Петр Великий. Прощание с Московией - читать онлайн книгу. Автор: Роберт К. Масси cтр.№ 63

В эту-то блистательную Мекку торговли, мореплавания, культуры и спешил в конце лета 1697 года через немецкие земли нетерпеливый молодой россиянин по имени Петр Михайлов.

* * *

В Переславле, в Архангельске, в Воронеже Петр не раз слыхал от голландских корабельных мастеров и капитанов о Саардаме. Этот городок в бухте Эй, в десяти милях к северу от Амстердама, славился как место, где строили лучшие корабли в Голландии. На пятидесяти частных верфях в самом Саардаме и его окрестностях ежегодно строилось около трехсот пятидесяти судов, и говорили, что саардамцы такие ловкие и умелые мастера, что с момента закладки киля до спуска судна на воду у них уходит не больше пяти недель. С годами в душе Петра прочно укоренилось стремление попасть в Саардам и поучиться там кораблестроению. Вот почему, еще проезжая через Германию, он сказал свои спутникам, что намерен провести в Саардаме всю осень и зиму в качестве ученика на верфи. Подъехав к Рейну у Эммериха, возле голландской границы, царь пришел в такое нетерпение, что нанял лодку и, бросив позади почти все посольство, пустился прямо вниз по реке и даже не сошел на берег передохнуть в Амстердаме.

Рано поутру 18 августа Петр с шестью товарищами подплывал по каналу к Саардаму, как вдруг заметил знакомую фигуру. В шлюпке сидел и ловил угрей Геррит Кист, голландский кузнец, работавший вместе с Петром в Москве. Петр, вне себя от радости при виде знакомца, испустил приветственный вопль. Внезапно пробужденный от задумчивости Кист поднял глаза и, увидев, что мимо проплывает русский царь, едва не упал за борт, Петр велел причалить, выскочил из лодки, стиснул Киста в объятиях и взял с него клятву никому не говорить, что царь в Голландии. Затем, узнав, что Кист живет неподалеку, Петр вознамерился у него и остановиться. Кист горячо запротестовал – его домишко слишком тесен и скромен для такого жильца и лучше бы обратиться к одной вдове, его соседке. За семь флоринов вдова согласилась переехать к отцу. Таким образом, через несколько часов Петр благополучно водворился в крохотном деревянном домике в два окна: две комнаты, печка в изразцах и за занавеской – душная ниша для спанья, до того маленькая, что он не мог как следует вытянуть ноги. С ним поселились двое из его спутников, а еще четверо нашли квартиру поблизости.

Верфи были закрыты по случаю воскресенья, но взволнованному Петру не сиделось на месте. Он отправился на улицы, где было полно народа, наслаждавшегося после обеда летней воскресной прогулкой. В толпе уже разошлась новость о том, что издалека пришла лодка с иностранцами в диковинных костюмах, и на Петра начали обращать внимание. Он в раздражении попытался укрыться в таверне «Выдра», но и там все на него таращились. И это было еще только начало.

Рано утром в понедельник Петр поспешил в лавку на дамбе и купил плотницкие инструменты. Потом направился на частную верфь Линста Рогте и нанялся простым рабочим под именем Петра Михайлова. Он радостно принялся за дело – обтесывал топориком бревна и все время спрашивал у мастера, как называются разные предметы. После работы он пошел проведать жен и родителей голландских корабельных мастеров, которые оставались в России, и объяснял, что работал бок о бок с их мужьями и сыновьями, с гордостью подчеркивая: «Я ведь и сам плотник». Среди прочих он навестил вдову плотника-голландца, умершего в России, которой он прежде послал вспомоществование в пятьсот флоринов. Вдова сказала, что часто молится о том, чтобы ей представился случай выразить царю, как много значил для нее этот дар. Растроганный и очень довольный, Петр остался у нее ужинать.

Во вторник Петр, мечтавший скорее оказаться на воде, купил маленькую весельную шлюпку, предварительно поторговавшись, как заправский голландец. Сошлись на сорока флоринах, после чего продавец с покупателем отправились в пивную и распили кувшинчик пива.

