Вот жизнь моя. Фейсбучный роман - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Чупринин cтр.№ 122

Александр Нилин. Зимняя дача. – М.: Навона, 2013.

В «Знамени» одно время был даже такой раздел Non fiction, куда мы ставили произведения, безусловно, невымышленные, опертые на имена, пароли, явки, но написанные, как любит говорить Наталья Борисовна Иванова, на сливочном масле и поэтому, столь же безусловно, принадлежащие к самой что ни на есть художественной литературе.

«Зимняя дача», как и другие книги Александра Нилина, – из этого разряда. И мне примерно все равно, в точности ли переданы слова и поступки Ахматовой, Фадеева или дачного ассенизатора Гиви, других фигурантов нилинской памяти. Важнее, что в книге будто сами собою, будто безо всякого труда нарисовались их образы, и нарисовались они стереоскопически объемными, живыми, что доступно только хорошим прозаикам.

Вот тебе и Йокнапатофа – в пространстве, вбирающем в себя и Ордынку, и писательское Переделкино.

А теперь с особой строки. Принято считать, что писатель – это стиль. Кто бы спорил, но я добавлю, что в книгах такого – воспоминательного – рода всё решают даже не лучшие слова в лучшем порядке, а интонация. И она Нилиным найдена – несколько отчужденная, как положено умному человеку, и снисходительная, как положено человеку порядочному, по отношению ко всем, кто встретился на жизненном пути. Единственный, кому не дается никакой потачки, так это он сам, автор-повествователь. И на этот – припомню кстати строку Сергея Гандлевского – «самосуд неожиданной зрелости» не откликнуться невозможно.

Ирина Алексеева. Ода Самарканду: Переводы на 62 языка. Предисловие Анатолия и Владимира Ионесовых. – М.: Журнал «Юность», 2013.

Чего только не бывает на белом свете! Ирина Алексеева, живущая в Запрудне Московской области, написала сравнительно небольшое, в шесть катренов, стихотворение, а семьдесят один поэт перевел его на шестьдесят два языка мира, в том числе на такие экзотические, как эве, гаэльский, талышский, пангасинанский, вплоть до эсперанто и разных диалектов цыганского. Невольно чешешь в потылице: то ли стихотворение получилось таким уж вдохновляющим, то ли организаторские способности автора текста и менеджеров проекта «Самаркандиана» выше всех похвал?

Как бы то ни было, перед нами, безусловно, тот случай, когда литературному критику лучше умолкнуть, а тем, кто исчисляет рекорды по шкале Гиннесса, самое время, наоборот, заняться делом.

Интересная все-таки у нас, как сказал бы Андрей Витальевич Василевский, литературная жызнь…

Кирилл Ковальджи. Моя мозаика, или По следам кентавра. – М.: Союз писателей Москвы, Academia, 2013.

Кирилл Ковальджи – поэт. Но еще и учитель поэтов, и я не сомневаюсь, что он еще напишет книгу о своих учениках, прошедших под его началом школу хоть давней студии при журнале «Юность», хоть нынешних Форумов молодых писателей в Липках. Иных уж нет, другие далече – и от Ковальджи, и от поэзии, но для каждого его уроки прошли не зря, и я опять-таки не сомневаюсь, что ученики Кирилла Владимировича еще соберутся, чтобы написать книгу о своем старшем товарище по судьбам, по стихам.

А пока суд да дело, он вспоминает – истории иногда грустные, но чаще забавные или, во всяком случае, согретые дружелюбной, понимающей улыбкой. Либо размышляет о чужих стихах, какие не тем, так этим задержали его внимание. А на большей части страниц просто беседует с нами – о том о сем, о существенно важном и о пустяках. Мозаика, как и было сказано, своего рода table-talk, знаете ли. А раз table-talk, раз слово к слову вяжется, то нам, наверное, и незачем выковыривать изюм из булки, отличая то, что полезно будет узнать каждому, от того, ради чего, может быть, и не стоило беспокоить читателя.

Валентин Резник. Будни бытия: Стихотворения.

Предисловия Г. Русакова, К. Ковальджи, Е. Евтушенко. – М.: Content-Press, 2013.

Жизнь прожита со стихами. Чужими, в первую очередь, и я уверен, что этот – цитирую издательскую аннотацию – «слесарь-инструментальщик шестого разряда», этот – цитирую уже самого Валентина Резника – «начитанный в Монтене и Псалтыри <…> дитя детдома и литстудий» смело потягается с остепененными знатоками по количеству проштудированных книг, отслеженных журнальных и альманашных поэтических подборок.

И как, скажите на милость, при такой упорной воле к культуре самому не писать стихи? Которые могли бы быть книжными, а вышли – простите мне это позабытое слово – жизненными. Темы разные и повороты разные, клонящие то в патетику, иногда, на мой вкус, чрезмерную, то в юморок, для меня утомительный, но смысл один – своя судьба и судьба тех интеллигентов с рабочей косточкой, что десятилетиями изнывали под имперской пятой, а теперь страдают оттого, что, хоть империя и рассыпалась в пыль, а нынешнее небо все равно отнюдь не в алмазах.

И я, и многие из нас видывали на своем веку иное, чем Валентин Резник, и думаем, наверное, о многом по-иному, чем он. Но как не повторить вслед за поэтом: «Из того, что мне было обещано, // И десятая часть не сбылась». И нам, от жизни тоже защищавшимся стихами, как вместе с ним не повторить еще одно:

Не мне судьбу свою охаивать

И над несчастной долей плакать.

Я жил во времена Ахматовой,

Твардовского и Пастернака.

Анатолий Королев. Эрон. Послесловие Игоря Кондакова. – Пермь: ИЦ «Титул», 2014.

Лет двадцать назад, когда избранные страницы «Эрона» легли на страницы «Знамени», я, помнится, сравнивал этот роман с «Генералом и его армией» Георгия Владимова. Предлагая читателю сделать свой выбор между химически чистым владимовским реализмом и химически чистым постмодернизмом Королева. Мне казалось, что так оно отныне и пойдет в литературе – путем конкурентного противоборства двух равно значимых, как мне опять же казалось, начал.

И разумеется, я ошибся. Видимо, химически чистые явления не только в природе редкость, так что в нашей прозе победила конвергенция – модерна и постмодерна, хмурого жизнеподобия и прельстительной дьявольщинки, чудес и документа.

«Генерал и его армия» ушел, как и положено классике, в рекомендательные программы для юношеского чтения, взял «Букера десятилетия». А «Эрон», в полном своем объеме, так и оставался неизданным. Теперь, слава Богу, наконец-то вышел: 900 страниц, как одна копеечка.

И вот смотрю я на этот фолиант: прочтут ли? Заглядываю вовнутрь, то один эпизод выхвачу, то другой: текст по-прежнему жив, удостоверяю, и по-прежнему жжется. Воспринимаясь, на фоне нынешнего принуждения к благонравию, даже еще более возмутительным, шоковым, чем в лихие девяностые.

Его бы читать. Но – произнесу в разрядку – девятьсот (!) страниц, и материя никак не юношеская. Так что, хотел бы ошибиться, книга станет скорее достоянием доцента, наглядным пособием для никогда не лишних размышлений о том, что могло бы случиться с нашей прозой, но не случилось.

Литературный памятник, как и было сказано.

Энциклопедия. Уральская поэтическая школа: информационный арт-объект. Автор проекта и главный редактор издания В. О. Кальпиди. – Челябинск: Издательская группа «Десять тысяч слов», 2013.