Дневная битва - читать онлайн книгу. Автор: Питер Бретт cтр.№ 193

«Калека», – отметил Джардир. Не было нужды спрашивать, кто это такие. Ауры рассказали ему все, но он предоставил Инэвере соблюсти церемонии.

– Достопочтенный муж, – сказала она, – позволь представить моего отца, Касаада асу Касаад ам’Дамадж ам’Каджи, и его дживах ка – мою мать Манвах.

Джардир отвесил низкий поклон:

– Мать, отец. Для меня честь наконец-то с вами познакомиться.

Чета поклонилась в ответ.

– Честь для нас, Избавитель, – ответила Манвах.

– Матери незачем закрывать лицо в обществе мужа и детей, – заметил Джардир.

Манвах кивнула, отбросила капюшон, сняла покрывало. Джардир улыбнулся – увидел в ее лице много знакомых, любимых черт.

– Теперь мне ясно, от кого досталась Дамаджах ее легендарная красота.

Манвах вежливо потупилась, но слова, хотя и искренние, не тронули ее. Аура оставалась колючей, сосредоточенной. Джардир уловил ее гордость за дочь и ответное уважение Инэверы, но в комнате царила неловкость. Она колыхалась в аурах жены и ее родителей. Клубок противоречивых чувств: гнев, страх, стыд, любовь, которые удваивались и учетверялись в себе, и в центре каждого – Касаад.

Он присмотрелся к тестю-хаффиту, проник в его ауру глубже. Тело мужчины покрывали шрамы, что изобличали воина, однако колено пострадало не от зубов и когтей алагай. Рана ровная – хирургическая.

– Ты был шарумом, – предположил он, – но потерял ногу не в бою. – Эти слова породили острую волну, предоставили новые сведения. – Ты лишился черного за преступление. Ногу отрезали в наказание.

– Откуда ты… – начала Инэвера.

Джардир перевел на нее взгляд и продолжил читать по волнам эмоций, которые связывала ее с отцом.

– Жена и дочь давно бы тебя простили, но не смеют. – Он снова посмотрел на Касаада. – Что же это за непростительное деяние?

В аурах Инэверы и Манвах отразился испуг, но Касааду было хуже: он побледнел в свете меток и по лицу заструился пот. Навалившись на трость, он опустился на колени со всем возможным достоинством, положил ладони на пол и уперся лбом в толстый ковер.

– Избавитель, я ударил мою дочь-дама’тинг и убил старшего сына за то, что он стал пуш’тингом, – признался он. – Я считал себя правым, защитником закона Каджи, хотя сам нарушал его пьянством и поведением, которое обесчестило мою семью гораздо больше, чем сын. Соли был храбрым шарумом и отправил в бездну множество алагай. А я был трусом, напивался в Лабиринте и прятался на нижних уровнях, где алагай появляются редко.

Он поднял мокрые от слез глаза и повернулся к Инэвере:

– Дочь имела право убить меня за мои преступления, но сочла большим наказанием сохранить мне жизнь позорную и без конечности, которой я ее ударил.

Джардир кивнул, посмотрел на Инэверу и ее мать. Лицо Манвах, как и мужнино, было залито слезами. Глаза Инэвера оставались сухими, но боль, что промелькнула в ауре, стала не менее красноречивой. Рана зияла слишком давно.

Он снова посмотрел на Касаада.

– Милость Эверама безгранична, Касаад, сын Касаада. Непростительных преступлений не бывает. Я вижу, в сердце ты осознал и оплакал свои действия, а потеря сына со временем покарала тебя суровее, чем утрата ноги и чести, вместе взятых. Ты больше не сворачивал с пути Эверама. Если желаешь, я верну тебе черные одежды, и ты сможешь умереть достойно.

Касаад печально взглянул на жену с дочерью и покачал головой:

– Я думал, Избавитель, что жить хаффитом позорно, да только, правду сказать, никогда раньше не был так счастлив и не видел пути Эверама столь ясно. Я увечен и не смогу послужить тебе в Шарак Ка, так что позволь уж мне умереть хаффитом, чтобы стать лучше в жизни следующей.

– Как пожелаешь, – кивнул Джардир. – Эверам заставляет души хаффитов ждать вне Небес, пока не наберутся мудрости для возвращения на Ала людьми уже лучшими. Я стану молиться за тебя, но, когда придет срок, не думаю, что Создатель протомит тебя долго.

Аура Касаада изменилась, бремя исчезло. Другой стала и паутина связей между тремя, но в ней так и не установилась гармония, положенная обласканной Эверамом семье.

Джардир обратился к Манвах, проник и в ее сердце:

– После преступления вы перестали жить мужем и женой, тебе невыносимы прикосновения убийцы твоего сына.

Невозмутимая, сосредоточенная аура Манвах похолодела от страха и благоговения. Она тоже опустилась на колени и приложилась лбом к полу.

– Это так, Избавитель.

– Даже жена хаффита обязана оставаться женой, – сказал Джардир. – А потому решай сейчас. Либо найди в своем сердце прощение, либо я расторгну ваш брак.

Манвах взглянула на мужа, и Джардир увидел, как ворошит она годы, вспоминает того мужчину, каким он был, и сравнивает его с нынешним. Неуверенно, медленно она протянула руку. Вздрогнула, когда коснулась кисти Касаада, который крепко сжал ее в ответ.

– Вряд ли это понадобится, Избавитель.

– Клянусь, – произнес Касаад, – и Избавитель мне свидетель, что буду достоин твоих прикосновений, жена моя.

– Ты уже их достоин, сын Касаада, – отозвался Джардир. – Мне жаль, что путь к мудрости принес тебе и окружающим столько боли, но мудрость не мелочь, чтобы торговаться за нее на базаре, как за корзину.

Он оценил их общую ауру и удовлетворенно кивнул. Затем обратился к Инэвере:

– Любимая, твоя скорбь оказывает Соли честь, но помни: ты оплакиваешь не его, а себя. Я сожалею, что не знал его, но если твой брат был хотя бы наполовину тем человеком, который живет в твоем сердце, то он дважды тот, кем хочет нас видеть на Небесах Эверам. Скорее всего, Соли асу Касаад ам’Дамадж ам’Каджи уже отужинал за столом Создателя и возвращен на Ала, чтобы помочь нашему народу в тяжелые времена.

Он знаком приказал Касааду встать. Хаффит медленно поднялся и раскрыл объятия. Инэвера сперва нерешительно пошла к нему, но последние шаги пробежала, и они крепко обнялись. Манвах обвила руками обоих.

Джардир увидел, как их ауры наконец слились и стали одной, подобающей для семьи.

Через мгновение Инэвера взглянула на него. Он узрел не только пылающую любовь, но и вопрос – до того, как тот прозвучал:

– Откуда ты узнал?

К его удивлению, ответила Манвах, которая стиснула плечо дочери:

– Он Избавитель, дочка. Каджи умел читать в сердцах и возродился в Ахмане Джардире. Время сомнений истекло.

Джардир вошел в тронный зал и скрипнул зубами при виде Кадживах и Ханьи, что ожидали его в обществе Ашана и Шанджата. Их ауры полнились яростью и негодованием, и он решил, что ему предстоит выдержать очередной долгий спор о достоинствах шарум’тинг.

– Эверамовы ядра! Неужели я прошу слишком о многом, желая минуты покоя? – пробормотала за спиной Инэвера.