Как ни старался Петр, чтобы никто не узнал, кто он, секрет быстро просочился наружу. В понедельник утром Петр приказал своим товарищам сменить русское платье на красные куртки и белые холщовые штаны голландских рабочих, но все равно русские были непохожи на голландцев. Громадный рост самого Петра исключал всякую анонимность, так что ко вторнику весь Саардам знал, что в городе находится «очень важная персона». Да тут еще случилось досадное происшествие: в тот же день после обеда Петр шел по улице, ел сливы из шляпы и угостил ими попавшихся навстречу мальчишек, но слив на всех не хватило, и дети увязались за Петром. Чтобы отделаться от них, он для виду за ними погнался, а они стали кидать в него камнями и грязью. Петр насилу спасся в гостинице «Три лебедя» и послал за подмогой. Явился сам бургомистр, и Петру пришлось объяснить, кто он такой и почему здесь оказался. Бургомистр немедленно издал указ, запрещавший саарданцам тревожить или задевать «высоких особ, которые желают остаться неузнанными».

Вскоре рассеялись последние сомнения относительно истинного статуса «высокой особы». Один мастер из Саардама, работавший тогда в России, написал домой отцу, что в Голландию едет Великое посольство и что в его составе, вероятно, будет сам царь под чужим именем. Голландец сообщил и приметы, по которым легко узнать царя: огромный рост, подергивание головы и левой руки и родинка на правой щеке. В среду, не успел отец прочесть это письмо вслух в цирюльне Помпа, как вошел верзила, в точности отвечающий всем приметам. Подобно цирюльникам всего мира, Помп считал, что передача местных сплетен входит в его профессиональные обязанности, и с тех пор докладывал всем и каждому, что самый рослый из иностранцев – московский царь. Чтобы удостовериться в правдивости этих сведений, люди толпами устремлялись к приютившему иностранцев Кисту, который, как все знали, в свою бытность в России познакомился с царем. Кист, храня верность данному Петру обещанию, упорно все отрицал, пока его жена не сказала: «Геррит, я больше так не могу. Перестань врать».

Но несмотря на то, что секрет Петра раскрылся, он по-прежнему цеплялся за свое инкогнито – отклонил предложение на обед с важными купцами Саардама и отказался отведать совершенно особенной рыбы по-саардамски в компании бургомистра и его советников. На оба приглашения Петр ответил, что никого из важных персон в наличии не имеется, а царь еще не приехал. Когда один важный купец пришел к спутникам Петра и предложил перебраться в дом побольше, с садом и фруктовыми деревьями, который лучше подходил бы для них и их хозяина, то в ответ услышал, что люди они не знатные, всего лишь холопы, так что и теперешнего жилья с них вполне достаточно.

Весть о появлении царя в Саардаме мигом распространилась по всей Голландии. Многие напрочь отказывались этому верить, заключались бесчисленные пари. Двое торговцев, встречавшихся с Петром в Архангельске, поспешили в Саардам. В четверг утром, застав его дома, они вышли бледные от волнения и объявили: «Конечно, это царь, но как он здесь оказался? И зачем?» Еще один архангельский знакомец, столкнувшись лицом к лицу с Петром, сказал, что глазам своим не верит – неужто царь в Голландии, да еще переодетый простым рабочим? «Как видишь», – проговорил Петр и больше ничего не добавил.

В четверг он купил парусную лодку за четыреста пятьдесят флоринов и своими руками установил на ней новую мачту и бушприт. В пятницу с восходом он уже бороздил воды бухты Эй. В тот же день после обеда он было снова вышел под парусом, но почти сразу заметил, как от Саардама отчаливает множество лодок, чтобы присоединиться к нему. В поисках спасения он направил судно к берегу – и, выпрыгнув, тут же оказался посреди еще одной толпы любопытных, которые отпихивали друг друга и глазели на него, как в зверинце. Разъяренный Петр слегка ударил одного из зрителей по голове, на что толпа отозвалась криками: «Браво! Марсье, тебя посвятили в рыцари!» К этому времени и в лодках, и на берегу собралось столько народа, что Петр укрылся в ближайшем постоялом дворе и, лишь когда стемнело, вернулся в Саардам.