Имитаторы. Иллюзия "Великой России" - читать онлайн книгу. Автор: Александр Казинцев cтр.№ 10

А террористы, надо полагать, все это время будут сидеть на месте, аккуратно сложив руки, и ждать завершения дебатов…

В Обращении к нации 4 сентября президент напомнил: «Слабых — бьют». И уточнил: «Мы… проявили слабость».

Справедливо. Но с одной существенной поправкой. Слабость проявили не «мы» — простые граждане, способные кардинально повлиять на ситуацию в стране разве что в ходе голосования (кстати, как раз эта возможность в последние годы была существенно ограничена). Слабость проявили Вы — как президент, Верховный главнокомандующий. Гарант стабильности страны и безопасности ее граждан.

И не только в ситуации вокруг Чечни. Велико искушение списать на нее общероссийский развал. Мятежная республика, несомненно, является фактором нестабильности. Но одним из факторов!

Разве гибель двух атомных субмарин, пожары в Манеже и на Останкинской телебашне, обрушения «Трансвааль-парка» и «Гранд-парка» связаны с Чечней? Разве убыль населения на 900 тысяч человек в год — это результат терактов?

Да и сам террор, если посмотреть незашоренно, оказывается не изолированным явлением, а одним из проявлений слабости государства.

Власти привыкли все валить на Чечню. А ведь проблема не только в ней. Главная беда — некомпетентность первых лиц России.

Ползущий, словно тощая черепаха, БТР. Жиденькая цепочка одетых кто во что горазд людей с «калашами». Замешательство у стены невысокого дома. Медленно, нестерпимо медленно долговязый военный (офицер «Альфы»?) поднимает руку, и столпившиеся у проема начинают неловко протискиваться внутрь.

Тот, кто видел эти кадры, наверное, никогда не забудет их. 3 сентября. Штурм школы в Беслане.

Три дня, затаив дыхание, ждали развязки. Город, Осетия, вся Россия. Да и весь — без преувеличения — мир. На благополучный исход надеяться не приходилось. Но в том, что государство сделает максимум возможного, стянет в Беслан лучшие силы, самую современную технику, все эти хитроумные, безумно дорогие игрушки спецслужб, мало кто сомневался.

И вот — срыв, чудовищный провал! Вместо умных и грозных машин, вместо асов ближнего боя (помните хвастливые репортажи о том, как горстка бойцов «Альфы» на учениях захватывает чуть ли не целые базы условного противника?), вместо торжества государственной мощи мельтешение солдатских фигурок, ни в чем не имеющих преимущества перед террористами.

Тягостное осознание очевидного бессилия наших защитников. Недоумение: как же так? Положим, удар террористов был неожиданным, оттого-то и прозевали (хотя и сама эта неожиданность свидетельствовала о слабости спецслужб), но теперь развязку ждали, не могли же и впрямь надеяться на переговоры, на усталость или «милость», милосердие зверей; почему вновь оказались неподготовленными?

Припомнились жалкие потуги имиджмейкеров придать привлекательность службе в силовых структурах. Последние годы по телевизору охотно крутили ролики, где накачанный вэдэвэшник ударом руки перерубал стопку кирпичей. И по контрасту в памяти возникала реклама американской мощи: десятки вертолетов, заслоняющих горизонт, хищные бомбардировщики, взлетающие с палубы гигантского авианосца, чужие города в электронном прицеле и далекие разрывы бомб, поразивших цель. Будто специально играли на противоположностях: суперсовременные технологии — каменный век.

Думалось: топорная работа наших телевизионщиков. Оказалось — емкий образ. Неприглядная правда.

Рассказывая о Беслане, спецназовцы вспоминали: «Подмога к нам летела чуть ли не в трусах» («Комсомольская правда», 6-13.09.2004). Такими силовики и предстали перед страной и миром — голенькими….

