Сон разума или иная реальность - читать онлайн книгу. Автор: О. Странник cтр.№ 79

Во втором случае: тот же коридор, те же три двери, «ваша» дверь, которую вы наделяете различными атрибутами (сделайте ее массивной, деревянной или каменной), добавьте цвет, тактильные ощущения. И дальнейший проход в «задверье».

Одним словом, и в первом и во втором случае мы вводим в поле внимания некий элемент, назначаем его ответственным за «вход в систему» и делаем привязку внимания к данному элементу. Ежесуточное обращение к нему установит его приоритет в тональной переписи, и при правильной конфигурации позволит нам создать проход между мирами, между миром и его изнанкой.

За дверьми начинает чередоваться множество персонажей; иногда сновидец «пребывает» в их теле – и это самые странные и сильные сновидения, потому что герои сновидений – не всегда люди, а, если они люди, то не всегда того же самого пола и возраста, что в действительности. И помните, что двери призваны не только открываться и пропускать вас по ту сторону, но и охранять, запираться и не пропускать «чужих» на эту сторону… Причём эти проникновения, интервенции часто можно увидеть во сне и «глазами» как «физическую» реальность.

Наиболее частый случай – когда вам снится, что к вам кто-то ломится. Например, в дверь квартиры. Сможет ломящийся ее открыть или нет – зависит от того, насколько вы можете держать защиту. Например, наверняка каждому из читателей хоть раз снилось, что кто-то начинает ломиться в закрытую дверь квартиры, и не помогают ни засовы, ни ключи. Ключи и засовы – это лишь символическое обозначение преград и укреплений, которые мы ставим. Во сне укрепление защиты часто приобретает некий символический образ: ключ, засов, замОк. Однако наше сознание иногда играет с нами во сне злую шутку: мы вместо того, чтобы укреплять защиту энергетически, полагаемся просто на символ, переставая следить за своими мыслями. И когда у нас проскакивает мысль, что «защита не поможет», дверка – раз, и открывается. Ведь правила магических действий не отменяются, когда мы спим.

Замечание для параноиков: не каждый сон, где кто-то проникает в вашу квартиру, является символом вторжения. Это может быть и символическим отображением психологических проблем, например. Но если снится, что в вашу дверь усиленно ломятся какие-то невнятные существа – скорее всего, действительно ломятся. Смогут они открыть дверь или нет, зависит от вашего намерения, от дисциплины мысли и, конечно, от уровня силы.

Конечно, дверь – это лишь один из символов. Разрыв ткани сновидения может пройти где угодно. Он может быть символически оформлен, а может не оформляться никак – и тогда всё то, чтО происходит в тонкой плоскости, вы так и увидите. В подобных случаях следует иметь в виду, что закрывается щель в пространстве, разрыв в ткани, так же, как вы это делаете в бодрствующем состоянии – то есть магически. Правда, для этого нужен определенный уровень силы и собранность.

Изображение сна, описание сновидения, вещего сна – весьма распространенный литературный прием. Мало того, что он оживляет повествование, но и служит самым разнообразным целям формального построения и художественной композиции всего произведения и его составных частей, добавляет некий мистический свет к психологической характеристике действующих лиц и также уточняет авторскую позицию.

Сон одного из действующих лиц литературно-художественного произведения служит как бы рамкой, или обрамлением, основного сюжета, своеобразно подчеркивая его и выделяя на фоне второстепенных подробностей.

Так, в старой пьесе «Укрощение строптивой», откуда Шекспиром заимствован сюжет для комедии того же названия, сон медника Христофора Слая в прологе служит поводом для развития действия всей комедии, а его сон в эпилоге знаменует собою конец основного сюжета. Шекспир в своей комедии «Укрощение строптивой» прибегает к тому же приему, но несколько изменяет его, выводя Христофора Слая только в прологе и в конце первого действия и не считая нужным вернуться к его изображению в эпилоге. И всё это является переустройством заимствованного сюжета, о чём мы ещё поговорим подробнее.

Прием этот встречается и в «Тысяче и одной ночи», где сон купца Абу-Гассана, в начале и конце рассказа, служит рамкой для развития основного сюжета приключений «Калифа на час» (Сон – рамка литературного произведения).

Сходен, но не тождественен с предыдущим тот случай, когда автором не изображается сон, как рамка, но описывается сновидение, как форма для развития основного сюжета, и все литературное произведение является содержанием сна одного из действующих лиц, в то время, как в первом случае оно только обрамлялось изображением сна.

Этот прием художественной изобразительности как бы помогает читателю, слушателю или зрителю перейти от действительности к эстетическому созерцанию, – уснуть в начале развития действия, чтобы снова проснуться при его завершении – вернуться к переживаниям обыденной жизни.

Так, в рассказе Владимира Короленко «Сон Макара» весь основной сюжет является содержанием сновидения героя. Сон – форма основного сюжета.

Иногда сновидение героя служит формой сюжета не основного, но эпизодического, выделяя его, как частичный, но значительный эпизод в развитии главного действия. Обычно, в подобном сне автор отражает, как в вогнутом зеркале, в увеличенном виде то, что для него особенно важно, особенно дорого, а для читателя, по его мнению, значительно. Таков сон Обломова, форма эпизодического сюжета романа, – соединивший в себе, в конденсированном виде, все, что Гончаров считал существенным и характерным для понимания всего произведения. Сон – форма эпизодического сюжета.

Описание сновидения, как литературный прием, часто бывает эффектным в тех случаях, когда сложный, запутанный или фантастический и непонятный сюжет предлагается вниманию читателя без пояснения о том, что он составляет содержание сна, и только в самом конце автором добавляется, что всё это было во сне. К этому приему прибегает Гоголь в повести «Майская ночь, или утопленница».

Еще более резко проступает этот прием в другой повести Гоголя «Портрет», где автор прибегает к описанию сна, как средству ввести совершенно фантастический элемент, но объяснение читателю дает только после окончания сна, усложняя этот прием троекратным его повторением. Сопоставление двух редакций «Портрета» показывает, что Гоголь намеренно пользовался введением сна, как литературным приемом, чтобы фантастическую повесть обработать в реалистическом духе. Сон – неожиданное разъяснение фантастического сюжета.

Изображение сна помогает художнику удачно ввести и благополучно разрешить запутаннейшую коллизию, как это мы видим у Шекспира в «Макбете» (сон Дункана и слуг) и особенно в «Цимбелине» (сон Имогены), где вся завязка действия была бы немыслимой без этого литературного приема (Сон – завязка и разрешение сложной коллизии).

Иногда автор прибегает к описанию сна, как состояния, когда желает при помощи этого приема, путем чисто внешней изобразительности, подчеркнуть известные душевные качества своего героя, чаще героини. Противопоставление преступника, готового действовать, и спокойно спящей перед ним жертвы придает особую выразительность поэмам Лермонтова (напр., изображение спящей Тамары в «Демоне»). Шекспировская Лукреция кажется еще беспомощней перед лицом Тарквиния, ее судьба еще трагичней именно благодаря тому, что она явлена спокойно уснувшей. (Сон – изобразительный эффект).