Петр Великий. Прощание с Московией - читать онлайн книгу. Автор: Роберт К. Масси cтр.№ 72

Лондон не ведал жалости, и его грубые, жестокие развлечения действовали губительно на неокрепшие души. Женщины считались совершеннолетними с двенадцати лет (вплоть до 1885 года). Всюду царила преступность, и в некоторых районах города люди не могли уснуть из-за душераздирающих воплей: «Убивают!» Любимым зрелищем были публичные порки, а уж казни собирали несметные толпы. В дни казней празднично настроенные работники, лавочники и подмастерья бросали свои занятия и теснились на улицах с шутками и смехом, в надежде хоть одним глазом взглянуть на приговоренного. Богатые леди и джентльмены покупали места в окнах и на балконах, выходивших на дорогу от Ньюгейтской тюрьмы до Тайберна, где происходили казни, но самыми лучшими считались места на деревянных помостах, которые затем и строили, чтобы ничто не мешало смотреть. Самой жуткой казни подвергали за государственную измену: предателя вешали, вздергивали на дыбу и четвертовали. Сначала его подвешивали за шею, едва не удушая насмерть, затем веревку перерезали, заживо вспарывали ему живот, отрубали голову, а потом туловище разрубали на четыре части.

Игры и забавы тоже поражали кровавостью. Толпы народа раскошеливались, чтобы увидеть, как медведей и быков травят сворой разъяренных мастиффов. Часто медведю подпиливали зубы, и загнанный в угол зверь мог лишь отбиваться от собак огромными лапами, а те подрыгивали и рвали его зубами. Петушиные бои притягивали любителей азартных игр, и на специально тренированных птиц делались крупные ставки.

Но при всей грубости Лондон придавал большое значение и изяществу, красоте, культуре. Именно в эту эпоху величайший английский архитектор Кристофер Рен возвел здесь пятьдесят две новые приходские церкви на участках, опустошенных великим пожаром. Их тонкие блестящие шпили придали силуэту Лондона ни с чем не сравнимую красоту и завершенность, а главной доминантой стал шедевр Рена, гигантский купол собора Святого Павла. Его строили сорок один год и как раз накануне приезда Петра частично открыли для верующих.

Те же, кто был не чужд интеллектуальных интересов, группировались в сотнях лондонских кофеен, где разговор мог зайти обо всем на свете. Постепенно складывалась традиция беседовать в той или иной кофейне на определенные темы, касающиеся политики, религии, литературы, научных идей, коммерции, судоходства или сельского хозяйства. В зависимости от собственных склонностей посетитель выбирал, в какую кофейню направиться, входил, садился у огня, потягивал кофе и вбирал в себя всю палитру мнений, наслаждался блистательными, проникнутыми ученостью, страстными речами. Мастера беседы могли оттачивать здесь свое остроумие, литераторы делились друг с другом творческими трудностями, политики приходили к компромиссам, а одинокие люди просто отогревали душу. В кофейном заведении Ллойда берет начало морское страхование. У Вилла всегда находился стул для писателя и просветителя Джозефа Аддисона – зимой у огня, а летом возле окна.

* * *

Таким был Лондон 1698 года. Что же касается остальной страны, то есть собственно Англии, то она в XVII столетии переживала превращение из маленького, довольно незначительного островного королевства, каким была в XVI веке при королеве Елизавете I, в великую европейскую державу и мировую империю XVIII и XIX веков. Когда в 1603 году умерла Елизавета и с ней пресеклась династия Тюдоров, Англия, к тому времени отразившая Филиппа II с его Непобедимой армадой, была уже свободна от посягательств Испании. Однако в делах Европы она по-прежнему оставалась на отшибе. Династическая проблема разрешилась, когда шотландский король Яков VI, сын Марии Стюарт, прибыл из Эдинбурга, чтобы взойти на английский престол под именем Якова I и положить начало столетнему правлению Стюартов. Всю первую половину XVII века Англию целиком занимали внутренние проблемы – она пыталась разобраться в путанице религиозных идей и в соотношении сил короны и парламента. Разногласия вылились в гражданскую войну, и второй из Стюартов, король Карл I, лишился головы, а Англией одиннадцать лет правила суровая рука лорда-протектора Оливера Кромвеля. И даже после реставрации монархии и воцарения на троне Карла II в 1660 году религиозные противоречия не утратили остроты. В стране усиливался раскол между католиками и протестантами, а внутри протестантского лагеря – между приверженцами Англиканской церкви и диссентерами, или нонконформистами.

И все же мощь Англии и ее амбиции возрастали. В середине XVII века на мировых торговых путях властвовали голландцы, но английские моряки и купцы рвались вступить с ними в соперничество – три войны на море поколебали голландское превосходство. Позже, во время войны за Испанское наследство, Джон Черчилль, герцог Мальборо, одержал в бою четыре крупные победы над французскими войсками, осадил и взял считавшиеся неприступными, крепости и едва не выгнал Короля-Солнце из самого Версаля; правда, окончательную победу буквально вырвали у него из рук – английское правительство постановило прекратить войну. Тем не менее Англия восторжествовала, и не только над Францией, но и над собственной союзницей, Голландией. Длительная война истощила даже великолепно налаженное хозяйство богатых голландцев. Их положение было куда уязвимее, чем у островитян-англичан, и пока шли боевые действия, обширная заморская торговля Голландии резко сократилась, а английская тем временем расширялась и процветала. Соотношение сил двух держав, почти равных в XVII столетии, стремительно изменялось в восемнадцатом. Голландия быстро слабела и скоро скатилась до уровня малозначительного государства. Англия же вышла из войн под водительством герцога Мальборо владычицей океанов, а ее морская мощь позволила создать мировую империю с колониями по всему земному шару.

Визит Петра в Англию пришелся как раз на ключевой момент ее превращения в великую державу. Рисвикским миром завершилась первая большая война с Людовиком, в результате которой удалось сдержать Короля-Солнце в его прежних границах. Последняя схватка, война за Испанское наследство, должна была начаться еще через четыре года, а в Англии уже бурлили силы, благодаря которым герцог Мальборо впоследствии одерживал победы на суше, а королевский флот стал повелителем морей. По уровню доходов от торговли Англия пока еще не могла соперничать с плодородной Францией, но у нее имелось одно бесспорное преимущество – островное положение. Безопасность страны обеспечивалась не системой крепостей, наподобие той, что Голландия содержала в Испанских Нидерландах, а морскими волнами и флотом. И как ни дорого обходился флот, он все-таки был дешевле сухопутных войск и цитаделей. Да, Людовику удавалось ставить под ружье одну за другой великолепные французские армии, но при этом его народ изнемогал под непосильным бременем налогов. В Англии же утвержденные парламентом налоги были тяжелы, но не сокрушительны. Европа изумлялась жизнестойкости английской экономики и очевидному богатству британской казны. Конечно, это государство не могло не поразить прибывшего туда монарха, который задался целью поднять свой народ с его примитивным аграрным хозяйством на новый экономический уровень и ввести его в современный мир.

* * *

Петр никогда не плавал на таком большом военном судне, как корабль флота его величества «Йорк», и пока длился суточный переход через Ла-Манш, с интересом наблюдал, как им управляют. Штормило, но царь оставался на палубе, непрерывно задавая вопросы. Несмотря на то что громадные волны швыряли корабль во все стороны, Петр настоял, чтобы ему разрешили взобраться на реи и осмотреть оснастку.