Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви - читать онлайн книгу. Автор: Александр Юк cтр.№ 9

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Четыре четверти. Взрослая хроника школьной любви | Автор книги - Александр Юк

Cтраница 9
читать онлайн книги бесплатно

Итак, Женькин подарок сегодня означал, что две недели они не увидятся? Минимум – две недели. Он уезжает. Сейчас? Может, на выставку? Куда же еще в начале учебы. Но видок у него вовсе не довольный. Он сегодня странный, виновато-побитый, что ли. Это настолько не в его манере. Чаще его вечная уверенность в себе перехлестывала через край, чем он бывал собой недоволен. Целое стадо диких мыслей пронеслось, опустошая, в Ритиной голове.

– Женя, что случилось?

Ею овладело предчувствие беды, и следы радости от полученного подарка в одно мгновение оказались затоптаны копытами беспокойств и тревог.

– Случилось, Рита. Я пришел проститься.

Наихудшие предчувствия начинали сбываться.

– Ты уезжаешь? Надолго?

– Нет, не уезжаю. Не в этом дело. Просто, мы с тобой… расстаемся. Совсем расстаемся.

Та-а-ак… Ну, говори, говори! Он замолчал, зарыв взгляд в слякотной земле под ногами. Рита видела, что ему трудно, но ей сейчас было плевать на это. Пусть договаривает. Выкладывает все, с чем пришел. Но он молчал, а это и вовсе становилось невыносимо. Куда подевались его самонадеянность, его напускное, ничего не стоящее благородство, театральное рыцарство? Такой же, как все остальные! Почему она, дура наивная, ожидала, как в сказке, чего-то другого? Рита не выдержала:

– Что, поигрался? Теперь я тебе надоела? Наскучила? Пора менять игрушки. Старую куклу – на помойку.

Он вспыхнул:

– Это все неправда. Все не то. Рит, я перед тобой безумно виноват. Но я ничего не могу поделать. Попытайся если не простить меня, то хотя бы понять. Хотя я прошу, наверное, невозможного. Рита. Я, кажется, полюбил. По-настоящему полюбил. Со мной такого никогда еще не было… Как наваждение. Это совсем не как у нас с тобой. У нас детскость, баловство. Нам хорошо друг возле друга, но это еще не любовь. Это не превратилось в смысл и содержание всей жизни. Любовь, в отсутствие которой нечем дышать. Любовь, которая бы заменила собой весь мир… Там все должно быть иначе. По-другому. Серьезнее. Я этого, может быть, совсем не знаю, но я чувствую…

Он говорил, говорил. Все быстрее. Путаясь и сбиваясь, как будто боялся не успеть. Рита не могла больше слышать его голос. Каждое его слово вырывало кусочек живой души и оставляло отвратительную рану. Рита испытывала почти физическую пыточную боль. Рыба, заглотившая крючок рыбака-любителя. Крючок, который теперь вырывают, раздирая внутренности, с тем, чтобы выкинуть пойманную ради забавы плотву обратно в озеро, даря свободу умереть на воле. Довольно! Только бы никогда больше не слышать его голос!..

– За-мол-чи… Замолчи! Замолчи!

Камушек, его камея была зажата в руке. Она-то, дура, дура, надела свое самое шикарное платье. Ни карманов, ни сумочки. Так вот почему он подарил ей камею. Она все поняла, слишком поняла. Ей хотелось крикнуть ему в лицо что-то грубое, злое, мерзкое, но слов не было. Комок подкатил к горлу. Стало трудно дышать. Только бы не разреветься сейчас… Камею она швырнула в раскисшее месиво ему под ноги и побежала. Где-то совсем рядом отвратительным пронзительным голосом взвизгнули в ужасе выжатые тормоза – почему ее не раздавило, не расплющило по мокрому асфальту, чтобы привести, наконец, в соответствие тело и душу, форму и содержание? Зачем не прекратились разом в одно избавительное мгновение все эти боль и стыд?..

