Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Макмиллан cтр.№ 110

Как и в прошлый раз, делегациям удалось несколько гуманизировать правила ведения войны, но в целом общественность посчитала мероприятие неудачным. Берта фон Зутнер говорила: «Ничего себе мирная конференция! Только и слышно, что о воюющих сторонах, раненых и больных» [801] . Третья конференция в Гааге была запланирована на 1915 г., и к лету 1914 г. некоторые государства даже успели начать подготовку к ней.

Пусть в предвоенные годы правительства мало что предпринимали для дела мира, у пацифистов оставалась надежда еще на одну силу, а именно – на II Интернационал. Эта организация возникла в 1889 г., объединяя рабочих и социалистические партии по всему миру. (I Интернационал был создан в 1864 г. самим Карлом Марксом, но через некоторое время распался и через двенадцать лет был распущен из-за внутренних доктринальных противоречий.) II Интернационал был на самом деле интернационален и включал в себя партии со всей Европы, из Аргентины, Индии и США – при этом по мере развития индустриализации его влияние только нарастало. Члены организации имели общего врага в лице капитализма и общую идеологию, предложенную Марксом. В работе II Интернационала принимали участие два зятя Маркса и его дочь, а его старый соратник Фридрих Энгельс присутствовал на учредительном конгрессе. Важнейшей сильной стороной организации была численность – накануне Великой войны в Интернационал входило порядка двадцати пяти партий, включая английских лейбористов, имевших 42 места в британском парламенте, и французских социалистов, которых дома поддерживала пятая часть избирателей, что дало им 103 мандата. Самую существенную роль играла Социал-демократическая партия Германии, куда входило более миллиона человек. Партия располагала четвертью голосов избирателей и (по состоянию на 1912 г.) 110 местами в рейхстаге, где СДПГ создала крупнейшую фракцию. Согласно знаменитому утверждению Маркса, у пролетариата нет отечества, а есть лишь общий классовый интерес, – и если бы трудящиеся всего мира смогли объединиться, то легко предотвратили бы любую войну. Капитал эксплуатировал пролетариат, но он также нуждался в нем для работы своих заводов, железных дорог и портов… а еще для того, чтобы во время мобилизации пополнять свои армии солдатами. «Держите порох сухим, ваше величество? – обращался к кайзеру один воинственный французский социалист. – И как вы не заметили, что четыре миллиона германских рабочих уже помочились в него?» [802] Примечательно, что одной из причин, по которым германское военное министерство так долго противилось увеличению армии, было недоверие к призывникам из рабочего класса. А когда социализм окончательно победит – войны тем более станут невозможны. Карл Либкнехт, один из лидеров левого крыла немецких социал-демократов, не без высокомерия говорил баронессе фон Зутнер: «То, чего вы пытаетесь добиться, осуществим мы, социал-демократы, – ведь именно мы, по правде говоря, являемся величайшей международной лигой мира» [803] .

Берта фон Зутнер не испытывала особенного интереса к социалистам. С ее точки зрения, рабочие нуждались в присмотре представителей высших классов общества и только так могли рассчитывать стать полезной его частью. «Прежде всего, – говорила она, – они должны поправить свои манеры» [804] . Активисты борьбы за мир в основном принадлежали к среднему классу, и перед войной их отношения с социалистическими движениями были довольно сложными. Высший и средний класс отпугивала революционная риторика, а социалисты были склонны считать, что либерализм является лишь любезной маской капитализма, призванной скрыть от рабочих его истинную суть. В отношении мирного движения социалисты были довольно нетерпеливы и уделяли мало внимания вопросам, традиционно интересовавшим либералов, вроде разоружения и все того же арбитража. Социалистам важнее было сокрушить капитализм, который они считали причиной войн как таковых. В 1887 г. Энгельс мрачными красками описал картину будущей большой войны в Европе – она должна была принести с собой голод, болезни и смерть, коллапс экономики, социальный кризис и распад целых государств: «…крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны». Невозможно будет предсказать, как все это закончится, и «только один результат абсолютно несомненен: всеобщее истощение и создание условий для окончательной победы рабочего класса» [805] .

Однако не слишком ли высока была бы цена у такой победы европейских социалистов? Возможно, лучше было бы одновременно бороться против войны и мирными средствами увеличивать свое влияние? Зачем стремиться к кровавой революции, если расширение рамок избирательного права и улучшение условий труда (особенно в Западной Европе), казалось, обещают иной путь к власти – через урну с бюллетенями, законные методы и сотрудничество с другими партиями там, где их интересы совпадали? Внутри европейских социалистических партий начались ожесточенные дебаты, и произошел раскол по вопросу о том, возможна ли такая ревизия марксизма – ведь ортодоксальное толкование подразумевает, что для перемен в обществе необходима беспощадная классовая борьба. Особенно напряженные споры велись в СДПГ – да и сам II Интернационал основательно лихорадило. После напряженной полемики, в ходе которой работы Маркса и Энгельса были разобраны на цитаты в поддержу той или иной точки зрения, германские социалисты все же встали на сторону революции. Ирония ситуации состояла в том, что на практике они становились все более склонными к реформизму и приобрели известную респектабельность. Профсоюзы, численность которых постоянно росла, научились успешно вести дела с капиталистами, добиваясь привилегий для своих членов. В это же время на местном уровне те социалисты, что входили в городские советы и подобные структуры, сотрудничали там с партиями, представлявшими средний класс. Но вот на общегосударственном уровне картина была иной – там социалисты держались своей привычной враждебной линии, по любому поводу голосуя против предложений правительства. Когда рейхстаг приветствовал кайзера, депутаты СДПГ демонстративно оставались сидеть [806] .

Руководство германских социалистов не без причины предполагало, что в правительстве найдется немало тех, кто воспользуется любым предлогом, чтобы вернуть направленные против них особые законы бисмарковских времен. Сам кайзер тоже не помогал разрядить обстановку – особенно когда публично напоминал солдатам о том, что им, возможно, придется стрелять в своих соотечественников. Выборы 1907 г. стали для социалистов жестоким ударом, поскольку прошли в условиях шовинистического угара, вызванного жестоким подавлением восстания в германских колониях на юго-западе Африки. Правые националисты обвиняли социалистов в отсутствии патриотизма – в итоге последние лишились 40 из 83 мест в рейхстаге. В свою очередь, это обстоятельство усилило «умеренное» крыло внутри самой СДПГ – в частности, новый депутат-социалист Густав Носке в своей первой речи заявил, что будет сопротивляться иностранной агрессии «так же непреклонно, как и любой представитель буржуазии» [807] .