Как я свалила из Германии обратно в Россию - читать онлайн книгу. Автор: Лидия Штерн cтр.№ 7

Намного легче девушкам было общаться с цивилизованной, пусть и иной по менталитету, публикой – расчетливыми немцами, поведение которых можно было хоть чуть-чуть предугадать, просчитать. В этом тихом месте Северной Вестфалии, на перекрестке двух важных автомагистралей, таких было большинство.

Разница менталитета положительно сказывалась на общении немцев-клиентов и русских девушек. В этом симбиозе всегда можно было друг у друга чему-то поучиться, что, разумеется, дополняло и обогащало обе культуры. Как ни смешно это звучит в связи с тем, где именно происходило взаимодействие двух культур, но так оно и было.

При всей врожденной (а после Второй мировой войны вошедшей в воспитание нации) осторожности и расчетливости немецких клиентов привлекала в русских девушках «волшебная, необъятная душа» – так они любили говорить. Русские для них в самом деле были другими. Что-то они слышали о них от своих предков, что-то знали из истории, реже из литературы. С приездом в страну аузидлеров немцы стали присматриваться к русским как бы заново. А тут тебе еще и русские женщины… Другой мир, другой уровень и столько нового! На фоне этой разницы и ее очарования нередко завязывались постоянные отношения между клиентами и работницами борделя, что вносило особую прелесть и нечто домашнее, родное в жизнь девушек. В чужой стране и недобрых стенах это как-то согревало их истерзанные неизвестностью и вечными страхами души.

Как я уже успела узнать, абсолютное большинство девушек (девяносто пять процентов) прибывало в Германию через посредников и работали на сутенеров, распределявших их по разным барам страны. И лишь менее десяти процентов эмигранток работали только на себя, располагая половиной заработанной суммы (вторая половина причиталась борделю). Эти «свободные и независимые» были почти профи. Почти. От профессиональных проституток, работавших из любви к искусству, их отличало то, что древним ремеслом они занялись по нужде в непредсказуемо нестабильные девяностые.

Разумеется, у таких дам накопление шло в два раза быстрее, чем у закабаленных сутенерами, да и чувствовали они себя намного свободнее и раскованнее. Во многом потому, что документы у них никто не отбирал, и при наличии денег они могли свободно ездить по стране, не опасаясь проблем, связанных с паспортной проверкой. Кроме того, живя без рабского груза зависимости, профи были уверены, что доносить и шестерить на них никто не будет. А посему оглядываться или ожидать опасности тоже излишне. Им было плевать, нравятся они кому-то из девиц или нет, надо ли с кем-то соперничать. Профи ощущали себя вне конкуренции.

Среди свободных я выделила нескольких персонажей. Одной из них была весьма привлекательная тридцатипятилетняя литовка. Звали ее Линда. Держалась она обособленно, ни с кем не общалась, просто зарабатывала деньги, и делала это, надо сказать, виртуозно. Даже в пустые дни, когда, к примеру, по телевидению или на стадионе шел футбол, или в дни праздников, когда клиентов можно было по пальцам пересчитать, Линда умудрялась выловить большую или маленькую рыбку.

Отношения с баркипершей у Линды были почти что родственными, ей даже было позволено регулярно звонить домой из телефона-автомата, стоявшего в баре. Линда наслаждалась особым статусом и вела себя как кошка, гуляющая сама по себе, а точнее, как волчица, не упускающая свою добычу даже в, казалось бы, пустом лесу.

Помощи в том, чтобы заработать побольше денег (а может быть, и о чем-то еще) Линда просила только у Бога. Я замечала, как иногда она тихонько молится в углу. Трудно сказать, кто помогал этой особе больше – Бог или черт, – но, так или иначе, дела у нее шли хорошо.

Другая молодая и независимая дама двадцати восьми лет – Диана – уже успела сходить замуж за одного своего клиента, немца, «почти миллионера». Он был намного старше ее, импотент, и души в ней не чаял. Но поскольку где-то просчитался, не заплатил налогов и сидел за это в тюрьме, его супруга, оставшаяся без мужа и доходов, считала вполне нормальным приезжать пару раз в год в бордель, чтобы набить кошелек поплотнее. Жить широко она любила, кроме того, уже и привыкла.

Рост Дианы, совершенно нестандартный, под два метра, как рост модели на подиуме, бросался в глаза всем клиентам. Не успев вернуться с одного свидания, едва присев и глубоко вздохнув, она уже чувствовала на себя взгляды следующего обожателя. Тогда Диана лениво поднимала свое длинное тело и неторопливо, как жирафа, шла к барной стойке, чтобы поприветствовать клиента и выпить с ним бокальчик просекко.

Видимо, из-за оригинальности и роста Диана пользовалось бешеной популярностью у маленьких мужчин и каждый день лениво собирала сыпавшиеся на нее денежки. Она не скрывала надменности и преимуществ перед другими девушками и общалась исключительно с теми, кто смотрел ей в рот, во всем поддерживая и потакая.

Немецкий муж, знавший о ее пребывании здесь (по всей видимости, от самой Дианы), присылал из-за решетки пышные букеты цветов жене. «Все же радость, – думала я, истосковавшись по семейному очагу, – все-таки знаки внимания…»

Но самой яркой из свободных дам, работавшей, правда, под четким руководством своего сутенера и друга-любовника, была голубоглазая и белокурая, сочная, фигуристая западная украинка по прозвищу Мерилин Монро. По-русски она говорила с сильным акцентом (точнее, с говором), а одеваться любила броско, чаще всего в наряды, подчеркивающие свежесть ее лица, яркого, сексапильного красного цвета. Таким же огненно-алым она очерчивала свои чувственные, пышные, просто созданные для любви и обожания губы.

Мерилин – а попросту Марайка – была так естественна, эротична и при этом наивно-непосредственна, смеялась так звонко и легко, что складывалось впечатление, будто ничего другого она в своей жизни не делала, как только сводила мужчин с ума, занималась сексом, наслаждалась, в общем, жила в свое удовольствие! То, что она зарабатывала этим деньги, было как бы между прочим.

Марайка-Мерилин была той уникальной, неповторимой звездой секс-бизнеса, у которой на лице написана сила соблазна и харизма чувственности, урожденной богини эротики. Всегда выделяясь среди других работниц, Марайка вызывала их вечное осуждение, зависть и шушуканье за спиной. При этом она вела себя так, как будто это ее просто не касается. Мерилин знала, что делает, и знала, что делает свое дело хорошо.

Меня восхищала умопомрачительная легкость этой украинской красунi. Вот чего не хватало здесь многим, чтобы пережить зависимость и бытовую неустроенность! Марайка была особой, яркой жемчужинкой в этом смешанном, сумбурном, иногда безвкусном ожерелье из женщин, волею судьбы оказавшихся под одной крышей.

Интересно, что в Австрии представительниц древней профессии называют секс-работницами, а в службе занятости Германии эти услуги занесены в алфавитный каталог. Закон относится к ним так же, как к услугам парикмахерши или посудомойки. Для нашего менталитета подобное чуждо, однако в этом и заключается эффект притяжения другой страны: не похожими ни на что стилем, правилами, устоями.

К каждому дню, наступавшему вслед за ночью и неизвестностью, я относилась совершенно благоговейно и сознательно – с ожиданием чуда, ради которого я, собственно, сюда и приехала. А именно – чтобы в корне изменить свою жизнь.