Позитивная иррациональность. Как извлекать выгоду из своих нелогичных поступков - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Ариели cтр.№ 22

Я обнаружил, что между результатами двух экспериментов существует определенная связь и что даже небольшая разница с точки зрения осмысленности способна привести к совершенно различным последствиям. Я также был поражен почти полным отсутствием удовольствия от работы, которое демонстрировали участники эксперимента с Lego, трудившиеся в «сизифовых» условиях. Размышляя над ситуацией, с которой столкнулись Дэвид, Девра и другие, я вдруг вспомнил о собственном административном помощнике по имени Джей.

На бумаге обязанности Джея выглядели достаточно просто: он управлял бюджетами моих исследовательских проектов, платил участникам, заказывал расходные материалы для проведения экспериментов и планировал мой график поездок. Однако программа SAP, которой Джей ежедневно пользовался, превращала его работу в сизифов труд, требуя от него занесения огромного количества цифр в соответствующие электронные формы и отправки этих форм другим пользователям. Те, в свою очередь, авторизовали указанные им расходы и передавали данные третьему человеку, который и производил соответствующие выплаты. Бедный Джей не только занимался бессмысленной работой, но и не получал от нее удовлетворения, так как не имел возможности увидеть, чем она завершается.

Почему все эти милые люди из MIT и SAP спроектировали систему подобным образом? Почему они разбили задачу на большое количество компонентов, наделили участников системы ответственностью лишь за малую часть и никогда не показывали им общей цели или стадии, на которой находился тот или иной проект? Я подозреваю, что корни этой проблемы лежат в идеях эффективности, сформулированных Адамом Смитом. Как утверждал Смит в 1776 году в своей работе «Исследование о природе и причинах богатства народов», разделение труда представляет собой прекрасный способ достичь более высокой производительности в рамках производственного процесса:

«Для примера возьмем... производство булавок... Рабочий, не обученный этому производству (разделение труда сделало последнее особой профессией) и не умеющий обращаться с машинами, употребляемыми в нем (толчок к изобретению последних, вероятно, тоже был дан этим разделением труда), пожалуй, едва ли может при всем своем старании сделать хоть одну булавку в день и, во всяком случае, не сделает двадцати булавок. Но при нынешней форме организации это производство не только представляет собою особую профессию, но и подразделяется на ряд специальностей, из которых каждая, в свою очередь, является отдельным специальным занятием. Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки; изготовление самой головки требует двух или трех самостоятельных операций; ее насадка и полировка булавки также представляют собой особые операции; самостоятельной операцией является даже завертывание готовых булавок в пакетики. Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих, и, следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различные операции. Несмотря на бедность и недостаточное снабжение необходимыми приспособлениями, они могли, напряженно работая, в совокупности изготовить двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4,000 булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше 48,000 булавок в день» [26] .

Разделяя задачу на более мелкие части, мы способствуем повышению производительности труда на отдельных участках; каждый человек совершенствуется в мелких операциях, которые он делает. (Генри Форд и Фредерик Уинслоу Тейлор расширили концепцию разделения труда до уровня конвейера, обнаружив при этом, что подобный подход позволяет снизить количество ошибок, повысить производительность труда и выпускать автомобили и другие товары в больших количествах.) Но зачастую мы не понимаем, что разделение труда может привести к нивелированию человеческого фактора. А в 1844 году Карл Маркс (немецкий философ, политический экономист, социолог, гуманист, теоретик политики, революционер и отец коммунизма) указал на важность того, что он назвал отчуждением труда. С точки зрения Маркса, «отчужденный» рабочий отделен от собственной деятельности, целей своего труда и процесса производства. Это превращает работу в своего рода внешнюю деятельность, которая не позволяет рабочему осознать самого себя или найти смысл в своем труде.

Меня сложно назвать марксистом (хотя многие люди считают академических ученых марксистами по определению), но я не думаю, что мы должны полностью исключить идею отчуждения, высказанную Марксом, с точки зрения ее роли в организации работы. На самом деле я подозреваю, что идея отчуждения была менее популярной во времена Маркса, когда даже при большом желании работникам было сложно найти смысл в своей работе. В условиях же нынешней экономики, когда все более востребованным становится труд, требующий креативного мышления и круглосуточной вовлеченности, внимание Маркса к проблеме отчуждения добавляет важный элемент к нашим размышлениям о работе. Я также подозреваю, что внимание Адама Смита к вопросам производительности труда при его разделении было более уместно в его время, когда в основном речь шла о простом производстве. В условиях современной экономики, основанной на знаниях, такой подход менее применим.

По моему мнению, разделение труда — одна из угроз, исходящих от современных технологий. Сегодня информационная инфраструктура позволяет разбить задачу на множество небольших элементов и дать каждому сотруднику свою небольшую часть с учетом специализации и максимальной детализации. Следуя этой практике, компании рискуют тем, что у их сотрудников исчезнут видение большой картины и ощущение цели и удовольствия от завершения работы. Высокая степень разделения труда может быть эффективной в случае, когда люди действуют подобно автоматам, однако с учетом важности внутренней мотивации и осмысленности для степени нашего драйва и производительности этот подход может дать осечку. При отсутствии смысла работники умственного труда могут чувствовать себя, как герои Чарли Чаплина в фильме «Новые времена»: шестеренки и жернова огромных фабричных машин совершенно отбивают у них желание вкладывать душу в свою работу.

Анализируя рынок труда с подобной точки зрения, легко увидеть множество способов, с помощью которых компании (пусть и неосознанно) лишают своих сотрудников мотивации. Я уверен, что, задумавшись на минуту о своей работе, и вы, уважаемые читатели, сможете привести целый ряд подобных примеров.

Это грустно, однако у нас остается определенное пространство для оптимизма. В конце концов, наша жизнь во многом связана с поиском смысла. А поскольку работа представляет собой ее центральную часть, людям свойственно искать в ней смысл, пусть даже простой и незначительный. Выводы экспериментов с Lego и поиском сдвоенных «s» указывают нам на вполне реальные возможности для повышения мотивации. Кроме того, они позволяют увидеть опасности, связанные с исчезновением ощущения сопричастности. Если руководство компании действительно хочет повысить производительность труда своих сотрудников, необходимо внедрить в их повседневную деятельность чувство осмысленности, причем сделать это не просто путем публичного выражения миссии компании, а за счет формирования у сотрудников ощущения завершенности рабочих процессов и того, что хорошо сделанная работа будет оценена по заслугам.