Что это значит: быть собой? - читать онлайн книгу. Автор: Дженни С. Мэнсон cтр.№ 47

Мой отец, наоборот, был мягким и неизменно добродушным, излучающим почти ощутимое тепло. Он тоже обладал острым пытливым умом, а также интересами, которые варьировались от оперы до политики, от прогулок по холмам до фотографии. Он был точкой равновесия в нашей семье. У меня сохранилось воспоминание только об одном случае, когда отец был раздражен. Это произошло в самом конце продолжительного пути во Францию, кода на заднем сиденье машины разместилось наше беспокойное семейство. Если мое представление о нем покажется идеалистическим, то в свое оправдание я могу сказать только то, что те немногие люди, которые все еще помнят его, имеют о нем точно такое же мнение.

Моя сестра была младенцем, когда мы переехали в Харрогейт. Мои воспоминания о ней очень разрозненны. Я помню, как мать подносит ее к окну родильного отделения в Уэлвине вскоре после ее появления на свет, чтобы я могла увидеть ее (так как детям не разрешалось заходить в палату), как я помогаю заботиться о ней, бегая за пеленками, подгузниками и тому подобными мелочами. У нашей малышки были шелковистые темные кудри и лицо, похожее на отца. Она делала все, как положено, и в нужное время, и все нежно любили ее. У нас есть большая черно-белая фотография моей сестры, сделанная чуть позже моим отцом, на которой она изображена в профиль в тот момент, когда, поднявшись на носочки, пытается дотянуться до какого-то предмета на столе. Это те вещи, которые я помню. Моя сестра умерла в полтора года, когда ворот ее ночной рубашки зацепился за выступ, торчащий на краю откидного бортика кроватки. Чувство опустошения, царившее тогда в семье, помнится мне так, будто это было вчера. Я помню, как на следующее утро родители сидели у моей кровати и ждали, когда я проснусь, чтобы сообщить мне эту новость. Я никогда не забуду, как моя мать буквально с ума сходила от горя и чувства вины, как страдали отец и бабушка с дедушкой, а также я сама. Заслугой моих родителей является то, что они не исключили меня из происходящего, и в свои восемь лет я была полностью в курсе семейного несчастья. Но они и не могли защитить меня, и я злилась на потерю и упадок сил.

Когда после катастрофы прошло больше года, нам удалось выйти из кризиса наилучшим способом, так как моя мать, которой было тогда сорок два года, родила двойняшек, мальчика и девочку. У меня снова появилась семья, и мы все вместе смогли двигаться дальше. Я смутно помню активность, вызванную появлением младенцев, а также оживление и замешательство, когда они превратили ранний средний возраст моих родителей в сплошную суматоху. Сколько бы радости ни приносили эти детишки, постоянных забот и хлопот с ними было куда больше. На самом деле забот оказалось так много, что на первые несколько лет матери пришлось нанимать помощниц, которые жили вместе с нами. Это были девушки из Йоркшира, которые носили зеленую нейлоновую форму с белыми эластичными нарукавниками и были довольно расчетливыми, но при этом все свое время посвящали двойняшкам. Кавалером одной из них был поляк, на двадцать лет старше ее самой, который часто приходил к ней в гости. Он был военнопленным и мог рассказать массу увлекательных историй о своих боевых подвигах. Поляк обладал довольно приятной внешностью и галантными манерами. Я слышала, что впоследствии они поженились, но их брак не был успешным, и это не удивительно, учитывая глубокое расхождение во взглядах.

Теперь жизнь в нашем доме стала вполне благополучной. Близнецы росли и прекрасно развивались, и мои родители привыкли к спокойному провинциальному образу жизни. Мы купили наш первый небесно-голубой автомобиль модели «Моррис Майнор», в который мы загружались по выходным и совершали поездки по живописным местам Йоркшира, расположенным поблизости от нашего дома. Мой отец гораздо больше мамы любил прогулки, поэтому она зачастую оставалась в машине и читала книгу, пока все остальные бросали вызов ветрам и пешком исследовали местность. Дома я продолжала наслаждаться той же свободой и могла спокойно играть на улице. По форме наша улица напоминала овал, окруженный широкой полосой деревьев и травы. Это было сказочное место, полное укромных уголков и «домиков», в которых мы могли играть в любое время. В компании моих друзей была игра под названием «Кто соврет и распознает ложь», и хотя я не могу вспомнить точных правил, мы бегали по зарослям, пытаясь разгадать уловки и создать всякие хитроумные трюки. Я полагаю, что это было хорошей подготовкой к жизни.

Я училась в местной общеобразовательной школе, где получила добротное традиционное образование. Учителя, внушающие интерес к учебе, встречались редко, поэтому я особенно запомнила преподавателя французского, однако я довольно рано начала увлекаться медициной, что, к моему сожалению, предполагало более глубокое изучение физики и химии. Помощь отца в приготовлении домашних заданий была для меня жизненно необходима.

За шесть недель до экзаменов мой отец погиб в автокатастрофе. Он ехал в машине своего сотрудника, и водитель, гнавший слишком быстро, врезался в грузовик «Смит Криспс». Три человека, ехавшие в машине, погибли мгновенно. Я предпочту не описывать последствия.

Безвозвратная потеря двух любимых людей оставила во мне неизгладимый отпечаток, влияющий на всю мою жизнь и всегда готовый проявиться в моих мыслях и поступках. Неожиданная, жестокая и преждевременная смерть воспринимается тяжелее всего, и я не очень хорошо справилась с ее последствиями.

Вскоре после этого события (не исключено, что чересчур быстро) я поступила в университет в Лондоне. Впечатления о медицинском факультете были торжественными и ошеломляющими. В первый же день декан факультета выступил перед нами с такими словами: «Дамы и господа, вы поступили на этот факультет, чтобы стать врачами. Вы должны соответствующим образом вести себя и одеваться». Я думаю, что сейчас нет деканов, которые отважились бы сказать что-то подобное. Я была обычной студенткой и училась с удовольствием, несмотря на большой объем работы. Скорость жизни намного возросла, когда у меня началась клиническая практика. На третьем курсе я вышла замуж и обнаружила, что вокруг так много всего интересного и привлекательного.

В последний год моего обучения в университете мама, уже живущая в Лондоне, заболела раком. Она не хотела в это верить, что оказало ей хорошую услугу, так как она смогла вести относительно нормальную жизнь без чрезмерных страданий в течение двух лет. Пока не наступила последняя неделя ее жизни, когда она впервые столкнулась с реальностью и в страхе тут же слегла в постель, не имея никакой возможности общаться. Ее неверие в свою болезнь оказалось для меня не таким полезным, потому что нам с ней так и не удалось обсудить вопрос о том, что теперь вся огромная ответственность за близнецов, которым исполнилось пятнадцать лет, ляжет на мои плечи. Я никак не могла для себя решить, было ли это с ее стороны отказом от обязательств, которые лежали на ней, или неизбежным последствием ее характера, с которым приходилось мириться. Так или иначе, в двадцать пять лет я, будучи беременной своим первым ребенком, взяла на себя эту обязанность, разделив ее со своим мужем. Мы сделали это с удовольствием и наивным энтузиазмом. Это было просветляющим опытом, который предполагал как появление проблемы, так и получение пользы. И только теперь, оглядываясь назад, я понимаю, насколько я действительно была к этому не готова.