Понимать риски. Как выбирать правильный курс - читать онлайн книгу. Автор: Герд Гигеренцер cтр.№ 77

В конце 1990-х гг. эксперты высказали обеспокоенность тем, что в Великобритании ГЭКРС может перекинуться на овец. Правительство не хотело вызывать панические страхи у населения по поводу потребления баранины и поэтому предпочло замалчивать такую возможность. Когда сэр Джон Кребс (ныне лорд Кребс) стал в 2000 г. первым руководителем нового британского Агентства пищевых стандартов, он использовал другой подход. Несмотря на озабоченность правительства, он и его коллеги решили, что лучше честно сообщить населению о неопределенной ситуации. Исследования в фокус-группах показали, что выражение «имеется теоретический риск возникновения ГЭКРС у овец» понималось не совсем правильно. Поэтому вместо него стало использоваться утверждение «Возможен риск возникновения ГЭКРС у овец. Мы не думаем, что он есть, и не советуем вам прекращать потреблять баранину, но если вы обеспокоены, то вот что вы можете сделать… Мы разрабатываем тесты для выяснения наличия или отсутствия этого риска, и мы сообщим вам результаты, когда получим их сами». Опросы, проведенные после такого заявления, показали, что почти две трети населения слышали о нем и что в стране не произошло значительного сокращения потребления баранины.

Способ, которым пытались справиться с кризисом в Германии, был совсем иным. Когда эпидемия коровьего бешенства свирепствовала в Великобритании, Ирландии, Франции и Швейцарии, немецкое правительство создавало иллюзию определенности и заявляло, что в Германии подобная болезнь отсутствует. «Наше мясо безопасно», – уверял один звонкий тенор в хоре государственных чиновников. Ввоз английского мяса был запрещен. Потребители благодушно спрашивали у мясников мясо из Германии, где, в отличие от Великобритании, знают, как выращивать здоровый крупный рогатый скот. Когда в 2000 г. в результате проведения многочисленных проверок болезнь все же была обнаружена, нация была шокирована. Немногие осмеливались есть говядину. «Правда ли, – беспокоился читатель, приславший письмо в Rheinische Post, – что я могу заразиться ГЭКРС, если буду подолгу сидеть на диване, обитом воловьей кожей?» {231} Иллюзия уверенности исчезла, а министры здравоохранения и сельского хозяйства ушли в отставку. Теперь уже другие страны ввели запрет на ввоз мяса из Германии, и немцы начали забивать крупный рогатый скот и сжигать его туши подобно другим европейцам. Ни один немец не умер от ГЭКРС или, точнее, от разновидности болезни Крейцфельдта – Якоба. Помимо многих уничтоженных животных два лишившихся работы министра оказались единственными жертвами – причем не потребления говядины, а того способа, при помощи которого они пытались справиться с неопределенностью.

Оглядываясь назад на этот массовый забой скота и сжигание туш убитых животных, мы не видим доказательств того, что эти меры действительно были необходимы. Возможно, здесь мы наблюдали нечто немного большее, чем просто необоснованный страх перед пугающим риском. Ситуация с возможным заболеванием коровьим бешенством иллюстрирует, как этот страх может заставить правительства бороться с опасностями, которые убивают лишь немногих, а не с теми, которые убивают многих и причем каждый год.

В марте 2009 г. у пятилетнего Эдгара Фернандеса начался сильный жар. Врачи обнаружили, что он был заражен вирусом H1N1, мексиканские власти вскоре объявили о 157 жертвах свиного гриппа, и механизм управления глобальным кризисом был запущен. Через 4 дня Эдгар поправился, а мексиканские власти скорректировали свое первоначальное заявление и подтвердили всего семь смертей. Но остановить пришедший в движение механизм было уже невозможно. В июне Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) заявила о начале пандемии свиного гриппа. По оценкам экспертов ВОЗ, во всем мире инфицированными могли оказаться до 2 млрд (!) человек. Это вызвало всеобщее беспокойство. В Египте власти распорядились уничтожить всех свиней. Одна из британских газет вышла под заголовком: «Главный санитарный врач предупреждает, что в Великобритании свиной грипп может унести жизни 65 тыс. человек». ТВ и газеты начали подсчет первых жертв. Самое страшное ожидалось зимой, в сезон наибольшего распространения гриппа.

Как и в случае с ГЭКРС, страх перед пугающим риском стремительно распространялся по всему миру. Правительства выделяли миллиарды долларов на создание запасов вакцин и противовирусных лекарств, таких как тамифлю. И вновь рецепт выглядел следующим образом: «лучше осторожность, чем сожаление». Однако никто не знал, как проявлять осторожность. Научного обоснования сделанного ВОЗ прогноза о том, что количество заболевших свиным гриппом, возможно, составит 2 млрд человек, не было. Как не было и свидетельств того, что лекарства, которые правительства закупали у фармацевтической индустрии, действительно помогали больным. Например, FDA за год до начала эпидемии заявило, что прием тамифлю может сопровождаться осложнениями, приводящими к госпитализации и даже смерти {232}. И хотя японские регуляторы пришли к такому же выводу, 3/4 мирового потребления этого препарата приходилось именно на Японию. Британское правительство выделило 500 млн фунтов на закупку тамифлю и других противовирусных препаратов, несмотря на отсутствие свидетельств их эффективности. Министр здравоохранения Польши, напротив, отказалась от любых подобных закупок. Будучи сама врачом, она заявила, что ее работа заключается не в пополнении банковских счетов фармацевтических компаний. Через два года после возникших страхов германское правительство уничтожило неиспользованную вакцину против свиного гриппа, стоившую сотни миллионов евро.

Позднее было подтверждено, что не существует никаких доказательств, что тамифлю действительно может защитить людей от смертельной опасности, о которой говорилось первоначально {233}. Все, что может сделать тамифлю, – это сократить среднее время заболевания гриппом с 5 дней до 4, что ранее признало FDA. Почему же тогда ВОЗ поощряла правительства к закупке противовирусных препаратов? Один из возможных ответов на этот вопрос дал British Medical Journal: большое число экспертов, консультировавших ВОЗ, имели финансовые связи с фармацевтическими фирмами, производящими такие лекарства {234}. По рекомендации этих экспертов правительства пустили на ветер миллиарды долларов вместо того, чтобы действительно потратить их на нужды здравоохранения. Наконец, следует отметить, что долгосрочный эффект распространения сценариев худшего варианта будет состоять в том, что люди станут циничными. Когда возникнет экстренная ситуация, и противовирусные лекарства и вакцины действительно будут необходимы, то доверие людей к правительству и экспертам ВОЗ окажется подорванным настолько, что немногие послушаются врачей и согласятся пройти вакцинацию.