Сегодня - позавчера - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Храмов cтр.№ 15

Вот в этом направлении и стоило поработать.

Я был рад и доволен собой. Наконец я нащупал достойную цель моего пребывания здесь. Не просто сдохнуть, утащив с собой несколько нелюдей в форме фельдграу, а что-то большее. План вырисовывался такой. Перед моим попаданием сюда мы всей семьей смотрели прикольный фильм, снятый в лучших традициях русского кино – «Каникулы строгого режима». Нам понравилось. Один из героев фильма придумал план из трех действий: «Завоевать авторитет, сколотить команду, показать фокус». План моих действий имел те же пункты. Надеюсь, нацистам мой «фокус» понравится.

Получится ли? Авторитет завоёвывался неплохо, почти сам собой. Приложить усилия – можно будет расширить охват «аудитории». Команда. Тут пока мутно. Но людьми руководить – у меня должно получиться. Половину трудовой деятельности я руководил коллективами (иногда неявно, негласно) разной величины. Самый крупный опыт – руление литейным цехом три года явно, потом два года в качестве негласного лидера (авторитета). А в цехе было 129 человек. Ё-кти, рота. Вот и ближайший предел. Самый мутный пункт – «фокус». Но он и последний в очереди. Ладно, по ходу разберёмся, с Божьей помощью. Как говорится: делай, что должен и – …флаг тебе в руки, дудку в одно место и поезд навстречу.

Усмехнувшись собственному каламбуру, я уснул.

Отступление от повествования

Телефонный разговор:

– Была принята попытка активизировать проявление Объекта.

– Не вспугнули?

– Вроде нет.

– И что, проявил?

– Не совсем так. Но разговор был однозначно плодотворный. Отрабатывалась версия, что Объект – потомок эмигрантов. Возможно, из дворян. В разговоре показал пренебрежительное отношение к дворянству. Однозначно позиционирует себя «крестьянским сыном». Якобы, с Урала или из Сибири. Показал высокую лояльность коммунистической идее, но проявил и высокую религиозность.

– Так вот всё это сразу и вместе?

– Именно. Поет песни, которых никто не знает. Стилистика песен абсолютно разная. Это произведения разных людей. Если некоторые из них и могут быть его собственного сочинения, но не все – это точно. Сослался на знакомство с каким-то корейцем, вернее, потомком корейцев.

– Их в Сибири немало.

– Но, и в Сибири никогда не слышали подобных песен. Да, отношение к немцам необычное.

– Какое?

– К немцам как к нации не испытывает антипатии, а вот к той Германии, что сейчас, испытывает лютую ненависть. А вот к Англии и САСШ – ненависть уже на грани национализма. К евреям, кстати – тоже.

– Вот это букет!

– А я о чём?

– Что думаешь дальше? Не забывай, время – не резиновое.

– Помню. Объект рвётся «в бой». Предлагаю увеличить ему степень свободы. Как ты сам говоришь: «Птицу видно по полёту?» А там, глядишь, и связи выявим.

Цель есть. Надо к ней двигаться.

Кстати, двигаться. Меня резко перестала устраивать ограниченность собственной подвижности. Ведь что такое война? Народная мудрость гласит: «Ерунда война, главное манёвры». Маневренность – вот что главное на войне. А в бою – подвижность. «Летай, как бабочка, жаль, как пчела» – это Али, боксёр. Боец. Любой бой, хоть боксерский, хоть в подворотне, хоть Сталинградская битва – имеют общие законы: захвати инициативу, будь быстрее противника, бей своей сильной частью по уязвимой части противника, уйди из-под удара. Пора заняться развитием тушки Кузьмина Виктора Ивановича, доставшейся мне в весьма плачевном состоянии.

Для начала проведём ревизию имеющихся мощностей. Сердце довольно сильное, достаточно поднять его эластичность, кровеносная система достойная – мой прежний телообладатель был, видимо, привычен к тяжёлому физическому труду. Зер гуд. Позвоночник. Покрутившись, понял – в пояснице пара позвонков приплющены – обычное дело при перетаскивании тяжестей на хребте. У меня в прошлой жизни с 14 лет то же самое – дело привычное. Руки-ноги. Вот здесь намного хуже. Переломы, вывихи, швы. М-да. Общая неэластичность. Это поправимо.

А начать надо с главного – дыхание. Забывшись, я запел:

Слушая наше дыхание,

Я слушаю наше дыхание.

Я раньше и не думал, что у нас

На двоих всего одно лишь дыхание.

Дыха-нье-е.

Комплекс упражнений, смесь йоги с практиками русских рукопашников, это основа основ. Нас этому научил чудной толстоватенький студент Агроуниверситета в подвале ДЮСШ. Это называлось «секция рукопашного боя». Студент так калымил – мы учились драться. А как иначе? Это были 90-е. Пацан без набитого кулака и не пацан. Короткая стрижка, широкие спортивки, кроссовки, кожанки – это мы. Танцы, музыка, мольберты – нам этого тогда было не понять. Мы бились до крови, били в кровь за «понты», судили «по понятиям». Только не бандитствовали. Мне нравилось рисовать. Художественная школа или подвалы ДЮСШ (один – секция бокса, другой – тяжелой атлетики)? Вопрос не стоял. И вот почему.

Тогда в любых больших помещениях с аудиоаппаратурой проводились дискотеки. Все «реальные пацаны» обязаны присутствовать. Танцевать категорически не приветствовалось. Только «медляк» с «тёлкой» или вусмерть пьяным дёргаться подобно припадочному. И вот на моих глазах (мне четырнадцать) происходит «наезд». Это группа наглых типчиков («быков») посылает одного, самого наглого, но с виду слабого, курсировать по залу. Этот «бык» начинает задирать «лохов» – ребят, под категорию «реальных пацанов» не попадающую. Это обычные старшеклассники, танцующие в общем кругу со своими девочками (не по понятиям, см. выше). То есть он пересекает танцующий зал, задевая плечами (умышленно, резко и больно, до клацанья зубов) плечи «лохов», и пёр дальше. Многие «отличники» понимали, что это значит. Поэтому – язык – в… за брючный ремень и молчок. Но вот и на «бычьей» улице праздник – парень был с девушкой. Она, видимо, была дорога ему. И не желая пасть в её глазах до уровня плинтуса, то есть труса, он дёрнул обидчика за рукав: «Э, ты чё, бычара?» И всё стадо налетело. Они сбили парня с ног, запинали. Но это дело обычное, привычное. А вот дальше был «беспредел». «Быки» расступились. К лежавшему без сознания подошел один, по всем видам и манере – вожак. Что-то сказал и… Он прыгнул всем своим прокачанным центнером парню на голову. Я стоял недалеко – в паре шагов. Кровь и мозги попали мне в рот, забрызгали лицо и одежду. Визг, музыка вырубилась, топот сотен ног, давка на выходе. И дикий хохот отморозков, настолько самодовольный и самоуверенный, что именно от этого, а не от крови во рту, я похолодел. Они не испытывали никакого страха, никаких угрызений совести. Они считали себя выше нас, выше морали, выше закона. Да, кстати, никто из них так и не сел в тюрьму. Убийца был племянником прокурора города, свидетелей не было, а парень – «погиб в давке на выходе из клуба».