Путешествие домой. Автобиография американского йога - читать онлайн книгу. Автор: Шрила Радханатха Свами cтр.№ 74

Не успел я сделать нескольких шагов, как какой-то неизвестный человек, по виду фермер, с молитвенно сложенными ладонями преградил мне путь. Улыбаясь, он воскликнул: «Добро пожаловать во Вриндаван! Кто бы ни пришел сюда, он особый гость Господа Кришны!» Сжав мои руки, он пылко продолжал: «Я врад-жабаси, житель Вриндавана. Мой долг — сделать тебя счастливым. Позволь мне позаботиться о твоей пище и крове».

«Огромное спасибо, но я буду счастлив спать на берегу реки и питаться тем, что мне подадут».

Он опустил голову и помрачнел: «Очень прошу тебя, прими мое скромное служение. Иначе как я смогу показаться моему Кришне на глаза?»

Его смирение было таким неподдельным, что у меня не хватило духу ему отказать. Я тут же проникся любовью к этому враджабаси. Он заботился обо мне, как о близком родственнике, вернувшимся после долгой разлуки домой. Обрадованный моим согласием, он пристроил меня в ашраме одного пожилого слепого садху и ушел.

В тот же день после обеда я оставил переполненный ашрам и решил побродить по одному из лесов Вриндавана. Я шел, погружая стопы в мягкий мелкий песок, среди старых деревьев с причудливо изогнутыми стволами. Был самый разгар сезона дождей, и деревья были покрыты белыми, оранжевыми и желтыми цветами и ярко-зеленой листвой. Мычание коров привлекло мое внимание к стаду, пасущемуся среди кустов. Белые коровы глядели на меня большими, влажно поблескивающими глазами так, будто давным-давно знали меня. Странно, но мне тоже показалось, что мы давно знаем друг друга. Я продолжил прогулку, как вдруг у меня за спиной раздался чей-то пронзительный, протяжный крик. Я обернулся и увидел павлина: он веером распустил великолепный хвост и изящно двигал шеей, переливавшейся всеми цветами радуги. Где-то впереди раздалось низкое «му-у» — это подавал голос громадный белый бык, который разгуливал вдоль тропинки и лениво жевал листья с кустов. Вглядываясь в кроны деревьев, я заметил стайку зеленых попугаев с изогнутыми оранжевыми клювами и ярко-красными глазами. Они о чем-то оживленно переговаривались между собой, затем заметили меня и резко вспорхнули в небо. Обезьяны с бурой шерстью, розовыми мордами и зелеными глазами оглашали воздух громкими криками и раскачивались на ветвях, перепрыгивая с одной ветки на другую, словно озорные дети. В затянутом тучами небе над вершинами деревьев то и дело слышались раскаты грома. Ветерок, пропитанный ароматом распускающихся цветов, принес с собой прохладный влажный туман, ласкавший мою кожу.

Но больше всего мое сердце радовали не эти мирные картины, а доносившиеся до меня звуки духовных гимнов. Маленькие девочки, удерживая на головах глиняные горшки с водой, звонко пели: «Радхе, Радхе» — и пританцовывали, идя по песчаной лесной тропинке мимо святых мест, ашрамов и соломенных домиков. Я последовал за ними, и вскоре мы вышли на открытое место. Моему взору предстала река Ямуна, величаво несшая свои воды по лесу.

По реке плыли деревянные гребные лодки, перевозившие женщин в разноцветных сари и мужчин в белых тюрбанах, небрежно намотанных на голову, а также говорливых детей, которые шлепали по воде своими худыми ногами. Вдоль всего берега стояли древние беседки из покрытого резьбой красного песчаника. В этих беседках сидели люди, погруженные в повторение имен Кришны. Когда же издалека донесся звон храмовых колоколов, сердце мое преисполнилось восхищением и благодарностью. После года странствий я почувствовал, что наконец вернулся домой.

