Тимошина проза - читать онлайн книгу. Автор: Олег Зайончковский cтр.№ 37

– Голова, никаких сомнений. Я уже вызвала специалистов. Пока что держите его в коридоре, чтобы был на глазах. Да, и прекратите капать.

Кровать с пациентом поехала, скрипя колесами. Остановилась она напротив сестринского поста, там, где под потолком мерцал неисправный светильник. Кто-то проверил заботливо, хорошо ли привязаны к койке руки и ноги больного.

– Слышал, голубчик? Специалисты едут. Они тебя скоренько распознают.

Светильник мерцал – от такого света можно было сойти с ума.

1

Последний «банкетоход» прогремел на реке и ушел в отстой. Чей-то мангал догорает на берегу. Осень; небо в алмазах. Черна, бесфонарна Зеленая зона, только мерцают вразбивку и гроздьями светлячки смартфонов. Голуболикие эльфы порхают между дерев, чатятся и хихикают. Уж осень, пора в реале приступать к половым отношениям.

Что-то мокрое, хладное тычется мне в ладонь. Здравствуй, собака. В нашей Зеленой зоне собаки не лают и не кусаются, только гадят. Прямо как их хозяева. Половину цивилизации мы усвоили, вторая никак не дается. Дорожки вот проложили, а фонарей нема. Ходим, вежливые, в потемках.

Счастливые ходят парами, выясняют свои отношения. Ждали осени, чтобы поговорить. Вдовые гуляют молча, зато они очень многое примечают. Скажем, ночную купальщицу. Белая в черной воде, женщина плавает голая каждую третью ночь. Наверное, где-то работает по скользящему графику. Подробностей разглядеть не получается, но это, возможно, к лучшему.

Вдовые в темноте охотно идут на контакт. Друг друга опознают по голосам и политическим мнениям. Внешность подвержена переменам времени, а голоса и мнения нет.

– Что ж, спасибо вам за дискуссию. Было очень приятно.

– Меня дискуссия освежает. Как-то, знаете, молодит.

– Со мною аналогично. Совершенно забыл про палочку.

– Прощайте!

– Прощайте!

2

Осень. Что делать, закатывать банки или открывать сезон? Во всяком случае, не мешает возобновить культурные связи. Анна Романовна вернулась из летнего небытия и записалась на маникюр.

Лучшая часть человечества концентрируется на фуршетах: «Простите… простите… простите… Ах! белое уже кончилось». Худшая ищет незанятые подвалы. Осенью не зевай.

А я ухожу в Зеленую зону, зеваю, дружу с собаками. Это мой личный выбор. Здесь относительно тихо. Где-то воют сирены «скорых», но далеко и нестрашно. В Москве постоянно кому-то плохо.

Наша Зеленая зона – оазис покоя в городе. Зона мира и толерантности. Здесь уживаются чайки с утками, барбекю с шашлыками и пиво с водкой. Эльфы на скутерах вежливо объезжают инвалидов в колесных креслах. Никакого взаимного беспокойства. Недавно один отдыхающий умер и двое суток сидел под деревом. Собаки, конечно, знали, да никому не сказывали.

По реке идет сухогруз; порт приписки – Кукуево. Мимо. Жизнь обтекает Зеленую зону. Анна Романовна сюда не ходит. Если хотите встретиться с ней, ступайте в литературный клуб.

Здесь бывают другие женщины – те, что гуляют с собаками и плавают нагишом. Есть женщины в Зеленой зоне, только с ними нельзя познакомиться. Нынче для этого Интернет. Так же, как рыбка в Москва-реке, женщины не идут уже на простую удочку. Нужны современные технологии плюс терпение и оптимизм.

Но заманить сюда Анну Романовну – несбыточная мечта. Нет таких технологий. Зеленая зона не для нее. Да и поздно об этом думать – на дворе уже осень.

3

День пожух и опал, потерялся в памяти. Завтра вырастет новый, похожий, только похуже и покороче. В природе без происшествий.

Зато во дворе назревают события. Возле выселенной пятиэтажки крутились какие-то личности, но не бомжи. Возможно, строительное начальство.

Утром приехали два агрегата, японский и южнокорейский, оба на гусеничном ходу. Один – гидравлический экскаватор, другой не знаю, как называется: длинная механическая конечность с маленькой страшной клешней. Раньше дома убивали «бабой», а теперь хирургическим методом. Клешня перекусывает дому жилы, и он осыпается сам. «Кореец» с «японцем» совсем не дымят, и шума от них самый минимум. Дискомфорта почти не чувствуется.

Самосвалы увозят домовый прах и куда-то его девают. Бывшие жители пятиэтажки не приходят ее оплакать. Я сделаю это за них: прощайте ночные концерты Маши Распутиной и «Любэ».

Сокрушение пятиэтажки расширило горизонт. Стало можно смотреть на соседний двор. Там примерно всё то же, что и в моем, но одно интересное обстоятельство: в этом дворе Анна Романовна держит свою машину. Маленький дамский автомобильчик. У ее мужа «паркетник», он помужественней и побольше. Супруги перемещаются независимо, каждый в своем экипаже, но это не означает, что спят они тоже раздельно. Хорошо бы узнать друг о друге побольше, мы же стали друг к другу ближе. Ночью наши дома перемигиваются окнами.

Увеличилась соляризация, осенью это важно. Только надолго ли? Вместо снесенной пятиэтажки что-нибудь да воздвигнут. И сверхнормативное солнце, и вид на машину Анны Романовны мне не принадлежат. Я в это не инвестировал.

Дом, которого уже нет, виден на гугловской фотокарте. Пугаться не надо, это фантом. Всё в порядке; его снесли; наша очередь пока не скоро.

4

В этом году уродились яблоки. Там, где сейчас Зеленая зона, раньше было село. Яблони одичали, но продолжают нести плоды. Люди, гуляючи, топчут их. У деревьев нет интеллекта, а у людей совести.

Каждый нечетный год здесь родится потерянное поколение. Но сокрушаться нечего – яблоки несъедобны. Слово «совесть» есть в Википедии, но его уже нет в лексиконе эльфов. Прелестные эти создания, кто они – новая форма жизни или мутация прежней? Человечество одичало, но продолжает плодиться.

Зона доступных радостей. Сладко в лучах уходящего солнца брюзжать и впадать в деменцию. Я хочу умереть под деревом; можно под этой яблоней.

После этого, в жизни иной, я стану спасателем на воде. Все уважают спасателей. Форт МЧС возвышается на ином берегу реки. Смертным нельзя на ту сторону, а спасатели плавают где хотят. Но обычно они ничего не делают, только смотрят на нас в бинокль. Доглядывают на расстоянии, как небесные ангелы. Стать бы одним из них. Анна Романовна плавала бы и запуталась в лилиях, а я бы слетел на помощь.

Женщины любят спасателей и, по моим наблюдениям, часто у них бывают. Женщин интересуют неординарные личности. Анна Романовна посещает литературные клубы и митинги оппозиции. Предоставляет супругу пользоваться своим отсутствием. Он, не теряя времени, сверлит в квартире стены. Духовная жизнь человека не смешивается с семейной, сколько ни взбалтывай их. В сердце у каждой женщины остается свободное место. Зарезервировано, но не занято.

Что же я, каковы мои шансы? Сидя под яблоней, я пытаюсь себя познать. Дерево мне помогает: дважды уже оно стукнуло меня по темени. Если это проверка на неординарность, то результат отрицательный – в голове моей даже не проясняется. Или яблоки слишком маленькие.