Сиротка. В ладонях судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Бернадетт Дюпюи cтр.№ 162

Они еще некоторое время обсуждали подробности предстоящего отъезда. Эрмина потеряла нить разговора, одержимая только что услышанным именем: Симона. Она всем сердцем жалела несчастную и ее сына, но воображение распалялось вокруг этого необычного имени, и Симона представала перед ней красивой и героической женщиной, наделенной тысячей достоинств.

Это не продлилось долго. Как только она вернулась в палату, где лежал недвижимый Тошан, этот крошечный червячок ревности перестал ее донимать. «Мы возвращаемся домой. То, о чем я так долго мечтала, вот-вот сбудется! Я увезу своего любимого мужа в Лак-Сен-Жан, а там мы забудем о войне. Мы будем любить друг друга как раньше, и даже сильнее, чем раньше».

В коридоре она встретила молодую монахиню, с которой успела подружиться, сестру Женевьеву.

— Сестра, какая радость! Мы возвращаемся на родину, в Канаду. Скажите, я могу позвонить своим родителям, чтобы успокоить их и предупредить о нашем приезде?

— Конечно, пойдемте. В секретариате на втором этаже есть телефон. Только говорите быстро и никаких подробностей — таково правило.

Лора, завтракавшая в гостиной, проворно вскочила со своего места, когда металлический звонок телефона разорвал утреннюю тишину. Часы показывали восемь часов. Она чуть не лишилась чувств от радости, услышав в трубке голос Эрмины.

— Мама! Мы будем дома через три или четыре недели, — сказала ее дочь. — Я позвоню тебе из Квебека. Главное, скажи об этом детям.

И все. Эрмина повесила трубку. Мирей пришла за новостями, заинтригованная ранним звонком.

— Мадам, надеюсь, ничего серьезного? Вы так побледнели!

— Это Мимина. Она возвращается! И вместе с Тошаном, как я поняла. Похоже, ей было некогда, но она сказала: «Мы будем дома», а потом: «Главное, скажи детям». Думаю, она не могла свободно говорить. Господи, Мирей, я так счастлива! Пойду расскажу новость Жослину.

— А я испеку вам сладкий пирог! А вечером, мадам, нужно будет открыть бутылочку сидра!

— Делай как знаешь, — ответила Лора, которая была уже на середине лестницы.

Ее охватило невероятное счастье. Эрмина возвращается со своим мужем, а это значит, что все встанет на свои места, тревога исчезнет, и все они смогут свободно дышать и спокойно спать. Войдя в свою спальню, она раздвинула шторы. Киона тут же проснулась. Теперь у девочки была своя кроватка неподалеку от двуспальной кровати супругов. Жослин предпочитал знать, что она рядом.

— Что случилось, Лора? — спросила Киона, потирая глаза.

— Да, что это еще за суматоха? — проворчал Жослин, наполовину зарывшись под одеяла.

— Эрмина и Тошан возвращаются домой, — ответила Лора, дрожа от возбуждения. — Она мне позвонила! Они спасены, оба! Я вся измучилась от тревоги за них!

Губы Кионы тронула легкая улыбка. Она зевнула и потянулась, прежде чем встать с постели.

— Сегодня утром я возвращаюсь на занятия, — решила она. — Я больше не чувствую себя усталой. Папа, я могу пойти и рассказать новость Мукки и близняшкам?

— Рассказать о чем? О том, что тебе стало лучше?

— Да нет, про Эрмину с Тошаном, — засмеялась девочка.

Лора заметила, что Киона снова вела себя соответственно своему возрасту. Ей больше нравилось видеть ее такой — лукавой и веселой.

— Конечно, беги, — ответила она, не дожидаясь ответа своего мужа. — Сегодня у нас праздник.

Порт Бордо, четверг, 1 апреля 1943 года

Эрмина удостоверилась, что Тошан с комфортом размещен в каюте корабля-госпиталя. Медсестра из больницы Сент-Андре сделала ему укол обезболивающего за полчаса до посадки на борт, и сейчас он спал.

— Отдыхай, любовь моя. Я пойду подышу на палубу.

Она знала, что он не слышит, но желание общаться с ним было сильнее ее, словно этот красивый мужчина с восковым цветом лица, неподвижно лежащий на койке, был таким же, как прежде. «Я тешу себя иллюзиями, — подумала она, выходя в узкий коридор с дюжиной дверей, расположенных друг напротив друга. — С каждым днем становится только хуже. Он со мной даже не разговаривает!»

Это началось в понедельник утром, когда она бросилась к нему, после того как коротким звонком предупредила своих родителей, что они возвращаются в Квебек. «Я была так счастлива! — вспоминала она. — Подойдя к шторке, закрывающей его кровать, я услышала разговор. Бог мой! Тошан говорил твердым, звонким голосом. Он спрашивал у медсестры, когда он сможет встать!»

Одно только воспоминание об этом тягостном для нее моменте заставило ее вздрогнуть от глухого гнева. Она снова увидела себя, отдергивающую шторку с грустной улыбкой на губах. «Я сказала ему: “Замечательно, милый, наконец-то ты можешь говорить!”»

Эрмина поднялась по нескольким железным ступенькам и тут же ощутила свежий ветер, обдувающий эстуарий Жиронды.

«И тут он отвернулся и больше не произнес ни слова. Он избегал моего взгляда весь остаток дня. Почему он это делает? Почему? Я не понимаю!»

Она наконец очутилась на палубе и, несмотря на гнетущую тревогу, не смогла не восхититься окружающим пейзажем. Отплытие судна, изначально назначенное на вчерашний день, было задержано на несколько часов, и теперь оно должно было сняться с якоря лишь на рассвете. Это позволяло Эрмине любоваться нежно-розовым, почти сиреневым небом, усеянным мириадами ярких маленьких облачков, отражающихся в темной колышащейся воде.

Белые чайки летали вдоль берега, и Эрмина вспомнила чаек Лак-Сен-Жана, такого далекого… Она не знала, сколько времени продлится их плавание. Сестра Женевьева накануне рассказала ей, что огромное грузовое судно скрывало в своем чреве английских офицеров, которых предстояло вернуть на родину, в Великобританию, а также раненых американских и канадских солдат.

— Я буду молиться, — сказала монахиня, — чтобы Господь взял вас под свою святую защиту и вернул в целости и сохранности на вашу родину.

Эрмина поняла намек. Она навела справки, пока была в больнице. Корабль мог стать мишенью для вражеских бомбардировщиков или подводных лодок, как это недавно случилось с пассажирским судном «Эмпресс оф Канада», затонувшим в районе Фритауна, в Южной Африке, и унесшим с собой жизни четырехсот пассажиров.

Облокотившись на леер, она смотрела на воду, не желая поддаваться страху и убеждая себя, что это долгое путешествие пройдет спокойно, что она вновь увидит свою родную землю, своих детей и всех дорогих ее сердцу людей.

«Прощай, Франция! — с грустью подумала она. — Как жаль, что я узнала эту страну в таких условиях, в разгар жестокой войны!»

Перед ее глазами вперемешку возникли парижские улицы, набережные Сены с ее букинистическими лавками, башни Нотр-Дама, а также картинки французской сельской местности: поля, окаймленные рядами деревьев, луга нежно-зеленого цвета и тихие деревни под ясным весенним небом, через которые они проезжали во время своего бегства.