Я увидел садху, сидевшего внутри пустотелого дерева на берегу реки; мне сказали, что ему уже сто десять лет. На нем была только набедренная повязка из мешковины, а спутанные волосы были обмотаны вокруг головы, как корона. Кожа на его старческом лице обвисла, и, чтобы открыть глаза, ему приходилось поднимать отяжелевшие веки пальцами. Жестом он подозвал меня. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что это мауни-баба — отшельник, давший обет молчания. Его единственным способом общения с миром был обломок грифельной доски и кусок мела. Я присел возле него на корточки, и он написал на своей маленькой доске два слова большими буквами: «Люди думают...». Потом стер их пальцами и стал писать дальше: «... что все», — снова стер и написал: «... во Вриндаване», — снова стер — «... сумасшедшие», — стер. «Это правда», — стер. «Мы все без ума...», — стер. А потом написал большими буквами: «ОТ КРИШНЫ». Эту надпись он тоже стер, а затем, так же по частям, составил фразу: «И если ты останешься здесь, то тоже превратишься в безумца». Написав это, он улыбнулся так, как будто ему было известно что-то такое, о чем я не знал.

На следующий день мы снова встретились с Гэри. Ему всё хотелось поскорее сбежать подальше от многолюдной праздничной толпы, заполонившей весь город, куда-нибудь в спокойное местечко в Гималаях, но меня притягивал к себе мистический лес Вриндавана, и я решил остаться еще на несколько дней. Мы договорились, что Гэри выйдет вперед, а через каких-нибудь пять дней мы встретимся с ним на Брахма-гхате в Харидваре, откуда продолжим свое паломничество в Амаранатх. В полной уверенности, что скоро увидимся, мы без лишних слов распрощались друг с другом.

За те несколько дней, что я находился во Вриндаване, мне ни разу не попадались на глаза иностранцы. Судя по всему, люди Запада еще не открыли для себя Вриндаван. Я был рад этому, так как успел заметить, что, стоит западным туристам облюбовать себе какое-нибудь место в Индии, как туда вместе с ними приходит эпидемия коммерциализма. Атмосфера Вриндавана пробудила в моем сердце желание узнать больше о Кришне. С того самого дня, как меня обокрали на одном из перекрестков Дели, у меня не было книг о Кришне. Когда я спросил одного местного жителя, где можно найти книги на английском языке, он направил меня в больницу Миссии Рамакришны.

Найдя опрятное одноэтажное здание больницы, я зашел внутрь и справился насчет книг. Нянечки и медсестры с любопытством оглядели меня и отвели к директору больницы — Шакти Махараджу, ученику известного йога Шри Рамакришны. Как раз в этот момент в больницу доставили изувеченную женщину. Ее сбил автобус прямо за воротами, и она истекала кровью. Все, кто дежурил в это время, сбежались, чтобы как-то помочь ей. Хотя Шакти Махарадж был полностью поглощен своими прямыми обязанностями, он все же повернулся ко мне и спросил: «Чем я могу Вам помочь?»

Я понимал, что пришел не вовремя, да и несчастный случай, произошедший чуть ли не у меня на глазах, не мог оставить меня равнодушным, но все же я спросил: «Махарадж, у Вас есть какие-нибудь книги на английском языке про Кришну?»

Он воззрился на меня, не веря своим ушам:

«Это больница, а не библиотека. Приходите, если заболеете».

«Извините. Не буду отвлекать...»

Я собрался было уходить, но он придержал меня за локоть: «Нет, постойте». Велев мне сесть, он пообещал вернуться через несколько минут. По возвращении он нарисовал на листке карту и принялся объяснять: «Найдите храм Мадана-Мохана. Здесь все знают, где это. Рядом — ашрам Свами Бон Махараджа. Там у них есть английские книги».

Вооружившись картой, я шел по узким улочкам Вриндавана. Наконец моему взору открылась одна из самых прекрасных картин, которые мне когда-либо доводилось видеть: на вершине поросшего травой холма, недалеко от Ямуны, возвышалась двадцатиметровая башня из покрытого резьбой красного песчаника, На самом верху она сужалась и вновь расширялась, образуя огромный, подобный цветку, диск. Это был храм Мадана-Мохана, построенный более четырехсот пятидесяти лет назад. Вид храма вызвал во мне не просто почтение к великому религиозному памятнику, но ощущение какой-то близости, затронувшее саму душу.