Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Макмиллан cтр.№ 146

С главным соперником России за влияние на Балканах – Австро-Венгрией отношения Болгарии были несколько теплее. Австро-Венгрия продавала оружие Болгарии и контролировала ее внешнюю торговлю. С точки зрения Дуалистической монархии у Болгарии было одно очко в ее пользу. Она не была Сербией, и в Австро-Венгрии не было болгар, которых могли увлечь призывные песни соплеменников, проживавших за пределами империи [1141] . В 1891 г., через несколько лет после того, как Фердинанд стал принцем Болгарии, Франц-Иосиф пригласил его в Вену. Когда русские выразили свое недовольство, министр иностранных дел Дуалистической монархии удивился: ведь «маленький Фердинанд» знал Франца-Иосифа с детства. Так что, когда в 1904 г. Болгария и Сербия подписали таможенный договор, в Вене встревожились и заподозрили, что эти две балканских страны движутся в сторону заключения союза [1142] .

Отношения между Австро-Венгрией и Сербией, которая в XIX в. постепенно освобождалась от власти Османской империи, чтобы в 1878 г. стать независимым государством, изначально были хорошими. В 1880-х и 1890-х гг. экономика Сербии была тесно переплетена с экономикой ее большого соседа на севере, и первый король Сербии Милан даже предложил Австро-Венгрии в 1885 г. аннексировать его страну в обмен на приличную пенсию, чтобы он мог отречься от престола и наслаждаться жизнью в Европе. Вена отвергла это предложение, испугавшись того, что может сказать или сделать Россия, и министр иностранных дел сказал расстроенному Милану, что его долг – остаться в своей стране и быть хорошим правителем [1143] . За последующие несколько лет Милан своим раболепием перед Австро-Венгрией заставил отвернуться от себя сербских националистов и шокировал даже сторонников, открыто ссорясь со своей русской по рождению женой в белградских кафе. В 1889 г., разведясь с женой к этому времени, Милану наконец удалось отречься от престола в пользу своего тринадцатилетнего сына Александра. К несчастью для семьи и для Сербии, мальчик пошел в отца. В 1900 г. он женился на женщине старше себя по возрасту с очень сомнительной репутацией. В 1903 г. оба они были убиты офицерами-националистами особо жестоким способом вместе с премьер-министром и военным министром. Королем Сербии стал Петр Карагеоргиевич из конкурирующей династии, и после некоторых политических волнений решительно настроенные националисты-радикалы под руководством осторожного и хитрого Николы Пашича взяли в свои руки управление страной, оказывая доминирующее влияние на правительство до конца Великой войны.

Это убийство не только поставило Сербию на новый путь конфронтации с Австро-Венгрией, но и способствовало раскручиванию цепи событий, которые привели к лету 1914 г. В 1906 г., явно демонстрируя, что новая власть в Белграде полна решимости освободиться от Австро-Венгрии, сербское правительство, которое раньше закупало большую часть своего оружия у Дуалистической монархии, заключило крупный контракт с французской фирмой Шнайдера [1144] . В отместку Австро-Венгрия приостановила действие своего торгового договора с Сербией и закрыла свои границы для сербского экспорта (в основном домашнего скота) на надуманном основании, будто животные заражены болезнями. «Свиная война» длилась до 1911 г., но не заставила Сербию подчиниться. И хотя сербская экономика пострадала, сербы имели возможность обратиться, например, к Франции, у которой были деньги на заем и оружие на продажу, и прежде всего к России.

Новый режим в Белграде был не только с самого начала враждебен к своему большому соседу на севере, он был сильно русофильским. Россия со своей стороны, движимая отчасти эмоциями, а отчасти расчетом, стала видеть свою роль в качестве защитницы своего маленького балканского брата. А маленьким братом двигали не только ненависть и страх перед Австро-Венгрией, но и большие амбиции. Сербские националисты, обращаясь к истории, заявляли свои права на территорию, которая в XIV в. была царством царя Душана и включала земли к югу от Сербии, занятые в основном албанцами, болгарами и турками. Черногория была неоспоримо сербской, но ее правящая семья часто ссорилась с сербской династией, так что она могла подождать. Вдобавок царь Черногории – хитрый Николай I удачно выдал замуж своих дочерей: двух – за русских великих князей, одну – за наследника итальянского трона и одну – за самого царя Сербии Петра. Наряду с историческими фактами сербские националисты использовали лингвистические и этнические доказательства того, что другие южные славяне, в основном католики-хорваты и мусульмане-боснийцы, на самом деле были ренегатами-сербами, которые должны быть православными по вероисповеданию; так что Босния, Герцеговина, Далмация, Истрия, Хорватия и Славония, расположенные в границах Австро-Венгрии, тоже могли стать частью Большой Сербии. К ХХ в. рост транснационального Югославского движения, которое получило свое название от сербскохорватского «южный славянин», вызывал значительную озабоченность у Габсбургов, когда их собственные южные славяне отправлялись в Белград на съезды, встречи, где шли горячие дискуссии о конечном воссоединении сербов, хорватов, словенцев и болгар [1145] .

Для сербских националистов Босния и Герцеговина были и больным местом, и искушением. Население этих провинций составляли на 44 % сербы или православные христиане (они считались фактически синонимами), на 33 % мусульмане и приблизительно на 22 % – хорваты или католики [1146] . С точки зрения сербских националистов, последние двое могли считаться сербским народом, даже если они еще и не поняли этого. Провинции находились под контролем Австро-Венгрии, в которой сербские националисты все больше видели своего врага, но – и это было важно – номинально они все еще оставались частью Османской империи. Если бы эта империя наконец исчезла, быть может с небольшой помощью своих соседей на Балканах, Босния и Герцеговина вполне могли бы стать частью Большой Сербии. Это, в свою очередь, дало бы Сербии границу с Черногорией, а еще лучше – союз и доступ к Адриатическому морю – как раз то, в чем окруженная сушей Сербия сильно нуждалась для торговли. Агитаторы из Сербии уже работали в Македонии, и после 1900 г. они все больше перемещались в Боснию и Герцеговину. Сербоязычная пресса как в Белграде, так и в Сараеве обличала тиранию Австро-Венгрии и призывала народы в этих провинциях к восстанию. В 1907 г. сербы в Боснии и Герцеговине провели свои собственные выборы в Национальную ассамблею, которая собралась в Сараеве, чтобы потребовать создания независимого государства в пределах Османской империи [1147] .