже лгать не стану. Много. Это необходимо для нашего же с Нинон блага, потому что вы, многоуважаемый читатель, не единственный, кто следит за моим повествованием. Есть еще и другие, которое пытаются сложить разрозненные факты в единое целое, путеводитель к собственной выгоде, возможность поживиться за наш счет. Поэтому я немного исказил правду, слегка ввел в заблуждение, солгал в кое-каких мелочах, но несущественных. Что вы хотите, правда — горький напиток, выдержанное вино, которое не любят грешники. Наверное, потому что оно плохо сочетается с рыбой, бифштексом или серой. И все же я время от времени откупориваю бутылку, чтобы хлебнуть из нее в медицинских целях. Хорошо прочищает мозги. И в тот момент, когда оно перестанет казаться мне горьким, я пойму, что перестал быть человеком.

Было бы логично, если бы я ожесточился, но этого не произошло. Частично в этом есть заслуга Нинон. Я поделился частью этой правды с ней, и она приняла это, даже не поморщившись от самых неприглядных откровений. В этом смысле она была очень добра ко мне. Я не хотел давать ей яд, но она должна была узнать, кто такой я и кем может стать она сама. Есть вещи, которые невозможно скрывать.

Но, кажется, я снова отвлекся.

— Привет, красавица.

Нинон скупо, но все же очень мило улыбнулась. Она подошла вплотную и поправила воротник моей рубашки. Это была мелочь, маленький жест, которым женщины показывают свою заботу детям, любовникам, супругам, и я поймал себя на том, что снова улыбаюсь, потому что вряд ли она видела во мне ребенка. Нинон считает, что я красив, но красотой падшего ангела. Большинство людей, если, конечно, они действительно верят в ад, считают Люцифера страшным, но, как я уже говорил, мало что может напугать эту женщину. Даже время от времени возникающий в воздухе запах серы.

— Ты готова ехать? — спросил я, когда она открыла дверцу джипа. Внутри на обивке салона то здесь, то там виднелись проплешины, как на шкуре чесоточной собаки. Ей это совершенно не шло, хотя кот, по-видимому, радовался возможности поточить когти об обивку.

Я окинул взглядом багажник джипа, прикрытый бугрящимся брезентом. Я еще до этого успел заглянуть под него и не смог сдержать улыбки. Веревки, фонарик, герметизирующая клейкая лента, топор, сундучок с инструментами, рабочие перчатки, коробки с патронами, канистры с бензином и чехол от камеры. У дураков мысли сходятся, хотя в моем багажнике вместо камеры лежала аптечка и мне нравились ружья с большой-большой обоймой.

— Конечно.

Нет, словами такого не передать. Ответ был таким же безапелляционным, как акции-пустышки доткомов после техновзрыва. Разве у нас был выбор? Мы должны были быть готовы.

— Ты сам поведешь? Или давай, может, я? — спросила она.

— Но куда ты пойдешь, туда и я пойду … — ответил я.

Я хотел коснуться ее, но она выглядела очень бледной и сосредоточенной на том, что ждало нас впереди. Я не знал, что она там видела, да и, честно говоря, не особо хотелось. Я думаю, что каждому из нас хватило духовных единений на жизненном пути. Но ни она, ни я так к этому и не привыкли, поэтому нам потребуется время, чтобы научиться делиться мыслями и терпеть общество друг друга.

— Я пойду на север, — мотнула она головой.

Любопытное решение. Мне не часто приходилось там бывать, и все же я не стал с ней спорить. Похоже, у нее, в отличие от меня, уже родился какой-то план.

— Север так север, — сказал я, помогая ей забраться внутрь. И хотя мой отец Кормак любил говаривать, что манеры не стоят ничего, все же Нинон, какой бы современной она ни казалась, выросла в мире, где манеры ценились в первую очередь. Мне захотелось сделать ей приятное. Это было чем-то вроде извинения за то, что вот такой я мерзавец-кровопийца, который вдобавок еще и с радостью обратил ее в вампира.