— Я порезала Роману щеку, — призналась я. — А он схватил меня за руку.
— Я ему ее оторву, — пообещал Джер.
Потом медленно и осторожно поднялся. Посидел немного, опустив голову, унимая слабость. Я очень хотела к нему прикоснуться и даже подняла руку, но потом опустила, так и не решившись. Страх за Джера хоть и не прошел, но притупился. Сейчас он выглядел живым, здоровым. И я верила, что у нас все получится. Настроение скакало от полного отчаяния до робкого оптимизма.
— Все, пошли отсюда.
— А как мы…
Я собиралась спросить, как Джер собирается открыть запертую дверь, но та с легкостью отъехала в сторону, едва он к ней прикоснулся. Этот дом поразительно подчинялся Джеру. И я невольно думала о причинах такой связи.
— А алионы? — спросила я, услышав вдалеке знакомые писки.
Зеленый шар света поднялся над нашими головами, в его свете я заметила, как стиснул зубы Джер и оперся о стену.
— Не колдуй! Надо отлежаться.
— До дома доберемся и отлежусь. Пошли, только тихо.
Я глубоко вздохнула, успокаивая сердце и освобождая мысли. Джер прав. Сначала надо выбраться. Потом — все остальное.
* * *
— Подожди! — остановила я Джера в холле.
Обстановка изменилась. Теперь в центре, на постаменте, лежали книги. Не только Книга, известная мне с самого первого дня здесь, но и еще один небольшой блокнот. Мой блокнот, в котором писала вторую часть романа. Я думала, что потеряла его и даже не могла себе представить, что Роману он понадобится.
— Зачем они здесь? — спросила я.
Алионы следили за нами со своих мест, сверкая в слабом свете магии глазами.
— Не трогай, — Джер потянул меня к выходу.
— Это мой блокнот. Я писала в нем вторую часть книги. А потом он пропал, я думала, где-то потеряла. Наверное, Лира забрала его и отдала Роману, но зачем…
Я понимала, в какой-то степени, что поступаю неразумно, но рука сама потянулась к блокноту.
Вдруг пространство озарилось мягким чуть розоватым светом. Страницы блокнота быстро перелистывались, я успела различить собственный почерк, а потом Джер оттащил меня как можно дальше. И, наверное, увел бы прочь, если бы не иллюзия, заполнившая комнату.
Мы находились на пляже, на том самом, что появлялся в моих иллюзиях. Точнее, сквозь призрачные очертания пляжа и море явственно виднелись мрачные стены замка, но призрак-пейзаж казался очень реальным.
— Что происходит? — почему-то шепотом спросила я у Джера.
Вместо ответа тот сжал мою ладонь.
Волны набегали на песок, забирая в море камушки и ракушки, оставленные отливом. Мне казалось, я даже чувствовала соленый морской запах. Хоть и ни разу в жизни не была на море. Наверное, поэтому о нем и писала. Море, как давняя и несбыточная мечта, являлось едва ли не во снах. А теперь вот в иллюзии.
— Это сцена из твоей книги?
Сначала я не поняла, почему Джер задает этот вопрос, а потом увидела призрачную фигуру девушки. Она брела по пляжу, придерживая подол пышного синего платья. Длинные светлые волосы развевались на ветру, пушистые черные ресницы были мокрые от слез.
— Это Белль, — вырвалось у меня.
— Кто? — не понял Джер.
— Моя героиня.
Что происходило? В том, что это делал Роман, я не сомневалась.
— Начало романа, — пояснила я, — это вторая часть ее истории. Я дописала до того момента, как она…
Девушка остановилась, вглядываясь в белоснежный песок. Наклонилась и что-то раскопала. Яркие камни блеснули на солнце. А потом волна едва не унесла находку в море, и Белль пришлось замочить легкие белые туфельки, чтобы догнать находку.
— И что это?
Джер заметно успокоился, наблюдая за сценой так, словно сидел в кинотеатре. Да и я испытывала смешанные чувства. Одно дело писать роман, видеть его опубликованным и радоваться тому, что фантазии нашли читателя. Другое — абстрактно осознавать, что мир, тобою созданный, для кого-то реален. И совсем иное видеть его наяву. Наверное, если бы мою книгу когда-то экранизировали, ощущения были бы менее головокружительные. Я словно заглянула в соседний мирок.
— Маска. Сейчас она ее наденет.
Белль действительно отряхнула голубую маску, расшитую кристаллами и серебристыми нитями. Я знала, что ее ведет любопытство, смешанное с обидой. И она эту маску наденет.
Медленно Белль приблизила маску к лицу. Я затаила дыхание. Девушка закрыла глаза, прижимая маску крепко к лицу. И поняла, что отныне ей ее не снять. Платье вспыхнуло голубым пламенем, превращаясь из простого наряда не самой знатной девушки в роскошное одеяние аристократки. Расшитое так же, как маска, платье напоминало свадебное, и разве что цветом отличалось от привычных пышных нарядов невест.
Белль взглянула на небо, слабо улыбаясь. Яркая вспышка ослепила нас, Джер закрыл меня спиной. Я ощутила легкий жар и негромкий звон, словно звенела парочка хрустальных колокольчиков. Затем все стихло. Я приоткрыла один глаз и осмотрелась. Холл выглядел так, словно ничего и не было. Разве что мой блокнот валялся на полу, а постамент и Книга бесследно исчезли.
Непослушными пальцами я подняла блокнот. Он оказался внутри совершенно пустым.
— Я не понимаю…
— А я предупреждал.
Роман, как всегда, появлялся неожиданно и тогда, когда его вроде бы и ожидаешь, но как-то веришь, что на этот раз подобное «счастье» обойдет стороной.
— Как там в твоей книге?
Я оцепенела, когда он достал буквально из воздуха мой роман. Тот самый, вышедший в издательстве в родном мире. Небольшим тиражом, с девушкой на обложке.
— Пять континентов, десятки городов-островов, подводные храмы… да, большой мир. Как думаешь, что с ним станет, если ты не допишешь книгу? А я тебе расскажу, Алена. Он погибнет. Медленно угаснет, лишившись магии. Лишившись жизни. Шанса на нее. Ты создала его… а теперь уничтожишь.
— Он-то что тебе сделал? — Мне хотелось ударить Романа, но он находился слишком высоко, на лестнице. И улыбался. Так, как улыбается победитель, загнавший жертву в ловушку.
— Ты слишком много мне мешала. Надо было тебе сделать то, что я просил, и не лезть не в свое дело. Теперь будут страдать те, за кого ты в ответе. Исключительно твой выбор, странница.
— Я допишу книгу.
Роман медленно улыбнулся. Ему явно доставлял удовольствие этот разговор, а я не могла найти в себе силы его закончить. Магия Джера отпугивала алионов, они жались к хозяину и некоторые даже дрались за место поближе.
— Не допишешь. У тебя больше нет таланта, Алена. Отныне все, что ты сможешь написать — список покупок. Если, конечно, случится чудо и ты уцелеешь. Что маловероятно. Разве ты не знала, что нельзя доверять рукопись таким колдунам, как я? Ты в непростом мире, девочка. В мире, где учат странников. В мире, где знают, какой силой обладают книги. В мире, который написал я.