Экзорцисты - читать онлайн книгу. Автор: Джон Сирлз cтр.№ 93

Как девочка моего возраста может не чувствовать себя счастливой – или хотя бы довольной, если каждый вечер ее угощают мороженым, а перед сном разрешают купаться под небом, полным звезд? И, хотя иногда я чувствовала вину из-за Роуз, я была счастлива. И знала, что Абигейл тоже получает удовольствие от жизни с нами. Мы стали больше разговаривать, но до той ночи, когда она постучала в стену, темы наших бесед ограничивались выбором сорта мороженого и любимых мест на пруду.

– Все в порядке, – сказала я Абигейл. – Но уже поздно. Что-то случилось?

– Почти каждую ночь мне снится один и тот же сон. Про маму.

– Плохой сон?

Она молчала. «Может быть, – подумала я, – она снова заснула, и на этом все закончится».

– Хороший и плохой одновременно, – продолжала она. – Когда мы целый год прожили в семинарии в Орегоне, мы с мамой придумали специальный ритуал, который проводили перед сном. У тебя такое было с твоей мамой? Она делала что-то перед тем, как выключить свет, чтобы ты не боялась?

Я подумала о молитвах, которые мама произносила вместе со мной, и о песне, которую мне пела, когда я была маленькой, еще до того, как ее место заняла другая песня, и то, как мама гладила мои волосы и целовала в лоб перед тем, как уйти.

– Да, – ответила я, почувствовав внезапную тоску о тех временах. – У нас был ритуал.

– А ты знаешь, что моя мама была стюардессой?

– Нет, – удивилась я. – В самом деле?

– Так она с ним познакомилась. Он летел в Южную Африку с другими миссионерами. Моя мама там родилась. В Кейптауне. Они полюбили друг друга, и он уговорил маму переехать к нему в миссию.

Я решила, что он – это ее отец, но не стала спрашивать. Может быть, напряженный разговор между моими родителями у пруда в нашу первую ночь или тайна рукописи Хикина, но что-то заставило меня задать другой вопрос:

– А они все еще любят друг друга?

– Он любит. Но она – нет. И она не просто его разлюбила. Она начала ненавидеть миссию.

Я попыталась представить, какой могла быть жизнь в миссии, но у меня не получилось.

– Почему?

– Миллион причин. Она говорила, это все равно что жить в пузыре. Однажды она покинула пузырь и забрала меня с собой. Мы сумели добраться до аэропорта в Портленде, когда он нас нашел и помешал мне с ней улететь.

– Твоя мама улетела без тебя?

– Да.

– Но как она могла…

– Она сказала, что должна. И что она придумает способ за мной вернуться. Она дала мне слово.

– И она вернулась?

– Может быть. С тех пор прошло много времени. Даже если она и вернулась, он сделал так, чтобы ей было очень трудно нас найти. Кто знает? Сейчас она уже, наверное, прекратила поиски и живет на своей родине.

– Так вот почему вы скитаетесь? – спросила я. – На случай, если она все еще тебя ищет?

– Да. Большую часть года мы в пути. Лишь каждую зиму возвращаемся на несколько недель в миссию, расположенную в Орегоне. Там даже раскраски про Иисуса. У них не было книг для чтения, поэтому перед сном мама повторяла предполетный ритуал. Ну, ты знаешь: «Леди и джентльмены, капитан дал приказ ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ. Пожалуйста, положите ручную кладь под сиденья или на полки у себя над головой. Если вы сидите рядом с экстренным выходом, пожалуйста, прочитайте инструкцию, которую вы найдете в специальном кармашке на спинке сиденья перед вами…» Мама была такой хорошенькой, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами, она стояла в футе от моей кровати и показывала вверх и вниз вдоль воображаемых проходов. И я представляла, что мы сейчас взлетим, а наши сны – это самые замечательные приключения. Но потом, в тот день, когда мы должны были совершить настоящий полет вместе…

Абигейл смолкла. Но я все поняла.

Некоторое время мы обе молчали.

– Когда я говорю, что мой сон одновременно хороший и плохой, – снова заговорила девочка, – я имею в виду, что начинается он хорошо – мама показывает мне экстренный выход, объясняет, где расположено освещение проходов и как падают кислородные маски с потолка, но потом, как бы мирно сны ни начинались, они всегда заканчиваются плохо. Так происходит с большинством вещей в жизни, во всяком случае, в моей жизни. Наверное, так получится и с моей жизнью в вашей семье – хотя я этого совсем не хочу.

Я не знала, как ей ответить, и мы снова замолчали. Я попыталась представить себе Абигейл по другую сторону стены. Переставила ли она кровать на новое место? Или она просто стоит на коленях в белой ночной рубашке, предназначавшейся моей сестре? Я так и не узнала, потому что вскоре заснула. Наверное, Абигейл также погрузилась в сон.

На следующий вечер мы снова поехали в кафе, а потом отправились купаться на пруд, откуда я наблюдала за родителями, которые теперь сидели рядом на кривой скамейке. Когда мы возвращались домой по неровной проселочной дороге, я снова высунула руку в окно и стала гладить ладонью ветер. Абигейл поступила так же, но заявила, что я делаю это неправильно. Мне и в голову не приходило, что существует правильный способ, но она сказала:

– Ты слишком много думаешь, Сильви. Нужно полностью отдаться воздуху и движению. Жить настоящим мгновением.

– А что делает тебя таким экспертом?

Абигейл бросила на меня взгляд, и я подумала о фургоне, на котором она приехала, и о годах путешествий с отцом.

– Секрет в том, чтобы поменьше думать, – только и сказала она. – Просто ощущай воздух. И обо всем забудь.

После этого я убрала руку и наблюдала за Абигейл, потому что происходящее меня неожиданно смутило. Пока мы ехали по темным улицам, я не могла не заметить, какой спокойной казалась сидящая рядом со мной девочка, которая теперь жила прежней жизнью Роуз. И эта мысль вновь пробудила подозрения, которые не оставляли меня до возвращения домой.

Через несколько часов я проснулась в своей постели. Никто не звал меня по имени, но я ощутила присутствие по другую сторону стены. На этот раз постучала я.

– Да, Сильви? – она ответила почти сразу.

– Это не по-настоящему, верно?

Наконец я сумела произнести слова, которые мучили меня с тех пор, как я наблюдала за Абигейл в машине, хотя теперь мне уже казалось, что они жили во мне давным-давно. В некотором смысле я это всегда знала.

Она не стала отвечать на мой вопрос сразу, пауза получилась длиннее, чем во время нашего предыдущего разговора. Знает ли Абигейл, о чем я говорю?

– Ответ не может быть простым, да или нет, Сильви, – наконец заговорила она. – Мне трудно объяснить это как-то иначе.

– А ты попытайся.

– Хорошо. Но ты обещаешь, что не станешь никому рассказывать? Потому что я хочу, чтобы все шло хорошо. Я хочу, чтобы мы остались друзьями, Сильви, навсегда.

Значит, мы уже стали друзьями? Я не была в этом уверена, но очень хотела знать то, что она собиралась мне открыть, поэтому сказала то, что она хотела услышать: