Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кредов cтр.№ 32

…Эти сводки читали Ленин и другие руководители страны.

Почему уже тогда крестьянские бунты не опрокинули власть большевиков? В конце почти каждого из сообщений читаем: на подавление выдвинулся вооруженный отряд. Эти отряды откуда-то всегда берутся. Они рядом. И они тоже из местных. Из кого? Из рабочих, бедняков, крестьян, разорившихся в столыпинскую реформу. Парадокс: экономику на бедняке не построишь, но в условиях войны его поддержка может оказаться решающей. Крепкий крестьянин далеко от своей деревни не уйдет. Казаку тоже от родного Дона или от родной Кубани удаляться неохота. Иное дело – голытьба, пополнявшая ряды красноармейцев. Она дойдет хоть до Ганга.

В продовольственной политике большевиков того периода не так уж много «марксизма», больше решений военных, часто грубых, жестоких, неумных, но чрезвычайно энергичных, а иногда… единственных. Комитеты бедноты дали центру хоть какую-то вертикаль в деревне. Однако они рассорили большевиков с крестьянами-тружениками. Последние устали от такой власти. Пора ее менять. Деревня начинает ждать освободителей…

Как не надо хозяйствовать – понятно. Не надо создавать комитеты бедноты, продовольственные отряды, грабить крестьян разверсткой, чрезвычайными налогами, сажать людей за мелкую спекуляцию и мешочничество.

А как надо?

Приезжают в деревню добытчики продовольствия из города: «Братцы! Помираем». Крестьяне – им: а есть у вас косы с серпами, «мануфактура», соль, спички, керосин? Нет? Разворачивайте оглобли.

Но деваться городу некуда. В следующий раз в деревню приезжает вооруженный отряд. А в другом селе его уже ждут. Первые жертвы подобных отношений между городом и деревней – убитые продотрядовцы, в большинстве своем – обычные рабочие, красногвардейцы. Неотомщенными они не остаются. Вскоре уже и тактика отработана. Приезжая в село, надо первым делом бежать к церкви, «обезвреживать» набатный колокол. После того – по сараям искать оружие. И лишь затем – в амбары за хлебом. Ту и другую стороны как не понять. Что-то сломалось на самом верху.

В Гражданскую на территории бывшей Российской империи действовало больше двадцати разных правительств. О каком способе управления можно пожалеть как об упущенной альтернативе?

Возьмем белый Юг России. По состоянию на сентябрь 1919-го: население свыше 40 млн человек, выход к Черному морю, уголь, нефть, житницы Дона и Кубани, помощь могущественных держав – победительниц в мировой войне. Положим, красную столицу с налету взять сложно. Но можно закрепиться на занятых землях, показать, как надо хозяйствовать. Через год голодная Москва сама откроет ворота. Почти то же у Колчака: территория больше, чем Советская Россия, железнодорожная магистраль, выход к океану, население, не знавшее крепостного права, богатый край, наконец, золотой запас России. Однако и белый Юг, и Колчакия не состоялись прежде всего как административные образования. Военные поражения стали следствием.

Возьмем для примера что-нибудь поближе и попроще. Вот как происходило в Поволжье.

В июне 1918-го на штыках восставшего чехословацкого корпуса в Самаре берет власть так называемый Комуч – Комитет членов Учредительного собрания. Около 60 учредиловцев-эсеров собираются в городе на Волге. История Учредительного собрания продолжается.

Комуч старается все сделать по уму. Законодательство – на загляденье. Земля с ее недрами, лесами и водами поступает в народное достояние. Помещичье землевладение ликвидировано (на бумаге). В этой части не хуже, чем в большевистской Москве. Но плюс к тому самое важное: отменены твердые цены на хлеб, крестьяне вправе реализовывать свой товар на рынке. Восстановлены все имущественные права церкви, активные богоборцы привлечены к ответственности. Эсеры, несомненно, рассчитывали на благодарность населения. Они показали насильникам, засевшим в Кремле, как надо руководить!

Жизнь оказалась намного хуже такого законодательства.

Сразу начинается почти война между мужиками и бывшими помещиками, которых поддерживают военные. Основу армии у Комуча (она называется Народной) составляют офицеры. Землевладельцы с вооруженными отрядами тут же устремляются в свои бывшие вотчины. Наиболее отличившихся в «черном переделе» крестьян порют, а то и убивают. Взыскивают штрафы за понесенные убытки. Самарское правительство пытается протестовать, но на него плюют. Выясняется также, что часть помещичьих земель была заблаговременно продана иностранным компаниям! Объявляются собственники. Французский банк заявляет свои права на огромное имение графа Орлова-Денисова площадью 68 тысяч десятин. Прислан карательный отряд возвращать имущество владельцу.

Свободные цены на хлеб? Чего лучше! Мужики несут свой товар на базар, где ломят за него впятеро, вдесятеро. Мука подскочила до 60 руб. за пуд, ужасается местная пресса. И это при том, что закрома в тот год ломятся от запасов хлеба. Сахар в июле продавался по 1 руб. 40 коп. за фунт, в сентябре у спекулянтов его покупают за 30–35 руб. за фунт. На улицах городов появляются толпы попрошаек. По всей губернии закрываются приюты для инвалидов, стариков и нетрудоспособных, детские столовые. Будущего у этого правительства нет.

А как хорошо встречали…

Урал. В прифронтовой полосе население страшно запугано грабительскими наклонностями некоторых красноармейских частей. В то же время население относится весьма сочувственно и даже восторженно к чехословакам.

…Терпение, дайте им поуправлять. Через три недели (дело в июле было):

Урал. В Бирске население отказывается исполнять приказания чехов о реквизиции лошадей, рытье окопов и вступает в отряды советской власти. Белогвардейцами мобилизуются только представители командного состава старой армии. Крестьяне и рабочие в народную армию не идут.

Самара. Объявились партизанские отряды рабочих и крестьян, которые делают налеты на проезжающих белогвардейцев и чехов и убивают их.

…В августе Комуч выбрасывает белый флаг: курс на свободную продажу хлеба признан гибельным. И что появляется? Правильно – продотряды, только иначе называемые, которые выколачивают из крестьян хлеб и другое продовольствие. Лидер эсеров Чернов готовил свой торжественный приезд в Самару в сентябре. Только однопартийцы здесь его уже не ждут. Человек не вышел из образа «председателя Учредительного собрания», сейчас начнется партийная трескотня. И точно, обратился к населению с такой проповедью:

– Встаньте сами на защиту своей свободы, своей чести, достоинства. Скажите: «больше я не полезу ни под чье ярмо. Если будет выбор – ярмо или смерть, я выберу смерть, а не ярмо, потому что я не раб». Создавайте свою Народную армию, которая и по составу и по духу должна быть мужицкой.

О чем это он? Добровольно в Народную армию вступили 6 тысяч человек, в основном офицеры и студенты. Еще 23 тысячи мобилизованы насильно. Военные подвергают порке уклоняющихся от призыва вместе с их родителями. Пушки заговорили! Большевики еще до такого не додумались. В сводках Самарского правительства за август сообщается о селах, сметенных артиллерией с лица земли, и массовых экзекуциях. На губернском крестьянском съезде в сентябре один из делегатов рассказал о том, как проходила мобилизация в Ключевской волости. Отряд казаков окружил село, арестовал 18 человек (вот и заложники). Часть новобранцев скрылась. Казаки выпороли их отцов и матерей. Затем на площади подвергли экзекуции заложников, а двоих из них расстреляли.