Впечатление было столь ошеломляющим, что телевизионное начальство (или сам Кремль) сочло нужным вмешаться и подкорректировать действительность. Ближе к вечеру в хронику штурма вмонтировали кадры, на которых бронетехника идет неудержимой лавиной. Однако они так не вязались с произошедшим, выпадали из репортажей по стилю и смыслу, что возникало подозрение: это архив, кадры подготовки к параду советских времен.

Да, в эпоху СССР мы по праву гордились победительной мощью. Это чувство пережило и советскую державу, и советскую армию. А все казалось, что этакую силищу не угробить, не порезать на металлолом, как бы ни старались «реформаторы». Рассудок отказывался считаться даже с постыдным опытом Буденновска и Первомайского. Эти провалы списывали на Ельцина, нелепо вылезавшего на экран и косноязычно бормотавшего о «38 снайперах».

Скажут: власти не хотели раздражать жителей Беслана, отвели спецназ за город — именно поэтому «подмоге» пришлось лететь к месту трагедии чуть ли не нагишом. Существенное уточнение. Очевидцы рассказывают, что горожане прямо говорили солдатам: «Пойдете на штурм, будем стрелять вам в спины!». А что же вы думали — там, в школе, находились их дети, отцы знали: штурм обернется гибелью заложников.

Но в том-то и дело, что сама эта ситуация с убийственной наглядностью показывает, насколько ослабела власть и деградировала держава. Население не доверяет ни армии, ни государству. Причем не только в Беслане и на Кавказе в целом. Опросы общественного мнения свидетельствуют: почти половина респондентов не верит, что государство защитит их в случае терактов («МК», 16.09.2004).

Со своей стороны, власть не может ни убедить, ни принудить общество подчиняться ее требованиям. Даже таким обоснованным, как создание зоны безопасности вокруг захваченной школы. Зарубежные эксперты были потрясены: «Главная проблема, о которой можно говорить сейчас, это тот бардак, который творился вокруг школы. Там была толпа родителей, вооруженные гражданские люди, просто любопытные. В таких случаях прежде всего необходимо обеспечить стерильную зону вокруг объекта и отдалить толпу так, чтобы это не мешало держать ситуацию под контролем» («Коммерсантъ», 06.09.2004).

Прекратить «бардак» не отважились ни военные, ни гражданские руководители.

Президента Северной Осетии А. Дзасохова обвиняли в том, что он не отправился на переговоры с террористами. Эти упреки вряд ли справедливы. Слишком велик был риск. Если бы боевикам удалось взять в заложники президента Осетии, это сделало бы их вылазку триумфальной — независимо от ее исхода.… Дзасохов не должен был идти на поклон к террористам, но обязан был пойти к своим избирателям, согражданам и убедить их выполнить требования военных. Не решился! Что нагляднее всяких деклараций (и его собственных, и оппозиционных) показывает, в какой мере он способен контролировать республику.

То же можно сказать и об ингушском руководителе М. Зязикове, куда-то запропавшем на время трагедии; точно так же он поступил и во время рейда боевиков на Назрань. И о президенте России В. Путине. «Попрятались», — гласил заголовок одной из газет.

Понятно, никто не требует, чтобы президент с голой грудью шел на террористов. А вот выработать план разрешения кризиса — его обязанность. «Штурма не будет!», «только переговоры» — это, конечно, хорошо — как лозунги, как жесты в сторону злобно следящего за нами Запада. Дескать, глядите, какие мы гуманные! Но по отношению к собственному государству, его гражданам, в том числе по отношению к заложникам Беслана, такая позиция была безнравственной и гибельной. Ибо она означала, что кремлевское начальство, дабы не портить международный имидж, решило отдать инициативу боевикам и, с комфортом расположившись в креслах, наблюдать, как тысяча с лишним заложников гибнет от голода и жажды — между прочим, сами школьники потом говорили, что они бы не выдержали без воды еще одного дня осады.