Она успела свернуть за угол и тут заревела. А мимо сновали прохожие и оглядывались, но не останавливались, они торопились по своим прохожим делам. Потом она почувствовала руку на своем вздрагивающем плече. Она ткнулась в эту прохладную руку, а он неумело, неловко пробовал ее успокоить, перебирая ее и без того спутанные волосы, и от этого плакать хотелось еще больше. А мимо, обтекая их, накатывали новые и новые человеческие волны, безучастные к тонущему кораблю.

Они снова перешли на бульвар. Женька усадил ее на низенькую скамейку и скрючился на корточках перед ней. Ладонями он вытирал еще не высохшие русла на ее щеках, но она отворачивалась и просила:

– Не смотри сейчас на меня. Я вся зареванная. Сядь рядом.

Она уже успокоилась настолько, что стала способна воспринимать его голос. Во всяком случае, ей так казалось. Наверное, Женька говорил что-то и раньше, но его речь не могла проникнуть сквозь замкнутые ворота ее сознания, и лишь сейчас створки чуть приоткрылись, и его слова, по каплям просачиваясь, падали на выжженную омертвевшую почву.

– Ритуля, ну не надо. Скажи, что мне для тебя сделать? Ты же знаешь, я не смогу тебя обманывать. Я не могу быть подлецом и из-за этого становлюсь еще большим. Так не должно быть. Я презираю и ненавижу себя. Ну, хочешь, никуда не уйду от тебя, все будет по-старому. Вычеркнем сегодняшний день. Вырвем его из календаря. Я справлюсь…

– Ну что ты чушь несешь. Что, и ее забудешь? Молчишь. Меня предал, теперь ее предаешь. Только мне объедков с чужого стола не надо.

Рите хотелось добавить еще чего-нибудь обидного, заставить его пережить хоть толику той боли, которую испытала сама, но она уже чувствовала, как быстро остывает залитое слезами пожарище. Первый огонь был сбит, и она не находила в себе сил вызвать его вновь. Слезы «горючими» не бывают, как бы их ни называли.

Спустя несколько минут они разговаривали почти как в старые добрые времена, только ее покрасневшие глаза выдавали, что не все в порядке в этом королевстве.

– Женя, а она кто?

– Какая разница, Рита, кто бы она ни была.

Действительно, какая разница.

– А она-то тебя любит?

– Господи, какая ты все-таки глупенькая. Да ей и в голову не приходит, как я к ней отношусь. Неужели ты думаешь, что я мог бы встречаться одновременно и с тобой, и с ней? Ты словно совсем меня не знаешь.

– Знаю. Ты же у меня с принципами, – Рита невесело усмехнулась и поправилась: – У нее. Ну, а если она тебя не полюбит?..

Значит, она действительно пришла в себя, раз уже понимала, что простила бы ему все, когда бы он ни вернулся. Только бы вернулся…

– Не может быть, чтобы не полюбила.

Он отвечал слишком горячо и поспешно, затем сделал паузу, видно, яд сомнения, заключенного в самом вопросе, достиг его разума.

– Впрочем… все может быть. Но тогда мне придется умереть. Нельзя бросаться в любовь, если оставляешь возможность повернуть назад к берегу. Нельзя рассчитывать в любви – это уже не любовь, а математическая задачка с двумя неизвестными. Нельзя оставлять для себя шанс выжить после гибели целого мира. Тогда этот мир рухнет обязательно, ведь ты уже не будешь за него бороться так, как борются за жизнь.

Смешной он был – этот Женька. Хотя Рите было не до смеха.

– Слишком много у тебя «нельзя». И они все такие категоричные.

– Кипр завоевали, лишь когда сожгли корабли, доставившие армию на остров. Нет, Рит, здесь все всерьез.

– Сжигаешь мосты. И я тот самый мостик, по которому еще можно вернуться.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию